Каждая революция - французская, русская и даже иранская - претендует на экспорт своих идеалов, но некоторые ценности представляются более универсальными, чем другие. Вот почему тот каркас, который выстроили отцы-основатели, чтобы объединить дюжину небольших однородных колоний на Атлантическом побережье, оказался достаточно прочным, чтобы распространиться по всему континенту и до самых Гавайских островов, охватив половину земного шара. Вот почему британцы успешно экспортировали Вестминстерские конституции в Белиз, Папуа - Новую Гвинею и Индию, самую большую демократию мира, населенную в основном индусами, но которая имеет также мусульманское меньшинство, насчитывающее 150 миллионов человек (ничего себе меньшинство). Надо отдать должное этим мусульманам: их не интересует зловонная трясина воинствующего исламизма, в которой увязло немалое число их собратьев по вере. Из пятидесяти наиболее свободных государств мира половина хотя бы какое-то время управлялась британцами. Большинство стран гордилось бы этим обстоятельством, а не открещивалось от него в школах как от позорного наследия колониализма и гнета.

Это опять-таки не аргумент в пользу "Англосферы". Эта концепция активно пропагандируется Джоном О'Салливаном и другими, хотя в наши дни - преимущественно на полях сражения. "Партнерство наций", как Америка и ее союзники окрестили себя в Афганистане, состояло из военных подразделений США, Великобритании, Австралии плюс новозеландские САС (коммандос специального назначения), а также канадские подразделения, которые находились где-то в резерве (поскольку Канада наполовину франкоговорящая страна, она не может считаться полноправным членом Англосферы). Все эти государства были созданы на базе Великобритании, так что на первый взгляд этот альянс является осуществлением давнишней мечты Уинстона Черчилля о великом примирении Соединенных Штатов и Британской империи в рамках некоей новой конфигурации. Но сегодня эти страны имеют общую культуру, потому что они изначально имели общую культуру. Теперь мы сторонники культурного многообразия, но яркая особенность этого многообразия заключается в том, что это монокультурное явление, существующее почти исключительно в англо-американском мире.

Тони Блэр и другие еврофилы говорят нам, что молодые британцы считают себя европейцами: они едят макароны, пьют "Перье", обсуждают директивы ЕС о допустимой кривизне бананов, пользуются евро-кондомами и т.д.

Точно так же австралийцы, согласно своей новой ортодоксии, считают себя азиатами. В этом была суть республиканской идеи, вынесенной на референдум 1999 года о монархии: может ли английская королева управлять страной, в которой так много вьетнамских ресторанов? Как оказалось, не все австралийцы готовы стремглав ринуться вперед к новой ортодоксии, и на референдуме Ее Величество одержала легкую победу. Республиканцы уверяли нас, что австралийцы хотят избирать главу своего государства. Теперь они его получили. Если перефразировать Тони Блэра, королева теперь стала народной.

Тем временем, канадцы считают себя... да, им еще предстоит подобрать подходящий термин, но уж явно не "британцами" и не "американцами". В последние тридцать лет ни одна страна не трудилась так упорно над тем, чтобы выправить как исторические, так и географические реалии.

А Американский Конгресс теперь хочет, чтобы мы поверили, будто Конституция США основана на конституции Ирокезской Конфедерации. Вот только ирокезы были каким-то образом устранены, а Бен Франклин написал своей рукой "Соединенные Штаты Америки" на этой Конституции. Резолюция Конгресса стала подтверждением общего правила - на удивление буквальным: в наши дни вернейшее свидетельство того, что вы наследовали британскую культуру, - это ваша готовность отречься от нее.

После 11 сентября "выживание культуры" стало не просто теоретическим тезисом. Хотя разрушение башен-близнецов было расценено как атака на современную западную цивилизацию: небоскребы, Уолл-Стрит, полеты на комфортабельных аэробусах - исламофашизм не дружит и с восточной античностью. Всего несколькими месяцами раньше Талибан с радостью взорвал больших каменных Будд, которые в течение двух тысячелетий возвышались над древнейшими торговыми путями мира. Теория "культурного многообразия" была придумана для того, чтобы сгладить последствия "культурного империализма", поскольку возобладала точка зрения, согласно которой Запад, неся свои идеи всему миру, каким-то образом уничтожил все культурное многообразие в странах третьего мира. Но ничего не может быть дальше от истины.

