Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Новости | Путешествия | Сумерки просвещения | Другие языки | экс-Пресс
/ Вне рубрик / Сумерки просвещения < Вы здесь
Неопознанный общественный объект
Несколько мыслей о российской средней школе и не только о ней

Дата публикации:  21 Января 2001

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

В последнее время, когда в печати речь заходит о школьных проблемах, разговор почему-то довольно быстро скатывается к дележу средств или распределению постов. Хотелось бы знать, кем это так безоговорочно принято считать, что выживание, в первую очередь, организационное и финансовое - главная и чуть ли не единственная проблема системы образования России сегодня? Действительно, если мы не будем прикладывать все силы к сохранению и обновлению уже изрядно потрепанной материальной базы советской школы, мы рискуем развалить ее окончательно. И в то же время, простое выживание любого организма - в том числе, и социального - скорее, механизм его самозащиты, чем цель его существования. Ведь любая система не только обеспечивает сама себя, но и для чего-то служит. Выполняет (или, наоборот, не выполняет) некую поставленную прежде задачу. От характера этой миссии зависит не столько то, выживет ли система (то есть, останется ли она прежней), сколько то, чем она будет. Чем была советская школа? Чем российское образование становится сейчас, на наших глазах? Почему это происходит? Есть несколько интересных мыслей на этот счет.

Произвольная универсальность

Начнем с того, что школа, некогда задуманная Яном Амосом Коменским как "истинная мастерская людей", где будут "учить всех всему всесторонне", с некоторых пор почему-то уже почти никого ничему не учит. О "всесторонности" или универсальности современного образования разговор и вовсе особый. Дело в том, что со времен "благословенного" XVII столетия человеческие представления о возможности построения законченной и механически выверенной модели вселенной основательно пошатнулись.

Релятивистская картина мира Эйнштейна, разбившая космос Ньютона, экзистенциальный подход к морали, выносящий за скобки понятие "общечеловеческие ценности", - все это еще в первой половине XX в. поставило крест на попытках преподать подрастающему человеку универсальный набор законов морального и материального мира. С конца 60-х этот процесс пошел еще глубже и стремительней. Компьютерная революция и возникновение виртуальных пространств заставляют многих сегодня сомневаться в существовании грани между реальным и идеальным мирами. Постмодернизм в это же время занимается уничтожением "идеалов" и "ценностей" как таковых. Ничему такому наших детей, к счастью, еще не учат. Школьная программа здесь катастрофически запаздывает. В математике, физике, химии, биологии и астрономии она оперирует в основном понятиями и принципами XVII - XIX вв. (за исключением геометрии, почти целиком остающейся за пределами нашей эры). Оставаясь верными для узких областей науки, эти положения практически не раскрывают современные глобальные представления о вселенной.

Попытки придать "современный" или "достоверный" вид гуманитарным дисциплинам еще более смешны. Здесь все величины носят куда более относительный характер, чем в физике: "современный" русский язык, в основе которого лежит грамматика Ломоносова и язык Пушкина, или "достоверная" история, несколько раз исправленная на глазах изумленных учеников. На уроках литературы дети узнают, что лучшие русские писатели жили "до революции", граждановедение, правоведение и экономика дадут им понять, что теперь мы строим очередной "...изм", и все остальные формы общественного и хозяйственного уклада не более чем игра природы или злонамеренных заговорщиков. Одним словом, в отборе сведений по всем областям человеческого знания в российской школе давно уже царит абсолютный произвол. Тем не менее, этот произвол не только молчаливо одобряется обществом, но и бережно ограждается им от всяких "реформ" и нападок. Почему?

Неучебные задачи учебной системы

Допустим, что мировоззрение, складывающееся у учащихся российской средней школы, нельзя назвать ни научным, ни современным, ни даже определенным. Философские основы, на которых оно когда-то было построено, много раз опровергнуты в ходе исторического процесса. Тем не менее, само это мировоззрение оказалось на редкость живучим. Да и школьное здание, фундамент которого был возведен Коменским еще до начала эпохи Просвещения, только укреплялось с течением времени, почти не изменяя своей структуры.

На наш взгляд, оценивать существующую систему образования только как инструмент распространения и передачи научных знаний просто бессмысленно. Даже ее главный теоретик, Коменский, рассматривал свой проект всеобщего просвещения как орудие грядущих социальных преобразований.

