"Мы многое потеряли в области образования за последнее десятилетие. Но простого восстановления уже недостаточно. Пришло время, когда необходим синтез исследовательской или конструкторской деятельности с деятельностью образовательной".

Никита Моисеев

Советское просвещение достигло высшей точки своего развития в начале 70-х годов, когда был декларирован переход к всеобщему и обязательному среднему образованию.

В результате к концу 80-х из каждой тысячи советских граждан в возрасте 15 лет и старше имели высшее или среднее (включая неполное) образование 806 человек ¹.

Восхождение к знаниям

Первую - необязательную - ступень системы составляли дошкольные учреждения: ясли и детские сады. Как повелось с 20-х годов, они выполняли у нас не только "гигиенические" функции (помочь матери ухаживать за ребенком), но также образовательные (подготовка к школе) и воспитательные (начальный опыт жизни в коллективе). 87 тысяч яслей и детских садов на территории Российской Федерации посещали в 1987 г. 9 млн. 800 тыс. маленьких граждан, что составляло около 73% детей 2-6-летнего возраста, причем, согласно официальной статистике, для обеспечения всех желающих не хватало еще 800 тыс. мест.

Ребенка, которому исполнилось семь, в обязательном порядке должны были записать в школу. В порядке исключения туда принимали и 6-летних, а при Андропове, в связи с переходом на 11-летнее среднее образование, опережающие темпы были легализованы, хотя обязательными так и не стали. Около 70 тыс. школ занимались обучением 20 млн. 850 тыс. юных граждан обоего пола. Особую категорию составляли сельские школы с малочисленными классами и неполным (2-4 человека) штатом учителей. Они могли дать только начальное образование (с 1 по 4 класс), но затем пятиклассники продолжали образование в ближайшей средней школе.

Ситуация реального выбора - "витязь на распутье" - подстерегала молодых людей по окончании 8-го класса. 57,2% продолжали учиться в 9-м. После 2-х лет обучения и выпускных экзаменов они получали аттестат о среднем образовании. 26,3% уходили из школы в профессионально-технические училища (ПТУ), которые давали среднее образование + рабочую специальность; 16,2% - в техникумы, где получали фактически то же самое образование, но специальность считалась несколько более престижной (данные в % - за 1985 год). Среднее специальное образование занимало 3 года, завершалось экзаменами (по общеобразовательным и специальным дисциплинам) и выдачей диплома.

В высшие учебные заведения, которые тогда именовались скромно, в основном "институтами" (университет был один на город), принимали молодежь с аттестатами (дипломами) о среднем образовании по результатам вступительных экзаменов. В сентябре 1989 года в РФ было 2 млн. 824 тыс. студентов. В ВУЗах действовала сложная система льгот при зачислении (для отличников, для рабочей молодежи etc.) и система ограничений, касающихся "морального облика" и политической благонадежности. Исключение из комсомола, как правило, влекло за собою отчисление из ВУЗа.

В общеобразовательных школах работали более миллиона учителей со средней зарплатой 228 рублей в месяц, профсоюзные источники приводят другие показатели, кстати, более высокие ². Расхождения в цифрах неизбежны, поскольку в образовании традиционно действует почасовая оплата + множество дополнений к основному заработку (см. "Два бюджета"), и всю эту бухгалтерию довольно трудно свести воедино. Ясно, что реальные доходы учителя были сопоставимы со средней зарплатой в народном хозяйстве (203 рубля для рабочих и служащих в 1987 г.) и обеспечивали сносный жизненный уровень. ВУЗовские преподаватели (доцент: более 300 руб. в месяц, профессор - 500 и выше) считались хорошо оплачиваемой категорией.

Особенности советского образования

1. Государственное

Индивидуальная подготовка в ВУЗы - "репетиторство" - осуществлялось, как правило, нелегально, хотя этот вид "нетрудовых доходов" не преследовался так жестко, как спекуляция или коммерческое посредничество. Все остальные структуры, связанные с образованием, были государственными учреждениями и работали по единым программам и единому набору учебников, которые утверждались в централизованном порядке.

