Между подделкой и подлинником нет никакой разницы. Особенно если подделка представляет собой стилизацию, сделанную человеком, чей талант сравним с талантом автора оригинала. За восемь лет, с 1987 по 1995 годы, английский живописец Джон Майетт написал и продал множество шагалов, браков и сазерлендов. Не копии картин, а просто новые полотна, по стилю и манере ничем не отличающихся от произведений знаменитых авторов. Однако ничего не понимающий в постмодернизме британский суд приговорил художника к году тюрьмы.

Цитата: На одной из стен мастерской Майетта висит Моне, до боли знакомый, как полузабытая мелодия. Однако великий импрессионист, разумеется, никогда не прикасался к этому холсту. "А, этот... - улыбается Майетт, перехватив мой взгляд. - Вообще-то я не делаю Моне, но надо же совершенствоваться. Вот и решил попробовать". И дальше, подражая французскому выговору: "Это когда Клод имель пльохой день.

On the Uses and Abuses of Memory (О пользе и вреде воспоминаний) Marco Roth (Марко Рот) Feed

Последние десять лет Холокост все больше входит в моду. У американцев тема Холокоста и тема истории вообще переживает настоящий бум. Вопрос в том, как воспринимает историю общество. Автор статьи указывает на два способа наших взаимоотношений с историей: один -пассивно-потребительский, другой - активно-творческий. Один предполагает отношение к истории как к завершившемуся процессу, другой - как к части настоящего. Один нужен обществу для поддержания собственного душевного комфорта (заплатил репарации и спи спокойно), другой помогает разобраться в сегодняшней жизни. Эти два способа автор статьи демонстрирует на материале двух недавно вышедших книг о Холокосте: одна написана в форме воспоминаний (публикация которых, что характерно, будто бы стала возможна только после смерти главного действующего лица), другая - в форме дневниковых записей.

Цитата: О том, что общество переживает беспрецедентный "бум памяти", свидетельствуют длинные очереди, выстраивающиеся возле билетных касс тех музеев, где проводятся ретроспективные тематические выставки, все более пышные церемонии открытия новых мемориалов, солидные сборы псевдо-эпических фильмов в спилберговском духе, а также увлеченность историей многих современных прозаиков.

On the Origins of Sickness (О происхождении болезней) Bee Wilson (Би Уилсон) New Statesman

В молодости Чарльз Дарвин любил как следует покушать. Однако четыре с половиной года, проведенные в кругосветном путешествии на паруснике "Бигль", во время которого великий естествоиспытатель перепробовал все мыслимые и немыслимые яства мира, испортили ему пищеварительный процесс. Всю оставшуюся жизнь Дарвин был вынужден просидеть на строгой диете, которая все же не могла избавить его от постоянных приступов тошноты и метеоризма. Однако автор статьи, ведущий в New Statesman гастрономическую колонку, делает неожиданно психосоматический вывод: возможно, настоящей причиной желудочных недомоганий отца естественного отбора был страх от сознания значительности собственного открытия. Недаром труд "О происхождении видов" был опубликован лишь через двадцать лет после того, как Дарвину пришли в голову изложенные в ней идеи.

Цитата: Выросший в зажиточной семье, Чарльз с ранних лет приобрел вкус к хорошему бифштексу и жареной дичи. А изучая медицину в Эдинбургском университете, по достоинству оценил местную селедку и устриц. И если слишком ранняя лекция приходилась на время завтрака, он пропускал ее без малейших колебаний.

Preposterous, my dear Watson (Элементарно, Ватсон) Nigel Williams (Найджел Уильямс) Sunday Times

Принято думать, что жанр детектива обязан следовать неумолимым законам логики. Некоторые исследователи считают даже, что первым писателем-детективщиком был Вольтер. Выглядит вполне логично: жанр, знаменующий победу разума над тайной, хорошо вписывается в контекст эпохи Просвещения. Однако все не так просто. Внимательно перечитайте любой из классических детективных романов - и вы убедитесь, что в основе его лежит не логика, а иррациональное, интуитивное начало. На это, считает автор статьи, недвусмысленно указывают и причудливость умозрительных построений сыщика Дюпена из рассказов Эдгара По, и эксцентризм увлечений заядлого кокаиниста Холмса. Существует даже специальное исследование, доказывающее, что один из самых известных рассказов Конан Дойля "Пестрая лента" целиком построен на серии абсурдных допущений (например, что змея может ползти по шнурку от звонка). Получается, что детектив - отнюдь не дитя Просвещения (и Вольтер притянут к жанру за уши), а скорее плод романтизма (а отсчет следует вести все-таки с По).