Может быть, кому-то покажутся примитивными прямые политологические аналогии, но мы уверены, что называя свою школу "источником чистого знания", Коменский был так же прагматичен, как скажем┌ Карл Маркс, объявивший свое учение "передовой борьбой за дело рабочего класса". Хотя и тот и другой действительно верили своим словам, у нас нет никаких оснований цитировать их буквально. Ведь история уже доказала и продолжает доказывать нам, что школьная система Коменского и построенная на ее основе современная российская школа прежде всего играет роль гигантской системы социального воспитания.

Упадок нравов или смена принципов

"Однако воспитательная работа в сегодняшней школе ведется еще более слабо, чем учебная! Воспитание как таковое практически отсутствует!" - это главное возражение наших критиков легко предвидеть. Действительно, если под воспитанием понимать директивные меры по "наведению порядка и дисциплины" или многочасовые напыщенные размышления на тему "Что такое хорошо и что такое плохо?", которыми славилась прежняя советская школа, то они сейчас встречаются сравнительно редко, но о них, кажется, мало кто сожалеет.

Воспитательная работа в ее педагогическом смысле переживает сейчас не лучшие времена: упадок института классного руководства, слабое "идейное содержание" учебных курсов, их полное безразличие к внутреннему миру учащихся┌ одним словом, то, с чем боролся еще сам Коменский. И здесь тот случай, когда надо признать, что его рецепты не сработали. Создав великолепную методику обучения, автор "Великой дидактики" оказался никудышным теоретиком воспитания. В первую очередь потому, что воспитание, т. е. взращивание в человеке определенных нравственных качеств и ценностных ориентиров, антидидактично в принципе.

Всякая попытка запланированного формирования "нравственной" или "высокодуховной" личности заранее обречена на неудачу. В этом смысле новая образовательная область "Мораль", широко разрекламированная в учебных стандартах последних лет - такое же мертворожденное дитя, как и прекраснодушные рассуждения некоторых сегодняшних методистов о нравственном компоненте образования. Подобное "воспитание" требует постоянной искусственной поддержки и без нее неминуемо приходит в упадок. Но только ли запланированное воспитательное воздействие является основным для школы?

Аморальное воспитательное окружение

Гораздо более эффективным, хотя и не таким очевидным способом воспитания, считается прямое социальное воздействие. Эрих Фромм еще в конце 40-х отмечал, что "культурные модели и социальные институты не просто "воздействуют" на индивида. Взаимодействие идет глубже; вся личность обычного индивида штампуется по образцу отношений, принятых между людьми". Фромм отводит в этом процессе "решающую роль" социально-экономической и политической структуре общества.

Социальная структура России XX в. в этом отношении не выдерживает никакой критики. Начиная с 17 октября 1905 г. и до сегодняшнего дня страна никак не выберется из беспрерывного политического кризиса. Устойчивые экономические отношения тоже не могут возобновиться. Что же касается общества, то оно за последнее столетие радикально переустраивалось, по крайней мере трижды. Когда общество в целом переживает постоянный кризис, основное формирующее воздействие на личность начинают оказывать отдельные элементы социальной структуры, способные к самостоятельной активности и внутренней самоорганизации.

Самой мощной из таких подструктур до недавнего времени была коммунистическая партия. Она же косвенно была главным источником внутренней дестабилизации всего общественного организма. Главным последствием ее падения стал не только социальный, но и всеобщий мировоззренческий кризис. Каждый советский человек обнаружил, что его сознание насквозь пропитано идеологическими штампами вне зависимости от того, как он лично относился к КПСС. Эти штампы определяют наше поведение и сегодня, когда внешнее пропагандистское давление полностью исчезло. Более того, в обстановке полного идейного хаоса коммунистические идеи оказались чуть ли не единственным мостом, помогающим людям понять друг друга. Что придет им на смену, когда они все же износятся? Неужели еще более примитивный язык массовой культуры и телевизионных рекламных роликов? В особенности с учетом того, что, по свидетельству авторитетных психологов, реальных противовесов идеологическим штампам в нашем сознании существует не так уж много?