Успокоившись по поводу собственного более чем скромного вклада в интеллектуальное наследие античности - Воудхаус, Гилберт и Салливан, - английская культура стала очаровываться славой и сокровищами минувших лет. Ни одна другая цивилизация не предпринимала таких титанических усилий, чтобы реконструировать творения своих предшественников. Англичане посылали профессоров, чтобы раскапывать в пыли гробницы фараонов, реконструировать барочные инструменты, дабы можно было услышать музыку в том виде, в каком она звучала в ту далекую эпоху; в сельской местности строились амфитеатры, где школьники могли слушать Эврипида и Софокла на древнегреческом языке. Многие из дошедших до нашего времени памятников античности были бы утрачены навсегда, если бы не наше уважительное отношение к прошлому как к фундаменту, на котором зиждется наша культура. Как правило, своевольный культурный вандализм больше характерен для нового времени: теперь можно мочиться на распятия, осквернять своими испражнениями изображения Мадонны и с откровенно скучающим видом выслушивать экскурсоводов. Если бы какой-нибудь представитель Талибана в шутку освободил бы одного из Будд из-под развалин и представил эту обезображенную скульптуру на конкурс, став кандидатом на получение британской Премии Тернера, у меня нет сомнений в том, что он бы получил эту премию, и жюри пело бы ему дифирамбы и говорило бы о том, как остроумно эта статуя разрушает традиционные представления о религиозной иконографии.

И хотя это не столь драматично, как разбивать вдребезги шедевры древней скульптуры, но когда Конгресс охотно участвует в этом отвратительном мифотворчестве по поводу происхождения Американской Конституции, он ступает на ту же самую тропу, выбивая из основания нашей цивилизации важные блоки. Стоит только запустить этот процесс избирательного разрушения - и его будет очень трудно остановить. До недавнего времени многие канадские аборигены учились в "школах по месту жительства", которыми руководили христианские церкви от имени федерального правительства. Они изучали те же предметы, что и дети в других школах: на стене висела карта, четвертая часть которой была окрашена в красный цвет, что обозначало владения королевы-императрицы; они также изучали там Шекспира и Роберта Луиса Стивенсона, а также д-ра Ливингстона, я полагаю; не очень-то много они там слышали об Ирокезской Конфедерации. Нет сомнения в том, что, как и в любой другой школе, там встречались распутные учителя и жестокие садисты.

В девяностые годы несколько бывших учеников, которые теперь были людьми среднего возраста, стали утверждать, что подвергались "жестокому обращению" в школах по месту жительства. Как отреагировали на это церкви? Вот первое публичное заявление по этому вопросу, сделанное примасом Англиканской Церкви Канады Маклом Пирсом в 1993 году: "Мне очень жаль; я не могу выразить словами, как я сожалею, - сказал он, - что в наших школах так много учеников подвергалось физическим, сексуальным, культурным и эмоциональным издевательствам".

В тот момент не было ни одного мало-мальски серьезного довода в пользу того, что в школах по месту жительства широко и систематически практиковались физические или сексуальные издевательства. Их нет и сегодня. Но Его Высокопреосвященство рефлекторно скатился к той самой интонации, которая слишком хорошо знакома всякому, кто посещал службы Англиканской церкви в любом месте, кроме африканских стран и тихоокеанских островов за последние тридцать лет. В шестидесятые годы великий юморист "Питер Симпл" (Простак), сочинение которого было опубликовано в "Дейли Телеграф", изобрел персонаж по имени д-р Спейсли Треллис, "сигнальный епископ Бевиндонский". В кульминации каждой своей проповеди на злобу дня, в которой он затрагивал острые социальные вопросы, епископ произносил слова: "Мы все виновны!" Одержимая мучительными сомнениями, будучи воодушевленным первопроходцем по части своеобразного мазохизма, которым нынче страдает весь Запад, Англиканская церковь долгие годы наслаждалась странным ощущением нравственного превосходства, проистекающего из всеобъемлющего рекламирования собственных промахов и неудач. Нужно было только дождаться того момента, когда какие-нибудь сутяги поверят ей на слово и подадут на нее жалобу.

