Из статьи Арсения Расторгуева видно, что обсуждение реформы школьного образования распадается на несколько острых, но при этом не связанных напрямую проблем. Главное же, в этой дискуссии не выявлены партнеры - если у нас вообще можно говорить о социальном партнерстве. Однако придется: иначе в нашем расколотом обществе мы лишимся всяких перспектив. Впрочем, чтобы остаться при перспективах, начнем с попыток избавиться от иллюзий.

Иллюзия 1. Общность интересов граждан, так или иначе связанных со школьным образованием

Это не просто иллюзия, а иллюзия опасная.

Судите сами.

Армии от выпускников средней школы нужно одно - численность призыва. Уровень образованности призывников, по поводу которого так любят распространяться наши военные, для них самих - совершеннейшая мифология. На деле считают, что призывник должен уметь читать, писать и считать в пределах ста. Остальному его будут учить, уже обрив под ноль и одев в х/б б/у.

Родителям учащихся нужно другое. И это "другое" - признаемся в этом, наконец! - спасти своих мальчиков от армии, понимаемой как мясорубка и концлагерь одновременно. В частности, путем отправки детей пола мужеска в вуз, поскольку социально этот путь пока бесспорен.

О девочках разговор особый, но и он вовсе не в первую очередь ориентирован на образование как получение знаний. Хотя знания - тоже хорошо. Но ведь школа, если она увлекает, еще и отвлекает - девочка за партой, в спортзале или на экскурсии с одноклассниками (предположительно) куда в большей безопасности, чем девочка на дискотеке, в подворотне, на подоконнике в подъезде.

Министру Филиппову нужно сохранить лицо - быть может, намерения у него, как у нормального человека, самые добрые, и вообще, я готова поверить в то, что он безупречный семьянин, преданный гражданин и прочая, и прочая. Но денег он не печатает и работоспособной команды явно не имеет - если бы таковая была, мы с вами об этом и сами бы догадались.

Учителям нужно - а кстати, отчего принято думать, что у нас есть учителя "вообще"? Учителей "вообще" нет даже в такой зарегулированной системе образования, как французская. Потому что там учителя колледжей и, тем более, лицеев кончали какую-нибудь из "Больших школ" и в социальном плане относятся к элите госслужащих, а учителя ecoles maternelles - институций, объединяющих детский сад и начальные классы, - хотя тоже госслужащие, но социально это несколько другая публика, с более скромной зарплатой и иным положением в обществе.

Так что о позициях наших учителей, включая тех, кто регулярно получает зарплату, придется говорить отдельно и не в этих заметках.

Ну, а учащиеся?

Им тоже не все равно, как и чему их учат, есть ли в школе интернет, спортзал и т.п. Разумеется, наши школьники - это не французские студенты образца 1968 года, которые на попытку изменения статуса университетов ответили так, что отозвалось и за океаном, да и до сих пор не успокоилось. Наши - социально весьма индифферентны.

Более важно однако то, что разным учащимся от школы нужно совершенно разное. Не говоря уже о различиях между детьми в способностях и интересах, дети имеют разные социальные установки. Ограничусь единственным аспектом: для одних детей характерен тезис "дайте мне "пропуск" в вуз и оставьте в покое"; для других - "мы здесь с ребятами кореша, а учителям платят не за то, чтобы они мешали нам жить; будете мешать - мы вам покажем...". И покажут, в особенности в частных школах.

На этом я остановлюсь, чтобы подытожить: от реформы образования даже перечисленные социальные группы ждут совершенно разного. И притом несопоставимого, а нередко - несовместимого.

Иллюзия 2. Ясность позиций общества по поводу отношений между школой и жизнью

Как мне представляется, эта проблема у нас вообще не поставлена. Поэтому материал о гимназии на Донской, который я, в свое время сотрудничавшая еще с наставниками работающих там учителей, должна была бы читать с восторгом, прочитала, честно сказать, не без раздражения.

Конечно, мы еще не настолько оскудели талантливыми и самоотверженными педагогами, чтобы сделать невозможным создание еще одного штучного учебного заведения. Поэтому опыт гимназии на Донской воспроизводим - но при условии сохранения подлинной штучности как по части качества учителей, так и в соотношении количества учителей на одного ученика. Однако же само по себе это не новость, по крайней мере со времен Царскосельского лицея.

Более важно иное. Я точно знаю (из первых рук и по собственному опыту), что поступление в любое штучное учебное заведение и сегодня отчасти похоже на описанный Ю.Тыняновым процесс "определения" юного Пушкина в Царскосельский лицей:

Между тем о лицее нечего и думать; без важного покровителя туда никак не попасть.

И Василий Львович Пушкин везет племянника к министру и царедворцу Ивану Ивановичу Дмитриеву (далее читайте у Тынянова, как Александра по существу не экзаменовали, потому что "все уже было решено").

О мотивах, по которым в 1810-е годы отцы стали везти сыновей в Петербург, Тынянов тоже написал с полной ясностью: без образования карьера не давалась, а чему именно сыновей будут там учить - отцов не слишком занимало.

Вы возразите, что Царскосельский лицей был один. Но современные штучные учебные заведения, даже если их по стране наберется с десяток, у нас прежде всего внесистемны: они являются исключениями из всех правил сразу. И, возможно, именно в этом их главное отличие от подкрепленной вековой традицией системы знаменитых французских лицеев.