Если подходить формально, то впечатления детства, всегда считавшиеся результатом внутрисемейных отношений, должны еще больше углублять непонимание между людьми. Так и происходило в течение почти всей человеческой истории. Неограниченное влияние родительских мировоззренческих установок, спонтанно складывавшийся круг общения, национальные, сословные и имущественные рамки, - все это приводило к образованию пестрого и причудливого многообразия характеров. С ним не могло ничего поделать даже индустриальное общество. Попытки воспитывать детей в закрытых учебных заведениях приводили к образованию новых компактных замкнутых социальных групп. По-прежнему легче было создать орден или касту, чем заложить основы для всеобщего согласия. Так продолжалось до тех пор, пока в 20-х гг. XX в. Советская Россия не взяла курс на создание единой общедоступной системы обязательного образования. Могла ли такая система объединить вокруг себя все общество?

Вчерашний прыжок в будущее

Нельзя сказать, что советская школа была первым экспериментом подобного масштаба. К началу первой мировой войны государственные системы образования были сформированы в Пруссии и Австро-Венгрии. Полным ходом шло развитие французской системы. Все они в общих чертах отвечали теории Коменского. Но ряд особенностей советского проекта позволяет говорить о наиболее полном и одновременно творческом воплощении его замысла.

Во-первых, это действительно была школа для всех. Не принять туда какого-то ребенка просто не имели права. Однако, и во-вторых, оборотной стороной этой всеобщей доступности стала всеобщая трудовая повинность. Уклониться от школы становилось так же сложно, как и не попасть туда. Именно эта черта придавала советской школе внешнее сходство с прусским "казарменным" обучением.

В-третьих, государственная система образования впервые принципиально отказалась от элитарности. Прилагались титанические усилия, чтобы обеспечивать всем учащимся равные возможности не только на входе, но и на выходе. Если разница между школами и существовала, то она заключалась не в количестве предложенных знаний, а в уровне их преподавания. К элитарному обучению школа в целом, как и все общество, относилась крайне болезненно.

Четвертой особенностью, возможной, вероятно, лишь при социализме, была единая образовательная вертикаль (ясли - сад - школа - вуз или техникум плюс дополнительное образование плюс организация досуга). Правда┌ система высшего образования встраивалась в эту вертикаль с большим трудом.

Если учесть, что советская школа строилась и развивалась в условиях постоянных общественных преобразований, когда сознание человека еще подвижнее и восприимчивее, чем обычно, то ее воспитательное воздействие окажется огромным. В обществе, взявшем установку на "земной рай", на социальную справедливость, школа воспринималась, как полигон, где будущее уже осуществляется. Первое подготовленное советской школой поколение достигло многого. Слаженные действия советского народа в войне и серьезные успехи в восстановлении разрушенного хозяйства нельзя списывать только на "мудрое партийное руководство" или "лагерный страх". А в 60-70-е годы, она, по существу, объединила вокруг себя все общество. Все граждане СССР вне зависимости от своих убеждений были вынуждены сотрудничать со школой. Однажды - как ученики, и второй раз - как родители. Не говоря уже о том, что многие из них сами становились работниками системы образования. Хочется выяснить насколько же велико действительное социальное воздействие учителей, и чем оно обусловлено?

Учителя как каста

Способность успешно пройти "боевое крещение", попав в реальную школу, является одним из последних условий выбора учительского пути. Еще раньше кандидат в школьные преподаватели неминуемо сталкивается с низким уровнем жизни учителей, с зависимым положением от администрации и методистов, а также с особым общественным отношением к его профессии (мы бы назвали его уважительно-пренебрежительным). Становится понятным, почему учительская среда кажется такой монолитной. Похожие условия приемлемы для похожих людей. (Здесь, несколько выходя за рамки обсуждаемой темы, хочется заметить, что, таким образом, школа оказывается регулятором социальной справедливости не только в пространстве, но и во времени.)

Есть, наверное, определенный смысл в том, что в школе работают люди, на которых не возлагают особых социальных надежд. Обычно их ругают только за то, что дети "мало знают" или "плохо себя ведут". Во всяком случае, никто пока не пробовал серьезно спросить с учителей, за то, что они "неправильно создают будущее общество". Они и сами об этом не догадываются. А значит, процесс общественного развития по-прежнему идет так, как ему положено идти: естественным неуправляемым путем.