2. Обязательное

Учиться - не только право, но и обязанность, распространявшаяся даже на тех подростков, которые отбывали заключение в воспитательно-трудовых учреждениях (колониях). Неуспеваемость приравнивалась там к нарушению тюремного распорядка. А на воле родителями, которые "забывали" отправить ребенка в школу, тоже занимался милиционер.

3. Бесплатное

За деньги предоставляли места только дошкольные учреждения (поскольку их посещение не считалось обязательным) - но в действительности государственная дотация составляла 91%, то есть родителям приходилось доплачивать символическую сумму. Все дальнейшее образование (среднее и высшее) не стоило вообще ни копейки. Студенты получали стипендию (30 рублей в средних специальных, 40 - в высших учебных заведениях), по подсчетам О.Н.Смолина, "40-рублевая советская стипендия эквивалентна примерно нынешним 800 рублям"³ [на апрель 2001г. - прим. ред.].

Обратной стороной государственной благотворительности стало, во-первых, постоянное привлечение старшеклассников и студентов к неквалифицированному физическому труду - в ущерб занятиям. Это "срочное рабство" рассматривалось как "трудовое воспитание" (мол, школа у нас "трудовая" и "политехническая").

Во-вторых, считалось, что государство, которое бесплатно готовило специалиста, имеет на него некоторые права. ПТУ, техникумы и ВУЗы удовлетворяли потребности народного хозяйства в квалифицированных работниках примерно так же, как энергосистема удовлетворяла потребности в электроэнергии. Ведомства передавали учебным заведениям сведения о вакансиях, а те вместе с дипломом выдавали выпускнику распределение: отработать 3 года там, где предписано. Распределение - вариант уже не рабства, а скорее срочного контракта, и ничего особенно "тоталитарного" в нем не было. Другой вопрос - что в реальной бюрократической действительности оно порою отдавало театром Ионеско.

Призыв на действительную военную службу освобождал юношей от распределения. В результате целые секторы профтехобразования планомерно работали в никуда.

4. Единое

Ни один из путей получения среднего образования не был тупиковым.

В свете нынешних реформ это очень важный момент, который хотелось бы подчеркнуть. Выпускники ПТУ и техникумов имели точно такие же права на поступление в ВУЗ, как и вчерашние школьники, причем соответствия специальностей от них не требовалось. Диплом с отличием из медицинского училища обеспечивал льготы при поступлении не только в медицинский институт, но и, например, на исторический факультет.

Вариативность распространялась на дополнения к среднему образованию, но не на само это образование. То есть молодой человек мог получить к 17 годам:

• среднее образование + специальность;
  
• среднее образование "с уклоном" (специализированные математические, биологические etc. старшие классы);
  
• среднее образование "с углубленным изучением иностранного языка" (языковые спецшколы), - но единый для всех базовый курс общеобразовательных дисциплин оставался неизменным.
  

Естественно, мы сейчас рассматриваем проблему с формально-юридической стороны. В жизни столичная спецшкола и сельское ПТУ учили совсем по-разному, но это социальное различие государство старалось затушевать, а не подчеркивать официально.

Еще одно необходимое уточнение. Сейчас, говоря о советской школе, принято выделять (как один из главных ее недостатков) особую роль идеологии. Однако за 10 лет близкого знакомства с западной альтернативой мы могли убедиться, что в "открытом обществе" политология, социология и "экономикс" идеологизированы ничуть не меньше. Свято место пусто не бывает. Лучшее, на что может рассчитывать учитель-предметник, - чтобы идеологические работники не учиняли разрушительных набегов на науку. Но к 70-м годам печальный опыт лысенковщины в СССР был уже практически изжит.

Насколько эффективно работала система, в самых общих чертах нами описанная?

Средняя продолжительность обучения составляла 9,5 лет, для сравнения: в Италии - 6,5 лет. Индекс развития человеческого потенциала (ИРЧП) в СССР в 1987 - 0,920, в США - 0,961: "если при использовании чисто экономического показателя - объема валового внутреннего продукта на душу населения - у СССР было 30 место, и он существенно отставал от США, которые занимали второе место в мире, то высокий уровень образования, а по нему наша страна делила лидирующие показатели с рядом стран Европы, Японией и Канадой, давал возможность существенно повысить значение ИРЧП" (В.Т. Рязанов) ⁴.

