Русский Журнал / Вне рубрик / Сумерки просвещения
www.russ.ru/ist_sovr/sumerki/20011130_lan.html

Слабое звено
Мир спасут педагоги-неформалы?

Владимир Ланцберг

Дата публикации:  30 Ноября 2001

Очень занятно наблюдать в телевизоре, как на тропическом острове наши соотечественники (в данном случае - участники шоу) пытаются выжить, превозмогая первозданную природу, самих себя и... друг друга.

Время сейчас такое - выплывать, опираясь на головы тонущих соседей. Раньше это считалось неприличным, да и сейчас еще как-то неловко такое вытворять. А надо. "Надо" - это уже спрос. Значит, не может не возникнуть предложения. Появляется сервис в виде телепередач, фабула которых - выигрыш с попутным подавлением партнера. Получается такая почти легитимная, почти официальная психологическая поддержка морали агрессивного соперничества. Не слышал, не читал, но уверен, что, как черти из табакерки, повыскакивают и сервильные философы-психологи, убеждающие нас в том, что, если выплеснуть зрительскую агрессию у телевизора, на реальную жизнь ее останется меньше. Святая простота?

Ладно, "ти-ви" - ажиотаж, рейтинг, реклама, деньги. Вот одна из развивающих программ для дошкольников. Не буду называть ее автора: в целом методика интересная и пользуется заслуженным успехом у малышей и родителей. Но среди занятия педагог предлагает двухлеткам поплевать в него. Нет, вы не ошиблись, детям - в педагога. Слюной. От души. И объясняется необходимость сего - см. выше.

Не будем лукавить: и эти занятия, и телешоу сдвигают рамки приличий, задают новые стандарты, формируют актуальный менталитет. И весьма успешно, потому что предлагают путь наименьшего сопротивления: сдерживаться труднее, нежели драться. Вежливость и прочая подобная ерунда - изнурительный труд души. Отвечая на "спасибо" словами "не за что", мы проявляем великодушие. Леность естественна "в натуре", так что отдельное спасибо тому, кто ввел в нашу жизнь свободу словосочетания "ты - слабое звено!".

Но вернемся к нашим робинзонам.

Они не скованы убогостью примитивной студийной игры на деньги, не посажены в стеклянную клетку, в которой натуру ежели и можно развернуть, то исключительно вопреки обстоятельствам. Здесь, "на Тортуге", все работает на то, чтобы личность заиграла всеми красками. Да и народ подобран как-то по-иному, нежели в выморочной "застекольной" посудной лавке. Можно двигаться широко. Есть пространство для души, и невооруженным глазом видно, что наибольшую проблему для наших замечательных папуасов представляет не непогода, не труд, не технологическая немочь, а необходимость, согласно правилам, время от времени говорить ближнему: "Ты - слабое звено, ты должен уйти!" Превозмогая себя, "убивать" собрата.

Дело, конечно, и в том, что "наш" человек пока еще воспитан так и не перевоспитан иначе. Но не менее - в том, что (неважно, понимает ли он это или чувствует интуитивно) в правилах игры заложен вопиющий конфликт - и слава Богу, что это всего лишь игра. Будь эта ситуация выживания пореальней, поведенческая модель, включающая изгнание слабейшего, оказалась бы самоубийственной.

Где-то мы, человеки, нечто подобное проходили. В Спарте?

Тут я должен сознаться в грехе. Вероятно, не смертельном. Скорее - профессиональном. Просто однажды, посильно соображая на заданную тему, я сам для себя придумал кое-какие термины, возможно, некорректные. Но, как говорят компьютерщики, "интуитивно понятные". И кое-какие необщепризнанные дефиниции известных понятий. Ими я и хочу здесь воспользоваться. Ежели кто возмутится, может просто не читать дальше.

