В прежние времена единственный учебник по русскому языку переиздавался десятки раз - как, впрочем, и единственные учебники по всем остальным предметам. Он был как гоголевский герой - "не красавец, но и не дурной наружности; не слишком толст, не слишком тонок". В нем можно было найти основные правила правописания, образцы разборов, некоторое количество упражнений (списать, вставить, подчеркнуть) и картинки, цветные или черно-белые, призванные способствовать развитию речи, - пейзажи, натюрморты, жанровые.

Вряд ли среди жителей нашей страны от 25 до 60 много тех, кто не писал в детстве сочинение по бессмертной картине художника Решетникова "Опять двойка!". Учителя до сих пор вспоминают, как трудно, но интересно было развивать речь учащихся с помощью другой картины - "Спасение знамени" Аристова. Там дети во время фашистской оккупации пробрались в свою старую школу; один смотрит в окно, чтобы предупредить об опасности, а другой разделся и с помощью третьего - вот тут и начинались трудности: заматывается в знамя пионерской дружины? обворачивает знамя вокруг себя? наматывает на тело? Среди педагогов со стажем до сих пор нет единого мнения о том, какой вариант признать самым грамотным и стилистически адекватным изображенному моменту. Письменную работу по натюрморту Машкова "Клубника и белый кувшин" стоило назвать сочинением уже потому, что учителю приходилось вместе с учениками сочинять, какого цвета малина и клубника на мутноватой репродукции. Но некоторые школьники вместо того, чтобы послушно писать по обсужденному: "на переднем плане", "рассыпаны по холщовой скатерти", - всерьез усматривали в задании приглашение к творчеству (где ты, четвероклассница 1974 года Света Крикова, написавшая в тетрадке: "На столе стоит кувшин. А в кувшине молоко. Для меня там глубоко"?)

Ошибок в этом учебнике было немного. Умные ученики их замечали и спрашивали: "Это нечаянно или нарочно, чтобы мы были внимательные?" Сказав: "Нарочно", - можно было, не развеивая мифа о совершенстве взрослых (посягать публично на узаконенное не хотелось без крайней нужды), со спокойной душой давать опережающее задание неточность или неправильность найти. Дети привыкали и только деловито уточняли: "В задании? В формулировке? В примере?"

Новые времена - новые возможности. Старый учебник еще жив и с небольшими изменениями (или - в старых изданиях - без всяких изменений) используется во множестве школ, но с ним теперь соперничают еще по крайней мере три учебных комплекса, изданных немалыми тиражами. И учитель, если его непосредственное начальство достаточно либерально или равнодушно, а материальные условия позволяют, стоит перед выбором.

Для многих естественно выбрать то, что одобрили самые высокие инстанции. Тогда нужно осваивать учебники под редакцией М.Разумовской и П.Леканта: они рекомендованы Министерством образования РФ. Осваивать их нетрудно - традиционный объем сведений, знакомый способ изложения. Ошибок, пропусков, небрежностей достаточно. И почему-то не хочется выгораживать новых авторов (и редакторов?), как прежних. Надоело, что ли? А хочется спросить профессора-лингвиста, действительно ли он считает, что "спряжение глагола определяется по начальной форме" и можно не оговаривать, что речь идет лишь о безударных окончаниях. А также уточнить, является ли инфинитив при глаголах приказать, просить частью сказуемого или дополнением (и то и другое сказано в учебнике для 8-го класса). И поинтересоваться у профессора - специалиста по методике преподавания русского языка, видел ли он в своей жизни пятиклассника, который бы прочел с пользой для себя слова из учебника: "Если действие не имеет места в действительности (выделено авторами пособия - Н.Ш.), употребляются формы сослагательного или повелительного наклонения".

Что же еще отличает эти новые учебники? Наряду с привычными упражнениями, состоящими из разрозненных предложений на нужное правило с указанием автора (Входят семь богатырей. А.Пушкин), появились интересные связные тексты. Правда, задания к ним самые традиционные и упражнений, как и прежде, недостаточно для того, чтобы выработать устойчивые навыки. Но учебник не резиновый. Место понадобилось для решения новых, нетрадиционных задач, которые создателями учебника формулируются примерно так: помочь учащимся "овладеть языком предмета". И вот появляются многочисленные специальные упражнения под девизом "Учитесь читать и пересказывать лингвистический текст" (варианты: "Читайте...", а также "Размышляйте на лингвистические темы"). Идея совсем не плоха. А вот на осуществление не хватило... Не знаю, чего именно - скорее всего, добросовестности. Предлагается "учиться читать и пересказывать" такое: "Определение значения морфем помогает правильно назвать часть речи и форму слова", "Иностранный облик придает словам соседство двух и более гласных в корнях", "И все эти слова приспособили свое звучание, написание по законам русского языка" - это в учебнике для 5-го класса, то есть для детей 11 лет. "В русском языке огромное количество слов, и все они делятся на разные группы в зависимости от того, какая лексическая особенность слова имеется в виду. В связи с этим выделяются разные группы, которые отражают: 1) особенности лексического значения слов..." - в учебнике для 7-го класса. Это не потому плохо, что слишком сложно, - это плохо безотносительно к возрасту, а для детей, в книге, призванной учить языку, - непозволительно. А еще здесь есть обширный раздел "Речь": полторы сотни живых, симпатичных текстов и - настойчиво - однообразное сопровождение: "Определите тип и стиль речи. Какие языковые средства используются для выражения признаков? Что может характеризоваться в описании предмета?". Так учат пятиклассников говорить красиво в учебнике под редакцией М.Разумовской и П.Леканта.