Чтобы сравнивать качество образования, нужна более-менее объективная система координат.

На международных предметных олимпиадах советские участники постоянно занимали первые места (сейчас пьедестал почета потихоньку оккупируют вундеркинды из Азии). Однако "олимпиоников" учили лучшие школы, патронируемые крупными научными центрами. Как заметил академик В.И.Арнольд, корреляция между результатами олимпиад и общим уровнем подготовки "такая же, как между достижениями страны в спорте и уровнем здравоохранения". ⁵ Никто всерьез не сравнивал знания учащихся в типовых учебных заведениях, тем более - на уровне ниже среднего (например, школа в Гарлеме и наше строительное ПТУ).

Можно попробовать оценить систему образования в историческом контексте "по плодам". У нас готовили специалистов, которые поддерживали на высшем мировом уровне целый ряд отраслей материального и духовного производства - от ракетостроения до театроведения. ВУЗы наверняка не справились бы с этой задачей, если бы средние школы не поставляли им в должной мере образованных абитуриентов.

Как в политике первые свободные выборы народных депутатов СССР, так в образовании главным перестроечным событием стал съезд работников образования в декабре 1988 года. Такой демократии наша школа не видела с 20-х годов, и в 90-е уже не увидит. На фоне всеобщего интеллектуального подъема - с миллионными тиражами умных книг и серьезных журналов - не казались утопичными надежды делегатов на то, что опыт педагогов-новаторов будет востребован народным образованием в масштабах всей страны, тогда еще великой.

Однако дальнейшее развитие событий определялось не чьими-то решениями (демократическими или бюрократическими), а общими тенденциями новейшей истории Отечества.

Транзит к средневековью

Такая оценка ельцинского периода дана не газетой "Советская Россия", а Стивеном Коэном ⁶.

Указ #1 Президента РФ провозгласил образование главным приоритетом, а Закон РФ "Об образовании" предписывал направлять на эти цели не менее 10% национального дохода.

Для сравнения: в Западной Европе 12 - 21%; в Юго-Восточной Азии и Японии в некоторые годы до 25 %, в Советском Союзе - 7%.

Реализуя указания Ельцина, государственное (включая муниципальное) финансирование образования уменьшили до 3,2% (2000 г.).

Конечно, статистику за 90-е годы нужно воспринимать с особой осторожностью. Она показывает скорее тенденции и темпы изменения, нежели точные данные о явлении. Но в любой системе отсчета (левой или правой) системообразующим фактором остается обвальное

1. обнищание образования, как и прочих бюджетных отраслей. Спорить можно о том, во сколько раз уменьшилось финансирование. Вовсе не в 2 раза (с небольшим), как можно подумать, механически сопоставляя проценты от бюджета: ведь сам бюджет огромной страны усох до половины шведского. По мнению "правого" Б.Е.Немцова, текущее финансирование образования уменьшилось в 20 раз (7) "Левый" О.Н.Смолин: "реальные расходы на образование сократились не менее чем в 8 раз"⁸.

В Ярославе молодой учитель с красным дипломом получал ставку 650 рублей, его коллега с большим стажем и высшей категорией - 770, то есть зарплата в пересчете на новые цены стала меньше прежней студенческой стипендии⁹.

Таким образом, главной проблемой отрасли и отдельных ее представителей оказалось физическое выживание. Ни на что другое не остается ни времени, ни сил.

2. Деиндустриализация. Ельцинский экономический дуплет (конфискационное налогообложение производства + беспошлинный "благотворительный" импорт) разорил почти все предприятия, как технологически отсталые, так и передовые. Соответственно, рухнула и "социальная сфера", привязанная к конкретным фабрикам, заводам и НИИ, в том числе "ведомственные" дошкольные учреждения (их было около 75% от общего числа) и ПТУ. Опекаемый яслями и детскими садами контингент сократился, как и материальное производство, вдвое.

3. Демографический спад в какой-то мере смягчил последствия #1 и 2. Снижение рождаемости, приостановленное перестройкой, в 90-е годы неуклонно продолжается: 1587600 родившихся в 1992 г., 1285500 в 1998-м и т.д. По прогнозам, к 2008 году общее число учеников в школах должно сократиться до 14 миллионов, к 2011 г. - до 13.

