Я люблю читать плохие сочинения. Они, плохие сочинения, как и несчастливые семьи, бывают разные. Вот Гиппократ говорил, что бред у больного может быть как веселый, так и печальный. Веселый бред способствует выздоровлению, а печальный - он уже надежды не оставляет. Печальный бред в детских сочинениях - это когда из вступления я узнаю, что Пушкин - великий русский поэт, а "Евгений Онегин" - его гениальное произведение. Дальнейший набор штампов можно не приводить. Скажу только, что сочинения эти, как правило, гладкие и отметки их автор привык получать хорошие. А вот научить его чему-нибудь, пока он не переведет свой текст в стадию бреда веселого, нельзя.

Веселый бред - это тот тип плохого сочинения, в любви к которому я и призналась. В нем всегда ощущается пусть диковатая, но свобода мысли. Такие сочинения пишут дети, увидевшие вдруг, что роман Пушкина - это не просто энциклопедия русской жизни, но, по выражению Ахматовой, "Онегина воздушная громада".

Главная задача учителя - сбить стереотипы, погрузить ученика в невероятно сложный, порой жестокий и страшный, мир литературы. Дети жалуются: нам не разрешают писать то, что мы думаем. Но очень часто эти жалобы несправедливы. Дети говорят свои знаменитые "я думаю" и "мне кажется" в сочинениях тогда, когда сообщают, что Татьяна "милый идеал" Пушкина или что Чацкий, по их мнению, выйдет на Сенатскую площадь. Обреченные школьными требованиями на печальный бред, они не знают, в чем проявляется самостоятельность мышления. Стандартные формулировки тем провоцируют штампы. Если ребенок должен написать сочинение на тему "Татьяна - "милый идеал" Пушкина", то помимо готовых словесных блоков, которые так или иначе сохранились в его голове или тетради, он еще и легко найдет это сочинение в любом сборнике, где оно пройдет под определением "золотое", или в запасниках своих старших братьев, а также мам и бабушек. Если вместо знаменитых проблемных тем дети будут получать задание анализировать текст, определять функцию эпизода или даже какого-то конкретного слова в контексте произведения, толку от этого будет больше. Анализ текста не только полезен в процессе обучения, но возможен и удобен как на выпускных, так и на вступительных экзаменах. Обеспечить аудиторию необходимым литературным материалом - дело техники, и это, право, проще и дешевле, чем перестраивать всю экзаменационную систему.

То, что главное в литературе - это слово, известно далеко не всем. Как часто, разбирая на занятиях вроде бы известные старшеклассникам стихи или пьесы, я вижу, что смысл слов им не ясен, вернее, что они этих слов не видят, не слышат, - иначе говоря, путь от двоечника или отличника к человеку читающему лежит через осмысление написанного, через уважение к слову - своему и чужому.

Когда говорят о воспитательной роли литературы, часто имеют в виду некое прямое воздействие, положительные и отрицательные примеры, которые она дает, объясняя, что хорошо, а что не очень. Но против такого толкования искусства вообще и литературы в частности восстает все, что создано гениями человечества. "Я глупостей не чтец, а пуще - образцовых", - так скажет Чацкий, раздражавшийся не столько на глупцов, сколько на подражателей и предпочитавший "оригиналы - спискам". Учитель литературы, разбирающий в классе комедию Грибоедова и предлагающий заведомо стандартную тему, вступает в конфликт в первую очередь с автором, который говорил о себе: "Пишу, как и живу, свободно и свободно"...

Человек, слов не боящийся, ощущает свободу по-иному, нежели тот, кто берется за перо изредка и каждый раз страшится погибнуть в единоборстве со словом "который".

Сейчас, как, наверное, и пятьдесят, и тридцать лет тому назад, самое гнусное, что мы можем передать своим детям, - это чувство страха. Страха перед словом, страха перед мыслью. Он начинается с боязни ответить неправильно, использовать в речи не ту заготовку, которую ждет от тебя спрашивающий. И вот тут тесты - самый, на мой взгляд, вредный для юношества вид экзамена по литературе - очень этой несвободе мысли способствуют. В тестах можно предлагать только вопросы по очень конкретным историческим или сюжетным фактам, вроде таких:

- в такой-то пьесе 3,4,5 действий?
- такие-то строчки принадлежат Грибоедову? Пушкину? Пастернаку?
- такой-то герой умер, женился, стоит погруженный сердцем в "бурю ощущений"?
- Пушкин родился в конце этого, прошлого, позапрошлого века?
- "Над нами властвовал тогда" Павел I, Николай II, Ельцин?

Думается, что вопросы любого другого характера просто недопустимы, потому что на них приходится отвечать, используя чужие формулировки. Если в тесте меня спрашивают, классицист, сентименталист или романтик В.А.Жуковский, я не только не могу ответить на этот вопрос однозначно, но не имею на это права, потому что литературный процесс - это явление сложное, а за любое слово, написанное моей рукой и подписанное моим именем, я несу ответственность.

Вот эта ответственность и должна воспитываться, думается мне, на уроках литературы.

И не только ее, наверное.