Поэтому и поступление в наши лучшие школы определяется во многом набором случайных факторов, а не уровнем подготовленности кандидата.

А раз школы типа гимназии на Донской внесистемны, то они полностью зависят от наличного на данный момент состава учителей и их желания работать так, а не иначе. Стоило трем-четырем преподавателям покинуть одну из лучших московских школ, как ее штучность оказалась сомнительной. И это вовсе не случайность.

Наша все еще "советская" средняя школа умеет одно: в массовом порядке готовить детей к приобретению ими массовых же профессий в вузе. Она заведомо не задумана как источник формирования жизненных ориентиров, как среда, где молодежь проходит социально запрограммированную культурную инициацию. Иначе говоря, наша школа все еще функционирует как ступенька для вуза, а не среда, готовящая вообще к жизни здесь и сейчас.

Итак, "Время менялось" (Ю.Тынянов, "Пушкин").

Ну, разумеется - так на какие аспекты изменившегося времени ориентирована реформа?

Иллюзия 3. Компьютеризация как универсальная отмычка

Статья Расторгуева информирует нас о том, что уже повсеместно начинают закупать компьютеры для школ, создавать сервис для их обслуживания и учить школьных учителей компьютерной грамоте. Параллельно цитируются пожелания ответственных чиновников: иметь в каждой школе лазерный принтер и вообще качественное компьютерное оборудование, чтобы его не надо было менять через 5-10 лет (!).

Такого роскошного абсурда и следовало ожидать, если понимать само наличие компьютера как универсальную отмычку, обеспечивающую реформирование образовательного процесса.

Оставим в стороне то "малозначительное" обстоятельство, что на компьютере надо еще научиться работать.

Забудем и то, что сам по себе компьютер - это груда железа, а создание действительно обучающих программ - задача куда более сложная, чем автоматизация продажи билетов на самолет.

Зададим вместо этого кощунственный вопрос: с учетом наших российских реалий, так ли необходим сегодня каждому школьнику и даже каждой школе современный компьютер?

Действительно необходим компьютер для выхода в интернет. Необходим, но не достаточен - нужен еще и телефон, что для нашей глубинки предполагает не вечно занятую линию, по которой и "скорую" не вызовешь, а масштабную телефонизацию.

Обрадую читателя тем, что она кое-где реализуется, но вовсе не в связи с образовательными реформами, а в связи с хозяйственными надобностями больших корпораций. Потому что это дорогое удовольствие. Я живу на даче в 40 километрах от столицы. В нашем поселке есть два телефона с московскими номерами. Но хотя кабель находится в 500 метрах от моего дома, никаких шансов на подключение нет ни у меня, ни у моих соседей: затраты по прокладке кабеля и покупке московского номера сопоставимы с инвестициями немаленькой организации. Так что в получасе езды от метро "Выхино" интернет-цивилизация для меня кончается. Едва ли в Брянской области (откуда поступил отчет, цитируемый Расторгуевым) дела обстоят лучше.

Рискуя быть зачисленной в ретрограды, скажу, что для математических выкладок обычному школьнику (и даже школьному учителю) достаточно иметь приличный программируемый калькулятор - вещь, по цене сопоставимая с ценами на хороший велосипед. Писать и печатать можно на электрической пишущей машинке: и сама она не слишком дорога, а главное - "расходники" к ней (попросту лента в кассете) доступны. (Я уверена, что чиновники от образования вообще не знают, ни сколько стоит картридж для лазерного принтера, ни сколь дорогая бумага для него необходима - иначе он просто сломается.)

А кстати - почему никто не подумал, что в школе - и особенно в школе сельской, где совсем плохо с книгами, - может оказаться нужнее ксерокс, а вовсе не компьютер? На ксероксе можно размножать любые необходимые для учебы материалы (например, вечно дефицитные и к тому же дорогие "учебные тетради"), задания для контрольных, выпускать школьный журнал, да мало ли что еще! Не случайно в любом самом заштатном европейском и американском учебном заведении ксерокс последние лет 50 доступен всем и притом за символическую цену.

Не менее любопытно задуматься о том, почему телевидение, которое уже есть везде, в совокупности с видео не предлагается использовать в учебных целях. В свое время студия учебных фильмов была убежищем для талантливых художников и операторов - и где это богатство ныне? Не все же снятое устарело!

Ну, и самое очевидное - и самое болезненное - катастрофическое положение всех школьных библиотек, особенно - сельских. Если читать официальные документы, можно подумать, что интернет, который и в Москве далеко не каждому по карману, в России уже вытеснил книгу как таковую. Отчего-то под информатизацией понимают что угодно, но вовсе не оснащение школьных и районных библиотек энциклопедиями, словарями и элементарными справочными изданиями.

Как рассказал в интервью РЖ С.М.Александров, один из редакторов уникального словаря "Русские писатели. 1800-1917", второй и третий тома Словаря все еще продаются в редакции по 50 руб. за том. По-моему, за 100 рублей не купишь даже коврик для компьютерной мыши...

Печальный итог: когда нет общей идеи, касающейся целей, культивируется магия средств. Подайте мне к подъезду шестой "Пежо", тогда я смогу решить, куда мне ехать.