4. Развал общественных институтов. Наиболее ярким его проявлением стали беспризорные и безнадзорные дети. В 1995 году прокуратура насчитала таковых полтора миллиона. Сегодня В.Т.Рязанов пишет о 2 миллионах детей, не посещающих школу. По подсчетам движения "В защиту детства", беспризорников около 4 миллионов (Время МН, 4.04.2001). В любом случае речь идет о таком количестве ни в чем не повинных "лишенцев", которое сопоставимо, например, с общим числом студентов в России. В мирное время повторилась ситуация, сложившаяся в 20-е годы после 6 лет непрерывных войн. Показатели, характеризующие состояние здоровья подрастающих поколений, тоже неуклонно ухудшались, причем по всем категориям медицинской статистики, включая наркологию и венерологию. Даже в благополучнейшей Москве здоровыми на осмотрах признаются только 5,3% старшеклассников ¹⁰. Наркотизация и криминализация подростковой среды не только не встречает отпора со стороны "взрослого" общества, но порою прямо поощряется. Огромные деньги - те самые, которых "не хватает" на детские дома, - тратятся на пропаганду мракобесия, чем наносится еще один удар по школе (согласитесь, что довольно трудно преподавать астрономию школьникам, которые без телескопа наблюдают, что астролог котируется наравне с астрономом, а то и выше), и суррогатов искусства, включая т.н. "молодежную культуру".

5. Жесткая социальная стратификация. Общество, еще несколько лет назад довольно однородное - директор не мог построить дачный домик лучше и богаче, чем у рабочих его предприятия, - стремительно распалось на несколько несмешивающихся групп, у каждой из которых свой образ жизни. У высшего и низшего класса отличаются не только потребительские стандарты: их обслуживает разная медицина (одна ближе к Швейцарии, другая - к Африке); их по-разному судят (право на рассмотрение дел по закону превратилось в привилегию), да и сами законы для патрициев и плебеев - разные (служить в армию идут только сыновья бедноты, - богатые могут вполне легально купить место в ВУЗе). Естественно, должны сформироваться и разные школы.

Введение платного образования можно было бы рассматривать как планомерное мероприятие. Однако на практике коммерция - то есть индустрия поборов с родителей - распространялась и стихийно, как закономерное следствие школьной нищеты, социального неравенства и общей переоценки ценностей, когда "коррупция стала не внешним злом, но основой, стержнем всей государственно-политической системы..." (Ю.Ю.Болдырев)¹¹. Различить "законные" и "незаконные" поборы так же трудно, как законную и незаконную приватизацию.

Секреты управления "Титаником"

Мы подошли к тем мероприятиям, которые с некоторой условностью можно называть "реформами" российского образования 90-х годов. Как правило, они разрабатывались "опрично" от общих социально-экономических тенденций, авторы даже не пытались осмыслить эти тенденции, тем более - взять под контроль. В лучшем случае они следовали за стихией. В худшем - конструировали над жизнью бюрократические миражи.

Первое нововведение - 11 лет в средней школе - трудно поставить в заслугу (или в вину) либеральным реформаторам, поскольку одиннадцатилетка была впервые заявлена еще при Ю.В.Андропове. Хотя тогдашние специалисты подошли к вопросу с другой стороны: они растягивали срок сидения за партой не за счет великовозрастных дяденек и тетенек, которым закон уже разрешает жениться, а за счет детсадовских "шестилеток".

Далее перечисляем "реформы от противного". Главный смысл - пересмотр того, что было характерной чертой советского образования. Так Павел Первый отменял распоряжения ненавистной матушки Екатерины.

То, что являлось государственным и централизованным, сделали разнообразным по формам собственности и организации, а само содержание образование - вариативным не в дополнениях, а в основном курсе наук.

Теперь у нас существуют частные и конфессиональные школы, лицеи и гимназии. Регионы и отдельные школы вводят собственные предметы, порою весьма экзотические, устанавливают для учителей доплаты по национальному признаку, учеников переводят из третьего класса в пятый, заменяют вообще всю педагогику, как сантехнику при евроремонте, - например, на "вальдорфскую", основанную на мистическом учении антропософов.

