Фундаментальную проблему философии науки можно назвать демаркационной проблемой: что отличает науку от не-науки или лженауки? Что, к примеру, делает теорию эволюции научной, а астрологию - псевдонаучной?

Философия науки предлагает три основных подхода к решению этой проблемы. Один из них - поиск критерия, который бы отделял науку от не-науки. Таким критерием может стать, например, предложенный Карлом Поппером критерий "опровергаемости", согласно которому научной считается теория, верифицируемая экспериментальным путем. Такой подход можно назвать методологическим позитивизмом. Другой подход предполагает отделение подлинной науки от ложной не с методологической, а скорее с социологической точки зрения. Согласно этому подходу, критерием может служить суждение "научного сообщества". Этот способ вычленения настоящих научных теорий, предлагавшийся, в частности Томасом Куном, Майклом Поланьи и Робертом Мертоном, можно назвать элитарно-авторитарным.

Существует и еще одна возможность √ можно вообще отрицать наличие демаркационной линии между наукой и не-наукой, утверждая, что у научного знания нет преимуществ перед ненаучными представлениями. Такой взгляд можно окрестить эпистемологическим анархизмом.
Одним из самых ярых представителей этого направления был Пауль Фейерабенд (1924-1994), методологическим девизом которого было "сойдет все". Его добрый приятель Имре Лакатош (1922-1974) придерживался прямо противоположных взглядов, которые, как он сам считал, помещаются где-то посередине между Куном и Поппером. Отделяя настоящие науки от ненастоящих, Лакатош рассматривал не конкретные теории, а целые направления, разделяя их на "прогрессирующие" и "деградирующие".
Фейерабенд находил такой подход неубедительным. "Ни Лакатошу, ни кому-то другому пока не удалось продемонстрировать преимущества науки перед колдовством, равно как и доказать рациональность науки", - писал он в своей работе под названием "Анархистские тезисы". Однако Лакатош не оставлял надежды разубедить своего друга. Не отставал от него и Фейерабенд. Недавно была опубликована их переписка за период с 1968 по 1974 годы (то есть до самой смерти Лакатоша).
Хотя в письмах оба философа частенько признавались друг другу в вечной любви и дружбе, с философской точки зрения они так и не сблизились за шесть лет переписки. Что, в общем, и неудивительно, если принять во внимание всю важность и даже болезненность пресловутой демаркационной проблемы. Взять самый простой случай √ астрологию. Все мы знаем, что астрология √ псевдонаука (да простит нам Фейерабенд это самонадеянное утверждение), однако трудно сказать почему. Обычные аргументы: (1) астрология выросла из магического взгляда на мир; (2) планеты слишком удалены от нас, чтобы допустить возможность существования физического механизма, обеспечивающего их влияние на человеческий характер и судьбу; и (3) люди верят в астрологию лишь постольку, поскольку хотят иметь удобную систему объяснений. Однако первый аргумент справедлив также и для химии, медицины и космологии. Второй тоже неубедителен, потому что многие научные теории не имеют прямых физических оснований. Когда Исаак Ньютон предложил свою теорию гравитации, он не мог продемонстрировать механизма, который бы объяснял, как может осуществляться таинственное гравитационное "воздействие на расстоянии". Что же касается третьего аргумента, то люди часто верят в правильные теории, имея на то неблаговидные причины.
Однако можно ли с уверенностью сказать, что астрология не отвечает критерию опровергаемости, которые предъявляет к истинной науке Поппер? С одной стороны, гороскоп предсказывает нам только самые общие тенденции, а не конкретные события. С другой стороны, существование этих тенденций должно подтверждаться статистикой. Кстати сказать, попытки подтвердить справедливость астрологических предсказаний при помощи статистики уже были предприняты. В 1960-х годах во Франции было проведено исследование, в ходе которого была изучена жизнь двадцати пяти тысяч человек на предмет соотношения даты их рождения с последующей карьерой. Хотя исследователи не смогли выявить сколь-нибудь значительной связи между карьерами респондентов и их знаками зодиака (которые определяются по положению солнца), однако им все же удалось установить некую связь между карьерой испытуемых и положением планет в момент их рождения. Выяснилось, например, что люди, рожденные в тот момент, когда Марс находится в зените, согласно статистике, имеют больше шансов стать спортсменами, а те, кто родились "под Сатурном", - учеными.
Однако, если научность астрологии не может быть опровергнута при помощи попперовского критерия, ее несостоятельность как науки становится очевидной с точки зрения Лакатоша. Через несколько лет после смерти этого философа его последователь Пауль Тагард, внимательно изучив астрологию, пришел к выводу, что это направление отнюдь нельзя назвать прогрессирующим, а стало быть и научным. Астрология практически никак не развивалась со времен Птолемея, указывает Тагард в своем исследовании. Кроме того, она изобилует противоречиями, которые современные астрологи совсем не пытаются устранить. Более того, астрология, вне всякого сомнения, уступает в степени признания у научного сообщества другим концепциям человека - таким, например, как фрейдовская психология или генетика (хотя оба этих направления также не застрахованы от того, чтобы быть признанными лженаукой).
Сам Лакатош, разумеется, был убежден в том, что астрология является лженаукой. Впрочем то же самое он думал и про большинство других дисциплин. "Социальные науки стоят в одном ряду с астрологией, - писал он в одном из писем Фейерабенду. - Забавно, что мне приходится преподавать в Лондонской школе экономики!" Что же до Фейерабенда, то единственным критерием научности, с которым он мог еще кое-как примириться, был вот какой: научным можно считать "то, что следует из общего принципа гедонизма". А как же истина, спросите вы? "Истина, какой бы она ни была, пускай отправляется к чертовой матери. Единственное, что нам нужно в этой жизни, так это от души посмеяться".

Перевел Илья Кун