Вслед за этим всеобъемлющим признанием вины, которое прозвучало из уст архиепископа Пирса, объявились новые жертвы - десятки, сотни и даже тысячи "уцелевших". Всего их набралось 15000; из них 5000 потребовали возместить причиненный им ущерб. Хотя ни одно из этих дел пока еще не слушалось в суде, к 1999 году не только нескольким протестантским и католическим епархиям, выступавшим ответчиками по этим громким делам, но и обоим вероисповеданиям в Канаде стало грозить вполне реальное банкротство. Однако священнослужителям по-прежнему казалось плохим тоном занимать оборонительную позу. Работник Объединенной церкви Канады Джон Сейберт целых шесть лет исследовал историю школ по месту жительства и их влияние на культуру коренных народностей. Он выявил несколько важных фактов: местных индейских детей не принуждали оставлять свои верования и становиться христианами; в 1871 году, перед тем как открылась первая школа по месту жительства, 96 процентов канадских индейцев уже причисляли себя либо к католикам, либо к представителям Англиканской церкви. Когда спустя несколько лет Федеральное правительство и церкви хотели закрыть школы по месту жительства, индейские союзы (советы племен) пожелали, чтобы они продолжили свою работу... но дальше можно не продолжать. Ответчики не стремились защищаться, а надеялись только лишь на смягчение приговора, чтобы не кануть в Лету с позором.

Вот почему бывшие работодатели г-на Сейберта из Объединенной церкви Канады написали в газеты, с негодованием отмежевываясь от его точки зрения, невзирая на факты: "Объединенная церковь считает, что государственная система школ по месту жительства была неотъемлемой частью национальной политики, направленной на то, чтобы ассимилировать коренные народности в доминирующую евро-канадскую культуру, - заявили они. - Просто нам доподлинно известны слишком многочисленные факты той боли и культурных потерь, которые пережили те, кто прошел через жернова системы школ по месту жительства. Все это неизбежно приводит нас к выводу, что эта политика и ее выражение в форме школ по месту жительства представляет собой не что иное, как полный провал в истории взаимоотношений между коренными и некоренными народностями". При таких ответчиках зачем вообще нужны истцы? Канадское правительство, которое также выступает ответчиком по этому делу, приготовилось уладить конфликт, не доводя его до суда, и выплатить по самым оптимистичным прогнозам где-то в районе $2 миллиардов, поделив их между 15000 "уцелевшими" жертвами "преступлений", не доказанных ни в одном суде.

Тем не менее, стоит разделить такие понятия как "боль" и "культурные потери". Могли ли самые что ни на есть развращенные священнослужители растлить 15000 детей? Конечно, нет. Девяносто процентов исков касаются такого более туманного и непонятного оскорбления, как "культурный геноцид". Мы еще немало услышим об этом преступлении в будущем. "Культурный геноцид" сродни традиционным видам геноцида, таким как массовое сжигание в газовых печах или разрубание на куски при помощи мачете, но с той лишь счастливой для истца разницей, что он может подать иск, не погибая. Все, что нужно, - это туманные обвинения, историческая ненависть и изрядная доза синдрома лживых воспоминаний. В случае с малодушными клириками из Англиканской церкви этого более чем достаточно.

"Идите за Мной, - сказал Христос ученикам, - и Я сделаю вас ловцами человеков". Но это слишком сильно сказано, не так ли? Куда легче согласиться с тем, что выполнение Божьего дела на протяжении более чем столетия в действительности было не чем иным, как культурным геноцидом, и единственный вопрос заключается в том, примут ли наши жертвы чек задним числом или нет. Школы по месту жительства не слишком преуспели в "обращении" своих подопечных, большинство которых уже было христианами на протяжении нескольких поколений. Индейцы-христиане живут на нашем континенте целых четыре века. Первой полной Библией, изданной в Северной Америке, был ее перевод на язык алгонкинских индейцев 1663 года. Это индейцы, жившие возле Бостона и Роксбери. С богословской точки зрения преимущественно временное выражение христианской духовности скорее дополняло, чем подавляло преимущественно пространственную природу индейской духовности. Скорее всего, ирокезы не составляли проект Американской Конституции, но они вполне могли подготовить Библию короля Иакова. Однако архиепископ Пирс и иже с ним не только не заинтересованы в том, чтобы быть ловцами человеков; им не терпится поскорее снять с крючка и бросить обратно в мутные языческие воды многих из тех, кто попался на него в минувшие века. Они предпочитают оставить их в светском аду на благотворительном пособии, которое выплачивается представителям коренных этнических групп.