Но даже вполне привычную физику или историю дети учат по нескольким комплектам совершенно непохожих учебников. Теоретически все вариации преподавания должны подгоняться под единый государственный стандарт, однако трудно себе представить такой стандарт, который объединил бы, например, учебники по русской истории Богданова - и Кацвы-Юрганова.

Поначалу вариативность действительно открыла путь в школу целому ряду талантливых авторов, которым трудно было преодолеть советские бюрократические инстанции. Однако потом издательства, конкурирующие за федеральный заказ, начали выпускать все больше учебной литературы неотредактированной, с грубыми ошибками, а то откровенно антинаучной. "Это фактическая дезориентация учителей, которым просто не нужна та 1000 (!) учебников, которая им предлагается..." (академик РАО В.Максаковский)¹². Какая чаша весов перевешивает в масштабе страны и чего стало больше на единицу формируемого интеллекта: творчества или халтуры - отдельный вопрос, который требует специальных исследований, но в них-то как раз никто и не заинтересован.

Кроме того, не мешало бы уточнить, что в реальной жизни (а не в мире юридических абстракций) право свободного выбора имеет смысл только для небольшого числа благополучных школ, как правило, в крупных городах. Бедный провинциальный учитель "выбирает" те учебники, на которые местная власть накопила денег.

Правом на отделение от государства тоже воспользовались немногие. В 1998/99 учебном году из 67889 средних школ негосударственных было всего 568. Гимназиями именовали себя 1100 учебных заведений, лицеями - 745, но они могли быть как частными (платными), так и государственными, а само по себе громкое название, заимствованное у "России, которую мы потеряли", говорит об уровне образования не больше, чем надпись "Университет" у входа в частный ВУЗ или "Колледж" на дверях вчерашнего училища.

Постепенно школа перестает быть единой. В Законе 1992 г. "Об образовании" бесплатным и общедоступным названо только "основное" среднее образование, то есть девятилетка, соответствующая старой советской восьмилетке. Та же линия проведена и в новой Конституции (ст. 43). Но прямо поставить граждан перед фактом - что под разговоры о "гуманизации" у них отобрали права, предоставленные прежним "тоталитарным" режимом, - было неудобно. "Поэтому большое значение для нас имел Указ Президента РФ от 8.07.94 "О гарантиях прав граждан РФ на получение образования". Его оперативное выполнение обеспечило значительное снижение социального напряжения вокруг приема детей в старшие классы" (Ткаченко Е.В)¹³. Но работа по отведению от школьной магистрали тупиковых ветвей продолжалась. Последнее, что сделано - т.н. "концентры". Это нововведение не слишком удобно для предметников (два раза подряд - в 9 и 11 классе - приходится проходить одно и то же), но зато курс наук, освоенный к концу неполной средней школы, обретает формальную завершенность.

Борьба с ненавистной социалистической бесплатностью развернулась по нескольким направлениям.

Во-первых, было разрешено открывать специальные коммерческие заведения, которые за деньги оказывают "образовательные услуги". На уровне средней школы таковых оказалось немного (см. выше). Иная картина наблюдается с переходом на более высокий уровень. По данным Мирового Банка, в последний год правления Ельцина на 580 государственных ВУЗов приходилось 334 негосударственных.

Второй путь - внедрение коммерции в государственное образование. "Лучше бы мы сделали платной учебу в государственных ВУЗах", - сказал Владимир Филиппов, и именно этот тезис может стать главным в планах "корректировки системы образования".¹⁴

Родители школьников назвали подобного рода "корректировку" поборами. Их бесконечное разнообразие отразила, например, "горячая линия" председателя Московского комитета образования Людмилы Кезиной. Жалобы родителей по телефону - то 800 рублей "на экзамены", то 400 "на ремонт класса" и т.д. и т.п.¹⁵

В системе среднего специального образования резко возрос прием взрослых на обучение по тем специальностям, которые стали высокодоходными - в основном это сфера обслуживания элиты. "Ежегодно последние 5 лет 11% бывших девятиклассников и 23 % одиннадцатиклассников становятся студентами ССУЗов. Взрослые существенно увеличили прием на коммерческой основе. Сейчас это 26% против 8% в 94-м..." (нач. Управления среднего профессионального образования П.Анисимов)¹⁶.