Система или среда

Как это ни покажется прискорбным некоторым новаторам и революционерам в образовании, у нас не такая уж примитивная и бесплодная школа. Не решая собственно образовательных задач (хотя, кто в наше время рискнет дать глобальное определение образовательной задачи), она успешно справляется с целым рядом социальных проблем. И этим мы обязаны ее основателям, в первую очередь Коменскому, нашедшему идею такой силы, что она оказалась способной развиваться на протяжении трех столетий. Нужно отдать должное и тем советским руководителям, которые рискнули реализовать эту идею в полном объеме.

Коменский мечтал о предельно зарегулированном образовательном процессе. Всякое запланированное воздействие на ребенка должно было приводить к запланированным результатам. Для того чтобы сделать это воздействие массовым, он провел поистине героическую работу в области стандартизации обучения, выработал единые методические требования к преподаванию и устройству школ. Его последователи в XVIII-XIX вв. соответствующим образом реорганизовали социальную среду, устранив все, что могло им помешать. XX век обеспечил его школе такую тотальную государственную поддержку, о которой основатель не мог и подумать. В Советском Союзе в школе учились "все", почти "всему", подвергаясь при этом "всесторонней обработке". Два века "народного просвещения" уничтожили всякую общественную оппозицию единой системе образования. Школа, сломав сословные перегородки, вобрала в себя всех. И перестала быть "школой" в узком смысле этого слова. Потому что сама стала "обществом". Во всяком случае, питательной средой для него. Каковы же организующие возможности этой среды?

Многим может показаться, что из наших предшествующих размышлений неминуемо следует только один практический вывод: правительство или общественные движения могут и должны сделать российскую школу главным инструментом своей государственной политики и социального планирования. Мы, напротив, рекомендовали бы пока воздержаться от этого. Еще до проведения фундаментальных исследований можно с большой долей уверенности предположить, что мы имеем дело не с примитивным социальным механизмом, рассчитанным на выполнение ограниченного круга заранее известных задач. Скорее, современная система образования, и в особенности ее советско-российский вариант, представляет собой живой саморазвивающийся общественный организм наподобие античного полиса, средневековой городской коммуны или русской сельской общины.

Причем в отличие от известных нам социальных организмов, исследованных и описанных уже в момент разложения (и зачастую произвольно реконстуированных на основе исторических источников), современная система образования только-только подходит к стадии своего социального становления. Видимо, этим и вызван ее внутренний кризис. По существу, мы являемся сегодня невольными наблюдателями одного из самых таинственных процессов социальной истории - оформления нового общественного организма. Поэтому прежде чем использовать его в своих сиюминутных интересах - политикам, чиновникам, да и работникам самой системы образования - не помешало бы знать: с чем они, собственно, имеют дело?


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Константин Поливанов, Идеальная школа: что это такое? /16.01/
Статья I. Во-первых, это утопия. Во-вторых, это место, где не должно быть похоже на советскую школу. В-третьих, там должно быть хорошо и интересно.
Татьяна Базжина, Страх бессловесности /09.01/
Читать или говорить? Или - и читать и говорить? Пока похоже, что нынешнее поколение молодых российских людей будет жить при дизлексии.
Елена Вигдорова, Страх перед словом /27.12/
Плохие сочинения читать полезно и приятно. Веселый бред способствует выздоровлению, а печальный надежды не оставляет. Обреченные школьными требованиями на печальный, дети не знают, в чем проявляется самостоятельность мышления. Их ничему не научишь, пока они не переведет свой бред в стадию веселого. Задача учителя - сбить стереотипы, погрузить ученика в сложный, порой жестокий и страшный, мир литературы.
Андрей Борзенко, Обычная школа /26.12/
Честное слово о частной школе: беседа с директором школы им. Пирогова, где нет чужих проблем и человек человеку - не волк и не бревно.
Константин Поливанов, "Мы все учились понемногу..." /19.12/
И вопрос в том - продолжать так учиться или нет? Соглашательская полемика с Максимом Кронгаузом.
предыдущая в начало следующая
Артем Ермаков
Артем
ЕРМАКОВ

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Сумерки просвещения' на Subscribe.ru