Вперед, воины Христовы, идущие в небытие! Что касается "культурного геноцида", то если какой-то геноцид и совершается в наше время, то это геноцид против британского наследия - в Северной Америке, на краю света и в Британии Блэра. Всего пару поколений тому назад правительства англоязычных стран считали, что делают одолжение ребятишкам коренных народностей, обучая их английскому языку, принципам неписаного закона и Великой хартии вольностей, а также завораживающему течению имперской истории; что, поступая таким образом, они вводят молодых индейцев "во внутренний круг цивилизованных условий жизни", давая им возможность стать полноценными членами современного государства. Это было всего полвека тому назад, но правительство Канады никогда не восстановит в своей памяти эти события, потому что не желает этого делать.

Ни одно цивилизованное общество не принимает ретроспективные законодательства: если вы приняли закон о ремнях безопасности в автомобилях в 1990 году, то вы не будете преследовать людей, которые нарушали его в 1980 году. Точно так же нам не следует винить наших предшественников за то, что они не соблюдали того этикета и тех правил, которые приняты в современном обществе. Мы выросли из нашего прошлого с его мудростью и глупостью, и если мы это отрицаем, то мы ничуть не лучше той тоталитарной секты, которая поверила в провозглашенный Пол Потом "Нулевой Год". Причина, по которой Американская революция увенчалась успехом, тогда как почти все остальные окончились провалом, заключается в том, что она воспротивилась принципу "Нулевого Года". Однако сегодня почти все англо-американские учреждения инстинктивно выбирают вариант Пол Пота. Примас Англиканской церкви Канады не говорит о том, что он лично сделал что-то не так, но позорно отрекается от своих предшественников и от памяти о прошлых поколениях. Тони Блэр просит прощения за Ирландский картофельный голод, тем самым клевеща на своих предшественников, многие из которых со времени королевы Виктории и в последующие эпохи проявляли величайшее сострадание и великодушие. И, как нам хорошо известно, Билл Клинтон долгие годы был слишком занят тем, что приносил извинения за своих предшественников, а потому не находил времени, чтобы извиняться за свои собственные действия: "Я не могу вам лгать. Мой великий предшественник-рабовладелец Джордж Вашингтон действительно срубил эту вишню".

И коль скоро их подлинная культура оказалась дискредитированной и опороченной, правительства Англосферы с радостью тратят время и деньги на то, чтобы изобретать совершенно другую культуру. Десять лет тому назад, чтобы создать какой-то противовес своему членству в (Британском) Содружестве Наций, Канада уговорила Францию создать французскую версию этой организации. Куи д'Орси (Quai d'Orsay) с радостью взял на себя обязательства, следуя своим обычным лукавым мотивам. "Франкофония" делает все то же, что и Содружество Наций, но только на французском языке. Было бы правильнее сказать, что она бы делала это на французском языке, если бы достаточное число ее членов умело бы на нем сносно изъясняться. Содружество Наций состоит из бывших колоний Великобритании, связанных между собой узами общего языка, системой судопроизводства или, на худой конец, крикетом, если ничто другое не помогает. Но Париж начал энергично вращать добрый старый глобус и пришел к выводу, что у него маловато бывших колоний. Вот почему Франкофония была расширена за счет государств, имевших весьма отдаленную и неопределенную связь с французами. Но этого мало. Членами Франкофонии стали Польша, Чешская Республика, Луизиана (без дураков) и, насколько мне известно, знаменитый магазин французских рогаликов на станции подземки "Центр Рокфеллера".