Цитата: Сюжеты Чэндлера, как и сюжеты Агаты Кристи, представляют собой часть тщательно продуманной игры с читателем, а кроме того, почти всегда содержат значительный элемент любовной интриги. В черновике одного из первых романов Чэндлера главный герой носит фамилию Мэллори. Вполне вероятно, что автор не случайно дал своему герою имя автора эпического произведения о рыцарях Круглого Стола.

Splitting Hairs (Привести волосы в порядок) Jim Holt (Джим Холт) Lingua Franca

Логика логике рознь. Представьте себе, к примеру, человека с нормальным количеством волос на голове. То есть совсем еще не лысого. Теперь попробуйте вырвать у него из головы один волос. Станет ли он от этого лысым? Нет. А если вырвать второй? Тоже нет... Когда же этого человека можно будет назвать лысым? На этот вопрос есть три ответа. Первый: разница между лысым и волосатым - один волос (или любое другое количество волос, которое можно назвать "критическим"). Второй: признать, что прилагательное "лысый" страдает безнадежной неопределенностью и попытаться выбросить его (равно как и прочие подобные ему, вроде "бедный" или "пьяный") из языка. Наконец, третий вариант: пойти наперекор классической аристотелевской логике, признав, что утверждение типа "Джон - лысый" не является ни истинным, ни ложным. Точнее, оно может быть, скажем, на 70% истинным, а на 30 % - ложным. Интересно, что эта логика, получившая название "размытой" (fuzzy logic), имеет самое что ни на есть прикладное значение: на основе ее принципов работают некоторые механизмы.

Цитата: Однако глубочайшее разногласие между приверженцами и противниками размытой логики снова возвращает нас к вопросу о том, что такое размытость. Находится ли она внутри нас или существует в объективном мире?

Life After Wartime (Жизнь после войны) Andrew Sullivan (Эндрю Салливан) The New York Times

Прощай, оружие - говорит автор статьи, в чьей памяти, очевидно, еще свежи воспоминания о боевых 60-х. Идеологические войны между разными группами американского общества постепенно затихают. Противники абортов и защитники прав женщин, геи и гомофобы, борцы с наркоманией и любители травки перестали ненавидеть друг друга с такой силой, как прежде. Во-первых, потому, что всем давно надоела беспрерывная борьба. Разумеется, и сегодня найдется еще немало энтузиастов, готовых рвать глотку за свою правду. Но американские обыватели устали их поддерживать. Во-вторых, со временем стало ясно, что в свободном обществе не бывает однозначных решений. Другими словами, и воинствующие гомосексуалисты, и воинствующие евангелисты должны понять, что никто из них никогда не сможет одержать над своим противником полной и окончательной победы. Побеждает дружба.

Цитата: Поколение, стоявшее у истоков этих культурных войн, сегодня стало старше и мудрее. А новое поколение, выросшее в мире, где секс, наркотики и хип-хоп не более чем банальная повседневность, вряд ли будет принимать участие в сражениях, смысла которых оно не понимает... Черт, кажется, у меня уже начинается ностальгия.

Nazi Health Tips (Медицинские советы от нацистов) Jefferson Decker (Джефферсон Деккер) Lingua Franca

Упоминание о нацистских врачах вызывает в памяти образ доктора Менгеле, чудовищные опыты над заключенными, стерилизацию и эвтаназию физически неполноценных граждан. Между тем, фашистская медицина немало заботилась о здоровье нации. Не так давно американский историк науки Роберт Проктор выяснил, что именно немецкие ученые-медики первыми в мире обнаружили связь между курением и раком легких (ранее это открытие приписывалось американским и британским исследователям). Третий Рейх, известный своей фанатической приверженностью здоровому образу жизни (сам Гитлер не пил и не курил), развернул широкую пропагандистскую кампанию против вредных привычек (разве что на пиво нацисты так и не осмелились поднять руку, побоявшись оттолкнуть от себя широкие массы трудящихся). Дошло до того, что лица, курящие за рулем, могли преследоваться в уголовном порядке, а министр здравоохранения заявил, что преданность никотину несовместима с преданностью фюреру.

Цитата: "Нацистские идеологи превратили рак в мощный символ, недуг, от которого должна очиститься немецкая нация. Евреи и здесь стали козлами отпущения: во-первых, потому что они якобы являлись распространителями "генов болезни", а во-вторых - в метафорическом смысле: пропаганда изображала их как злокачественную опухоль на теле нации".