В 1878 году Локвуд Киплинг, директор художественной школы Майо в Лахоре, привез своего 12-летнего сына на выставку в Париж. Локвуд работал в павильоне индийского искусства и производства; каждый день он выдавал маленькому Редьярду два франка на питание и бесплатный билет на выставку и отпускал его на все четыре стороны. Мальчик, который всегда потом будет с интересом наблюдать, как из деталей складывается целое, с восторгом смотрел, как "из упаковочных ящиков появляются чудеса со всего света". Позже он писал, что чувствовал себя тогда "бабочкой на громадном колесе цветов, запахов и образов, вращающемся под беспрерывный стук молотков и грохот машин".

Одним из самых его любимых экспонатов была голова статуи Свободы скульптора Бартольди, которую вскоре должны были отправить в Нью-Йорк в качестве запоздалого подарка американской республике к ее столетию. За пять сантимов - или по бесплатному билету - можно было забраться по лестнице внутри статуи в ее полую голову и посмотреть на мир сквозь пустые глазницы. Редьярд часто туда поднимался, и как-то раз один старый умник-француз сказал ему: "Ну вот, молодой англичанин, теперь ты сможешь всем рассказывать, что видел мир глазами самой Свободы". Через пятьдесят пять лет пожилой Киплинг вспомнил о том предсказателе и решил его поправить: "Это было не совсем так. Я начал видеть мир глазами Франции".

Киплинг и Франция? Киплинг и Индия - безусловно. Киплинг и Англия, Киплинг и Британская империя, Киплинг и Южная Африка, Киплинг и Соединенные Штаты, Киплинг и ненавистная Германия (по мнению Оруэлла, родина тех самых киплинговских "варваров, не имеющих закона"). Но Киплинг и Франция? Эта связь неочевидна. Франция и французская литература редко упоминаются в его публиковавшихся произведениях. С трудом можно представить себе, чтобы этот деятельный самоучка, славящий Британскую империю, питал интерес к высокомерным обитателям Франции, ближайшего имперского соперника Британии. И все же та первая поездка 1878 года положила начало чему-то, что длилось вплоть до смерти Киплинга в 1936 году. После смерти отца его дочь Элси сказала очень просто: "Во Франции он всегда был счастлив".

В ней - несомненно; с ней - не всегда. На склоне лет Киплинг обычно говорил о своих отношениях с этой страной как о безоблачно счастливых. Однако в 1880-х и 90-х годах, когда соперничество между двумя империями было самым острым, Киплинг был решительным противником Франции; он писал из Индии журналистские статьи в защиту Британии - в то время он считал их "пародиями на самую экстравагантную прозу Гюго". Англо-бурская война, в которой французы были отнюдь не на стороне британцев, лишь ухудшила положение. Киплинг написал сатирический рассказ "Оковы дисциплины" о том, как команда британского парохода перехитрила безбилетного французского шпиона. В отместку французы в 1902 году присудили Гонкуровскую премию братьям Таро за роман "Dingley, l'illustre ecrivain". Судя по звуковым ассоциациям, которые вызывает эпоним, это был выпад в сторону вполне конкретного писателя империалистической Британии и реакция на его энтузиазм по поводу войны в Трансваале.

Период геополитической холодности закончился в 1904 году, когда Англия и Франция подписали "сердечное соглашение". Теперь причин злобно поглядывать на Францию не осталось. К тому же появилось средство, при помощи которого писатель мог возродить свою страсть к этой стране и пополнить свои знания о ней, - автомобиль. Подобно Эдит Уортон, Конраду и Форду Мэдоксу Форду, Киплинг был зачарован первым великим изобретением нового века. Осенью 1899 г. он взял напрокат автомобиль с подходящим для того времени названием - "Эмбрион"; на следующее лето купил американскую машину с паровым двигателем - "Локомобиль"; потом последовал "Ланчестер", доставленный знаменитому писателю лично мистером Ланчестером.