Не могу ничего сказать о Луизиане, но вот у многих других государственных лидеров наблюдается ярко выраженная склонность к геноциду - к настоящему геноциду, а не к его "культурной" разновидности. Я уверен, что какой-нибудь там президент Мутилата (Членовредитель) из Ного с удовольствием ездит на саммиты Франкофонии, даже если его не устраивает выбор мачете в Уолл-Марте на Елисейских Полях. Но трудно понять, что это даст Канаде. Дебаты по извечной проблемы прав человека совершаются строго по обряду. Швейцарцы предлагают провести открытую конференцию, на которой протестующие могли бы изложить суть своего протеста. Бурунди выдвигает встречную инициативу, предлагая побить палками возмутителей спокойствия, лишить их внутренностей и развесить их гениталии на перилах балкона. Затем, когда уже кажется, что саммит безнадежно раскололся сверху донизу, как селяне народности Тутси, которых подвергло геноциду племя Хуту, канадцы изобретают гениальный компромисс, предлагая всем тихо покинуть зал заседаний, вернуться в свои отели, чтобы быстро принять душ и выпить коктейль, а затем отправиться на галаконцерт. "И снова мы видим, как Канада оказывает доброе, благотворное влияние на собравшихся, выполняя свою традиционную роль честного посредника", - говорит Премьер-министр, после чего все разъезжаются по домам.

Сравнивая Квебек и Маврикий с территориями, управляемыми из Парижа, такими как Чад и Мали, можно убедительно доказать, что наилучшим и наименее жестоким гарантом французского языка и культуры на планете является Британская корона. Но едва ли стоит утруждать себя аргументацией. Весь вопрос в том, почему Канада считает, что нужно идти на такие огромные расходы и придумывать абсолютно фиктивную международную организацию, чтобы продемонстрировать свою приверженность идеалам культурного многообразия.

С точки зрения британцев Европейский Союз едва ли менее извращенная форма объединения. Незадолго до 11 сентября драматург Харольд Пинтер произнес речь в Университете Флоренции. После традиционной ерунды насчет того, что Америка сознательно бомбит гражданские объекты в Югославии, отвергает Киотский Протокол и Международный Трибунал, является "поистине мошенническим государством" и "самой опасной державой, какую только знал наш мир", а также "жестоким и злобным мировым жандармом", которому нужно всячески "сопротивляться", великий муж отпустил одну остроту, которая привела в восторг его слушателей. В пику любимой фразе г-на Буша о "свободолюбивом народе", Пинтер заявил: "Должен заметить, что я с куда большим удовольствием имел бы дело с народом, ненавидящим свободу".

На самом деле, далеко ходить не надо. Ребята, заправляющие в Европейском Союзе, если и не проявляют активной ненависти к свободе, то, по крайней мере, считают ее страшным неудобством. Принцип, на котором стоит ЕС, можно лучше всего выразить не фразой "мы, народ", а фразой "мы знаем лучше, что нужно народу". Это касается не только высшей меры наказания и единой валюты, но и многих других вопросов. Совсем недавно Жан-Пьер Шевенман, в то время министр обороны Франции, утверждал, что Соединенные Штаты преданы идее "организованной кретинизации нашего народа". В смысле борьбы с американской поп-культурой - Дисней, MTV и пр. - это заявление имело определенную привлекательность, хотя вам повезет намного больше, если вы будете избавлены от необходимости просмотра скучнейших передач телевидения континентальной Европы в выходные дни. Однако действительность состоит в том, что никто так не верит в кретинизм собственного народа, как г-н Шевенман и "шишки" новой Европы. ЕС строится, исходя именно из такого предположения. Если люди, подобно датчанам, а теперь еще и ирландцам, ведут себя настолько дерзко на всеобщем референдуме, что позволяют себе опускать бюллетени не в ту урну, в какую нужно, мы будем задавать им один и тот же вопрос снова и снова до тех пор, пока не добьемся от них правильного ответа. И речь здесь идет не о власти левых или правых в рамках политической альтернативы, а о постоянной власти европейской правящей элиты, пробиться в которую очень непросто.