Учебный комплекс под редакцией В.Бабайцевой существует в двух вариантах - для 5-9 и 5-11 классов. Первый, как явствует из подзаголовка, предназначен для классов с углубленным изучением русского языка. Это недоразумение - скорее всего, таким образом "забивалось" тогда еще свободное место на рынке сбыта. Здесь всего лишь сообщаются некоторые дополнительные сведения, в частности из истории языка. Взгляды автора на многие вопросы далеки от традиционно принятых в школе. Неизвестно, как отреагируют экзаменаторы в вузе на, скажем, сказуемные придаточные. Вся теория размещается в отдельной книге, которую должны читать и пяти-, и одиннадцатиклассники. Это очень удобно для повторения в старших классах. И очень неудобно для младшеклассников и их учителей: во-первых, правила и упражнения в разных книжках, а во-вторых, естественно, одним и тем же тоном говорится о фонетике с учениками 5-го класса и о синтаксисе со старшеклассниками.

Правда, изложена теория гораздо аккуратнее, чем в предыдущем учебнике, - просто и стилистически ровно, внятно, без наукообразия. Собственно, это не теория, а сведения, сообщения о том, что как называется, из чего состоит и какие операции следует производить, чтобы писать правильно. Ошибки нечасты и трогательны, например, утверждается, что слова семит и антисемит - антонимы. Трогательна и простота сентенций, связанных со смежными областями и в первую очередь литературой: "В пьесе "Чайка" А.П.Чехов высказал собственное авторское кредо..."; "В своих произведениях писатели и поэты повествуют о жизни народа, раскрывают духовный мир героев, передают своеобразие их речи, создают яркие картины родной природы"; подобные мысли подкрепляются высказываниями мастеров слова; автор охотно цитирует Горького, А.Толстого, Фадеева. Ровный тон изредка перебивается восторженными похвалами языку ("Русский язык обладает чудодейственной силой: он преобразует "иностранцев" так, что они становятся необходимой частью словарного состава русского языка") и писателям (об эпитетах у Пушкина: "Вдумайтесь в эти сочетания слов... Сколько в них "ума холодных наблюдений и сердца горестных замет"! Несколько штрихов - и возникает многогранный художественный образ!").

В учебниках под редакцией М.Панова русский язык оборачивается не скучноватым миром, предназначенным для запоминания, а полем для непрерывной умственной деятельности. Ведут забавные диалоги о сущности явлений Вася Воздушный и рассудительная Нина Конькова, ведут непрерывный разговор с учениками-читателями авторы учебника: "Подумайте... Докажите... Вы заметили?.. Что вам подсказывает ваше языковое чутье: годится ли здесь такое выражение или оно вызывает у вас протест?.. Чтобы легче было запомнить, можно использовать такой прием... Сравните..." В учебниках под ред. М.Разумовской тоже сколько угодно призывов: "Вспомните! Возьмите на заметку!" - но за таким началом неизбежно следует правило - в первом случае изученное ранее, во втором - сообщаемое впервые ("Ряд употребительных глаголов прошедшего времени произносится с ударением на основах в форме прошедшего времени..."). Здесь же приходится именно размышлять, причем увлекателен сам способ постановки задач: это может быть фрагмент из переписки М.Булгакова с приятелем (обсуждается форма существительного: в десятках экземплярах или в десятках экземпляров) или причудливая кривая со стрелкой (предлагается подумать, как следует сказать о самолете, который перемещается по такой траектории: летит или летает). Занимаясь по этому учебнику, дети получают представление о фонеме, грамматических классах слов, продуктивных и непродуктивных классах глаголов - о том, о чем и не слыхивали их ровесники и что прочно забыли за ненадобностью или невостребованностью почти все учителя. А те, кто не забыл и с удовольствием рассуждает с подопечными обо всех этих премудростях, говорят, что в результате преподают совсем новый и очень интересный и полезный предмет. И, видимо, правду говорят.

Остается выяснить, когда и как преподается не другой, а тот самый предмет, как сделать, чтобы дети писали и говорили по-русски грамотно и связно. Замечательные учителя-подвижники умеют все сочетать - но делают это с помощью упражнений и заданий, которым, по существу, вообще не нашлось места в учебнике. Нельзя же всерьез принимать за упражнения длинные списки трудных слов с заданием сочинить какой-нибудь рассказ, используя эти слова. Так что и учебник под редакцией М.Панова, умный, глубокий, живой, если его использовать не как вспомогательную книгу для чтения, а как основное учебное пособие, вряд ли поможет рядовому учителю учить эффективнее, веселее, лучше - и именно тому, для чего в школах существует этот трудный и мало кем любимый предмет - русский язык. И чаще всего словесник делает естественный выбор: "мириться лучше со знакомым злом, чем бегством к незнакомому стремиться".