В марте 1910 г. Киплинг находился в Верне-ле-Бан, на пиренейском курорте, где его жена Кэрри ежегодно принимала серные ванны. Клод Джонсон, один из менеджеров "Роллс энд Компани" и первый секретарь Королевского автомобильного клуба, сделал Киплингу предложение, от которого невозможно было отказаться: "Я отправляю свою машину обратно в Париж без пассажиров. Если вы возьметесь доставить ее по назначению, она в вашем распоряжении". Поскольку машина обладала "всей мощью солнечных лошадей" и за рулем сидел шофер, "который когда-то служил в Королевском флоте и знал о мире немало и не понаслышке", Киплинг пришел в восторг. "Серебряный призрак" доставил их в Баньюль-сюр-Мер, "где мы собирали нарциссы в поле и цвели глицинии", а потом через Перпиньян, Нарбон, Монпелье, Ним, Арль, Авиньон, Турнон, Сент-Этьен, Мулен, Невер и Монтаржи - в Фонтенбло и Париж. Именно в эту поездку Киплинга потряс мертвый город Ле Бо - "огромная каменная Голгофа, немыслимо безумная, гротескная и трагическая"; он открыл для себя дороги Франции - "прямые, широкие, ровные, превосходные" (это мнение впоследствии пришлось пересмотреть); и он влюбился в "Роллс-Ройс". На следующий год он купил себе машину этой фирмы и больше никогда не менял марку автомобиля. (Рядом с "Бейтманс", домом Киплинга в Суссексе, можно увидеть его последний "Роллер", мерцающего темно-синего цвета.) То путешествие положило начало ежегодным автомобильным поездкам писателя по Франции, которые продолжались, с перерывом на Первую мировую войну, до конца 20-х годов.

Два года назад один из директоров издательства "Макмиллан" Тим Фармилоу, решив после 40 лет работы в компании навести порядок в глубинах своего письменного стола, обнаружил шесть маленьких записных книжек в кожаном переплете. Оказалось, что это дневники, которые Киплинг вел в своих автомобильных поездках с 1911 по 1926 год, - единственные дошедшие до нас, если не считать отрывка из его индийского дневника, датированного 1884 годом. Им еще предстоит увидеть свет, но по их расшифровке, занимающей почти 100 страниц, можно составить себе яркое представление о складе ума этого писателя-путешественника.

Для некоторых из первых литераторов-автомобилистов вроде Эдит Уортон машина главным образом была средством достижения цели; этой целью были люди из далеких мест и разбросанные по большой площади культурные памятники. Уортон наслаждалась атмосферой приятного возбуждения, которая царила в автомобильных поездках, однако техническая сторона дела ее не интересовала; автомобиль для нее был просто умным механическим слугой, и если он отбивался от рук, рядом всегда были шофер и муж Тедди, чтобы с ним разобраться. Киплинга, который колесил по Франции в то же время, что и она, одинаково увлекала и цель, и средство.

Как и другие обеспеченные путешественники, он осмотрел главные достопримечательности: Каркасон, Шартр, церковь в Бру, Байо, знаменитый своими гобеленами, собор Альби, Фонтен-де-Воклюз. Он любил изучать детали, будь то задняя поверхность витража в Шартрском соборе или "кроманьонские изображения бизона, лошади, волка и носорога" в пещере Дордони.

Но при этом Киплинг был самым демократичным из английских гениев: он с одинаковой легкостью общался с генералами и крестьянами, интересовался и автомобильными камерами, и высоким искусством. Он путешествовал как знаменитость на своем "Роллс-Ройсе", как составитель речей Георга V и как друг Клемансо (который не раз бывал в Бейтманс), но и как страстный автомобилист. Он любил подсчитывать, какое расстояние преодолел; он отмечал в дневнике каждый случай прокола шины у своего "Роллса" - "ужаса на колесах" - и перепробовал шины всех марок, включая даже "Русские проводники". "Шины "Нью Гудйир", - пишет он. - Машина идет, как шелковая". "Английские пружины недостаточно крепки для французских дорог - это факт". "Т. привел в порядок карбюратор, и теперь машина летит, как дракон". "Несколько дней мы посвятили "Герцогине", и ... Парсонсы не только починили ей пружину, но и устранили весь шум в коробке передач". "Самый неудачный день, если говорить о шинах, но что за пейзажи, что за погода - не передать словами".

Продолжение следует

The Guardian