Термины вот какие: "экология человека" и "экология человечества". Под этим подразумевается совокупность таких нравственных ценностей, типов мышления, моделей поведения, технологий и т.п., которые, как минимум, не ведут к гибели человека как индивида и человечества как вида. Многие культуры и субкультуры выработали инструкции, которые звучат по-разному, а назначение имеют сходное. Часть из них у нас на слуху с детства: "не убий", "не укради", "не стой под стрелой"... Народы, конфессии и профессии, не вооружившиеся подобными директивами вовремя, скорее всего, вымерли. Поубивали друг друга под стрелой.

А сомнительные трактовки известных терминов касаются трех из них - понятий обучения, дрессировки и воспитания. Об этом дальше.

На Бродвее я обронил перчатку и не заметил. Меня окликнул улыбающийся человек (ну очень приятный!) и протянул мне чуть было не утраченный предмет.

А под Сиэтлом другой человек попал в автокатастрофу. Сразу остановилось несколько машин. Кто-то вызвал полицию. Кто-то - "скорую". Еще один пытался вытащить из кабины акустическую колонку (буквально мебельных размеров!), которая и шарахнула при ударе драйвера-меломана по голове. А другой пытался удержать эту самую голову в неизменном положении (так их там учат), чтобы позвонки не сдвинулись.

Подобного по всей Америке и Европе я наблюдал немало - и не мог понять, откуда в моем сознании угнездилось и растет ощущение подвоха. Бродя по сказочным улочкам Марбурга и Трира (братья Гримм лично руководили промышленным и гражданским строительством), я с трудом сдерживал "станиславское" "не верю!" - с чего бы?

Проявилось все, как на фотоснимке, сразу, - в Восточном Берлине: сложилась критическая масса. Спешащий мужчина садится (я бы назвал это как-то по-другому) в вагон метро - при этом женщины, старики и дети разлетаются в стороны. В самих вагонах (неописуемой красоты и комфорта) пластиковые стекла исцарапаны с неандертальским остервенением. Готический собор, возрастом лет под тысячу, густо размалеван "графити", а поверх - до боли знакомые (числом, а не значеньем) три буквы...

И странная выходит картина: в большинстве своем эти люди милы, добры и улыбчивы, пока сами "в порядке". Но стоит запахнуть "экстремалкой", даже простым дефицитом - и несколько последних тысячелетий культурного макияжа как рукой снимает: зверье зверьем! Один немец из "наших" сказал, мол, здесь потому такая прорва всяческой полиции и прочей юриспруденции, что, не будь их, беспредел был бы почище российского. Ну уж и почище! - усомнился я. Но нечто подобное повторил другой, а потом третий...

И я подумал о воспитании. Стал там, на Западе, интересоваться у всех подряд - как, мол, тут у вас, ребята, с этим делом?

О, говорят, с этим у нас все о'кей! Навалом его, воспитания. С детского сада начиная, каждому детенышу твердят, что все люди - братья, что надо помогать, уступать, любить и уж тем более уважать, через дорогу переводить, последним противогазом делиться... И все детские книжки - об этом, все мультики и телепередачи, все проповеди в церкви...

Почему же, когда доходит до последнего противогаза, все летит вверх тормашками?

Инстинкты.

Тогда что ж это за воспитание, которое - до первой очереди за спичками?

И подумалось мне, что это вовсе не воспитание, а воспитание - вовсе не это. А это - обучение. Пойди туда. Возьми то. Нажми тут. Так можно (нужно, хорошо, полезно). Так нельзя (ненужно, плохо, опасно). Понял? Молодец, вот тебе кусочек сахара.

И отшлифовано у них обучение до немыслимого совершенства: более понятных картинок - как заправить принтер чернилами, снять презерватив и выиграть в суде дело о наследстве - не бывает. А у нас таких картинок, как правило, не бывает вообще.

Что же до тех, кто знает, как надо, а делает наоборот, - тут, откуда ни возьмись, зоркий глаз юриспруденции и - штраф, или решетка, или дубинкой по почкам (последнее - в неофициальной обстановке, "без галстуков")... Это уже не обучение и тем более не воспитание, но дрессировка.

А что же воспитание? Что это такое?