После 11 сентября Тони Блэр заявил о том, что связан двойным обязательством: поддерживать войну против терроризма, объявленную г-ном Бушем, и осуществлять более глубокую интеграцию внутри ЕС. Но эти два обязательства несовместимы. Если бы Усама бен Ладен подождал до 2005 года и тогда предпринял атаку на Нью-Йорк и Вашингтон, г-н Блэр не смог бы отправить в Персидский Залив свои спец. подразделения: он был бы вынужден подчиняться общей, согласованной внешней и оборонной политике ЕС. Предложил бы ЕС г-ну Бушу свои элитные подразделения? Во время войны в Персидском Заливе Бельгия даже отказалась от выполнения заранее подписанных договоров на поставку боеприпасов Британской армии, потому что ее правительство не хотело портить отношения с Саддамом. Здесь имеет место некая несовместимость интересов и самообман, в котором так упорствуют британцы. Для лондонских еврофилов Британия, вне всякого сомнения, часть Европы. Но в век путешествий на аэробусах, мобильных телефонов, быстрых денежных переводов и Интернета мы в гораздо меньшей степени зависим от физической близости, чем когда-либо. Вместе с тем Великобритания, впервые за свою историю, решила заключить сама себя в географическую темницу и порвать со своими культурными корнями.

Если Британия надеется на то, что незадачливые африканские факиры на час типа Роберта Мугабе перестанут ее терзать, боюсь, что г-н Блэр может быть разочарован. До тех пор, пока мы будем стыдиться самих себя, всегда найдется что-то такое, за что нужно будет извиняться. Совершая тур по Африке в 1998 году, Билл Клинтон начинал с извинений за ту роль, которую Америка играла в холодной войне. В речи, которую его помощники охарактеризовали как "побуждение к минутному раздумью", он сказал:

"Очень часто мы строили отношения с африканскими странами и с другими странами Третьего мира исходя из того, какую позицию они занимали в борьбе между Соединенными Штатами и Советским Союзом, а не на основании того, какое место они занимали в борьбе за чаяния своих народов жить достойно тем способностям, которые даны им Богом".

Неужели в этом наша главная вина перед народами Африки? Неужели единственное преступление Запада времен холодной войны, за которое нужно теперь извиняться, заключается в том, что он слишком благосклонно относился к Кваме Нкрума, Джулиусу Ньерере и к другим мошенникам постколониальной Африки, ставшим основателями молодых африканских государств, и в том, что он спокойно взирал на них, когда они доводят до полной нищеты континент с помощью особенно заразной разновидности пещерного марксизма?

Но конечно, один пункт так и не попал в повестку президентского турне или Дурбанской Конференции. Если бы ястребам холодной войны, старорежимным империалистам и миссионерам Англиканской церкви, нужно было последовать примеру г-на Клинтона и извиняться за то, к чему они не имели никакого отношения, им можно было бы попробовать придерживаться такой линии: мы просим у вас прощения за то, что не навязывали вам западных ценностей, а навязывали вам все незападные ценности, хотя они, как это ни парадоксально, тоже являются западными. Пока не появился исламский фундаментализм, все самые скандальные антизападные идеологии разрабатывались на Западе, и в первую очередь - в англо-американском мире (сам капитализм, как французские еврократы пытались внушить г-же Тэтчер, - это "англосаксонский фетиш"). Кем бы вы ни были: либеральной демократией или отмирающей диктатурой, вы все равно действуете по западному шаблону. С тех пор, как Карл Маркс облюбовал для себя читальный зал Британской библиотеки, где писал свой знаменитый "Капитал", великие западные мыслители были одержимы страстью выискивать недостатки в капитализме. Это стало своего рода негативной чашей св. Грааля для рыцарей прогрессивной мысли. С точки зрения Маркса, капитализм держался только лишь на эксплуатации пролетариата. Но пролетариат разбогател и стал покупать себе дома на дорогих окраинах. Вот почему следующее поколение марксистов обратило свои взоры на "колониализм". Капитализм держался только на ограблении имперских колониальных владений. Но Запад дал свободу своим бывшим колониям в пятидесятые и шестидесятые годы и не обеднел от этого. Зато обеднели бывшие колонии. Тогда марксисты изобрели "неоколониализм": капитализм держится на неформальной эксплуатации формально независимых стран развивающегося мира. Однако огромная разница в темпах развития разных молодых экономик Азии, Африки и Латинской Америки, похоже, объяснялась не внешними силами, а вполне очевидными внутренними факторами.