Наконец, в ВУЗах были легализованы два потока: те, у кого больше знаний, чем денег, учатся бесплатно и даже могут получать стипендию, которой не хватит на плохой железнодорожный билет из Ленинграда в Москву. Те, у кого больше денег (родительских), чем знаний, платят. Прейскурант см., например, в "Московском комсомольце" от 21.07.2000. Коммерческий прием составляет около 40% и вкупе с негосударственными ВУЗами обеспечивает тот статистический рост студенчества (с 1658 тыс. чел. в 1992 г. до 2040 тыс. в 1999-м на дневных отделениях), который резко контрастирует со всеми остальными показателями социально-экономического развития страны.

Если называть вещи своими именами, в конкретных условиях современной России речь идет о том, что люди, заведомо не имеющие необходимых способностей, покупают у государственного учреждения бумагу с печатью, удостоверяющую, что способности и знания у них есть.

Таким образом, государство гарантирует детям высшего класса университетский диплом, - как в ХVIII веке родовитому дворянину, записанному с колыбели в полк, было гарантировано офицерское звание.

Одновременно ликвидировали распределение молодых специалистов - пережиток тоталитарного прошлого. Обучение специальности за счет государства (т.е. всех остальных налогоплательщиков) тоже стало "личным делом" отдельно взятой свободной личности.

Суммарный итог - социальные функции высшего образования изменились довольно радикальным образом.

Возможно, в условиях разрухи 90-х годов признание социальной реальности было наименьшим злом, и деньги от коммерческого приема (+ полулегальная сдача в аренду "лишних" помещений) позволили обнищавшей отрасли дожить до третьего тысячелетия. С другой стороны, результатом стало глубокое внутренне разложение научного и педагогического сообщества. Конечно, и в советское время дети начальства или юные комсомольские работники имели преимущество перед простым одноклассником или однокурсником. Но теперь двойная бухгалтерия в зачетках рассматривается как норма, более того - как нечто прогрессивное. Фельдфебель так и не был произведен в Вольтеры, но кассир стал Сухомлинским и Щетининым новой эпохи. Чтобы сопоставить позитив и негатив, опять-таки нужны специальные исследования реальных процессов, а не их теней в бюрократической отчетности. Всерьез рассматривать "коммерческий прием" (включая "заочное" обучение - непонятно кем и непонятно как - по специальностям, которые невозможно изучать заочно) в контексте "народного образования", тем более отчитываться этими данными о каких-то позитивных переменах - значит заниматься сознательным очковтирательством.

Реальная картина позволяет спорить не столько об успехах, сколько о степени деградации. ИРЧП России снизился до 0,849, и она переместилась с 26-го на 52-е место в мире. Как отмечает В.Т.Рязанов, произошло это именно из-за "падения образовательного потенциала и средней продолжительности жизни"¹⁷.

Видимость порядка

Тем не менее, разрушительные процессы в образовании не приняли такого катастрофического характера, какого следовало бы ожидать в общем социально-экономическом контексте.

Сама структура отрасли в принципе воспроизводит знакомую схему "Образование в СССР". Принципиальные изменения прошли мимо традиционных институтов, точнее - исподволь преобразовывали их внутреннее содержание, не покушаясь на организационные формы и даже на декларируемые принципы. "Главной целью общего среднего образования определено формирование всесторонне развитой личности, способной реализовать творческий потенциал в динамичных социально-экономических условиях, как в собственных жизненных интересах, так и в интересах общества (продолжение традиций, развитие науки, культуры, техники, укрепление исторической преемственности поколений)" (18). Не хватает только "коммунистической идейности" - и под этими словами мог бы подписаться Л.И.Брежнев.

"Римская империя периода упадка сохраняла видимость полного порядка". И прогресса по некоторым показателям: например, по численности студентов, и даже по численности преподавателей, как в средней, так и в высшей школе. Естественно, без уточнения, идет ли речь об основном месте работы, которое человека кормит, как то было в советские времена, или о нескольких "часах", взятых в дополнение к другим доходам и в расчете на то, что государственное учреждение - это очень хорошее место для трудовой книжки.