К тому времени, когда ООН организовала конференцию в Дурбане, униженные и оскорбленные стали активно муссировать тему рабства: Европа и Америка построили свое благополучие на работорговле. Если верить этой теории, то Соединенное Королевство, которое первым отменило рабство - на Британских островах это случилось в 1772 году, а во всей Империи в 1833 году, - должно быть полным экономическим банкротом, тогда как Судан, Мали, Нигер, Сьерра-Леоне, Гана и Берег Слоновой Кости (это всего лишь некоторые государства, в которых в настоящий момент практикуется работорговля) должны кататься как сыр в масле. Но, как нам хорошо известно, значительная часть постколониального мира сегодня еще беднее, чем когда-либо. Пятьдесят лет тому назад Уганда поставляла продовольствие на экспорт. Сегодня она не может прокормить себя. Среднестатистический египтянин зарабатывает сегодня меньше, чем когда британцы уходили из этой страны, - и это без поправки на инфляцию: в реальных паундах.

Джесси Джексон и Джон Коньерс не заинтересованы в том, чтобы подавать иск на Мали и требовать компенсировать ущерб, нанесенный работорговлей, потому что эти бедолаги имеют средний подушевой доход не более шестисот долларов в год. Как и другие антизападные теоретики, живущие на Западе, они не оспаривают тот факт, что капитализм приносит плоды. Им только непонятно, почему это происходит. Тем из нас, кто не имеет столь ярко выраженной патологии, совершенно очевидно, что вместо того, чтобы "эксплуатировать" людей, капитализм предлагает гражданам эксплуатировать свой собственный потенциал. Одни становятся миллиардерами, разрабатывая программное обеспечение для компьютеров (Билл Гейтс). Другие обеспечивают себе неплохую жизнь в качестве профессиональной приманки в предвыборной гонке и корпоративных артистов-вымогателей (Преп. Джексон). Третьи наживаются на массовом производстве нелепейших диссертаций для прибыльных ниш рынка (Ноам Хомский), всю дорогу оплакивая систему, которая вынуждает их исповедывать тот стиль, к которому они приучены. Только наше общество вырабатывает достаточно наличности для того, чтобы оплачивать такой широкий спектр глупых причуд. Даже Усама бен Ладен обязан своим богатством американским инвестициям в Саудовской Аравии. То, что сын сказочно богатого строительного подрядчика закончил рытьем личной норы в горах Гиндукуша в буквальном смысле этого слова, - это своего рода горький и мучительный символ извращенного понимания современности, которое свойственно Ближнему Востоку.

В этом еще один парадокс самой успешной культуры в истории: "англосаксонский фетиш" и сопутствующие ему свободы дали возможность большему числу людей жить своей жизнью, наслаждаясь свободой, здоровьем и материальным благополучием. Вместе с тем, ни одна другая культура не работает так усиленно над тем, чтобы отречься от своих достижений и от своего наследства, и не настаивает так упорно на том, что должна быть какая-то альтернатива, что где-то должен быть подвох. Никакого подвоха нет. Англосаксонская культура преуспела потому, что она является своего рода антикультурой - культурой индивидуальных, а не коллективных и не групповых прав и свобод (к которым европейские левые всегда были неравнодушны), а не культурой национального самоопределения (в которой коллективные права стали важным форпостом). "Всемирная Федерация" - это приятная фантазия, но она неизбежно выльется в капризный дурбанизированный и джессифицированный мир:

Знаний море, мудрость медлит, я стою на берегу.
Личность меркнет, мир ветшает, ничего я не могу.

Знаний море, мудрость меркнет, и на сердце тяжело.
Полный скорби и печали, мир стремится на покой.

The New Criterion
Перевод Игоря Поспехина

• Часть I