Можно предположить, что стабильность образовательных институтов связана с особым консерватизмом, присущим этой сфере деятельности. С одной стороны, министерство образования производит будущее в самом прямом смысле слова, с другой - людям свойственна особая осторожность и осмотрительность в том, что касается их детей. "В IV-V веках школа, несмотря на победу христианства, продолжала быть такой же, как и в первые века империи..." (Уколова В.И. "Поздний Рим, пять портретов").

Другое принципиальное обстоятельство - то, что за государственными учебными заведениями сохранился их статус, однозначный - и потому устойчивый к жульничеству ("АО со 100% государственным участием" - вроде бы, то же самое, но завтра от 100% останется 1%). Конечно, директор-взяточник мог сдать спортзал за ежемесячный конверт в собственном кармане, а ректор - хоть половину института. Но они не могли этого подарить навсегда собственным друзьям и знакомым или самому себе через подставные фирмы - как было сделано в производственных отраслях. Иными словами, арендаторы и директора приходили и уходили, но спортзал оставался за школой в качестве спортзала, а не перестраивался в бордель.

Дискуссии о дальнейшей судьбе отечественного образования неотделимы от общеполитических. Акцент на платном образовании подразумевает социальное неравенство, все более жесткое и непреодолимое: классовые различия должны стать кастовыми. Бесплатное связано с распылением и без того мизерных средств в чиновничьих структурах с трудно различимой обратной связью.

В нищей стране хорошего образования быть не может.

Судьба образования - это судьба России. Сможем ли мы преодолеть инерцию десятилетнего сползания на обочину и стать из "объекта глобализации" ее субъектом, сознательно выбирающим стратегию развития? Сохранились ли в России социальные группы, минимально затронутые общим разложением, которые могли бы взять на себя инициативу в условиях исторического цейтнота: есть лишь 5-10 лет, чтобы не допустить потери культурных и научных традиций? Сборник "Постиндустриальный мир и Россия", подготовленный специалистами ИМЭМО РАН и посвященный этому самому вопросу, заканчивается красноречивым многоточием...

Примечания:

¹ Прокофьев М.А. Послевоенная школа России. М, МИРОС, 1997, с. 137.

² Кузин С. Мой ответ человеку "Труда" - Солидарность, 2001, # 9.

³ Смолин О.Н. Проблемы образования в России. - Постиндустриальный мир и Россия. М, ИМЭМО РАН - Эдиториал УРСС, 2000, с. 551.

⁴ Рязанов В.Т. Кризис индустриализма и перспективы постиндустриального развития России в ХХI в. - там же, с. 512.

⁵ Владимир Арнольд: "Важно больше интересоваться наукой, чем своими успехами в ней" - Школьное обозрение, 2000, # 1, с. 25.

⁶ Коэн С. И это называется реформой? - Независимая газета, 27.08.1998.

⁷ Немцов Б. Политику образования нельзя подстраивать под кризис - Учительская газета, 12.10.1999

⁸ Смолин О.Н. Цит. соч., с. 540.

⁹ Письмо профкома школы # 28 в "Советскую Россию", 17.02.2001.

¹⁰ Нестерова О. "Физкультуры не будет". Ура? - Труд, 21.02.2001.

¹¹ Юрий Болдырев. Можно чего-то добиться, если есть, на что опереться. - Независимая газета, 28.03.2001

¹² Максаковский В. Ухабистая дорога к храму. - Учительская газета", 20.02.2001.

¹³ Ткаченко Е.В. В кн.: Министерство образования РФ. Основные итоги, проблемы и пути развития Российского образования. М, 1996, с. 61.

¹⁴ Министр образования: необходимость новой реформы. - Сегодня, 22.05.2000.

¹⁵ Председатель Московского комитета образования Любовь Кезина: Поборы в школах запрещены. - Вечерняя Москва, 21.02.2001.

¹⁶ За леность - плеть, за побег - под суд. - Учительская газета, 20.02.2001.

¹⁷ Рязанов В.Т. Цит. соч., с. 524.

¹⁸ На пути к 12-летней школе. М, ИОСО РАО, 2000, с. 12.