Обученный действует правильно, потому что ему объяснили и он понял. А еще точнее, потому что он лоялен обществу, понял объяснение и теперь может (и вообще-то - не против) действовать соответственно. Пока с ним самим и обществом все в порядке.

Дрессированный - потому что помнит о наказании. Боится. Его учитель - страх.

Воспитанный иным образом действовать просто не может. Первые два могут, если ситуация прижмет и наказание не грозит, а этот - не в состоянии.

Один мальчик, подопечный моего знакомого инструктора по детскому туризму, говорил, мол, не потому подбирает в лесу бумажки и пивные банки, что понимает, что в лесу это не растет и валяться не должно, а потому, что душа протестует. То есть подсознание. И делает он это машинально. Раньше сознательно, а теперь машинально.

Вот, собственно, в чем и проявляется отличие воспитания от всего остального: воспитанный демонстрирует парадоксальное поведение: в экстремальной ситуации даже при "наличии отсутствия" угрозы наказания он совершает действия, казалось бы, противоестественные, противоинстинктивные, но... "экологичные" - спасаясь с тонущего "Титаника", сначала посадит в шлюпку женщин и детей, стариков и больных, а сам - уж как-нибудь. Собственно, эти действия и есть наиболее естественные, если вспомнить, какие человеческие сообщества оказались более живучими перед лицом напастей. Естественные, но неочевидным образом.

Как же укореняются в сознании "экологичные" модели поведения (а именно их укоренение и служит гарантией того, что модель сработает, когда раздумывать будет некогда)? Каковы механизмы воспитания?

Пора, видимо, попытаться дать формулировку этому слову в том его смысле, в каком оно употребляется в данном тексте.

Под воспитанием (нравственным, естественно) понимается такое формирование сознания, когда индивид осмысленно, на уровне доказательства и глубокого внутреннего приятия, вооружается теми или иными принципами, правилами, методами, которыми руководствуется, совершая (или не совершая) поступки. Спасти другого, жертвуя собой. Не разбросать публику, претендующую на место в последнем трамвае.

Выходит, "воспитать" кого-то сугубо внешним воздействием, даже под угрозой наказания, нельзя. Воспитание - процесс инициативный, в котором педагогический "клиент" становится субъектом, не иначе. Нельзя "воспитать"; можно только "воспитаться". А извне приличествует способствовать, споспешествовать; создавать мотивацию и условия, "подавать снаряды" - средства, делающие процесс более эффективным.

Не все, вероятно, надо в человеке воспитывать. Например, грамотность. Пусть она останется предметом обучения или, если так уж хочется учителям, дрессировки. Знание языка - не поступок, а незнание само по себе - не преступление. Что же до "экологий" - тут самое поле деятельности для воспитания.

Не надо покидать Европу, чтобы убедиться, что в стране древнейшей цивилизации и неописуемой гармонии естественного и рукотворного, с детства слыша слова об уважении и любви, вырастают отморозки не "хуже" наших. Не служит Кельнский собор панацеей от фашизма. Не возникает в сознании индивида гуманная идея по причине одного лишь мягкого климата. Не спасает красота мир. Но в процессе "споспешествования" может оказаться очень даже уместной, поспособствовать воспитанию.

Нужно, видимо, пережить некий стресс, получить сильное ощущение, задать себе вопрос (вариант: получить готовый из хороших рук), придумать ответ (получить готовый из надежного источника), хорошенечко помучиться размышлениями обо всем этом - вот тогда в сознании возникнет, вырастет кристаллик менталитета.

Это, скорее всего, и есть механизм воспитания.

Каковы же его, воспитания, общественные институты; какие явления или учреждения этим занимаются, используют вышеописанный механизм? Есть ли они в Европе или Америке? В Полинезии? У нас?

Легче начать с того, что есть у нас. Это вся наша злосчастная история - крепостное право, сразу после чего - Советская власть с электрификацией и все их производные вплоть до сегодняшней "экстремальной демократии". Это очереди, карточки, коммуналки - постоянный дефицит жилья, продуктов, денег... На "Олимпе" - паранойя вождей, лицемерие и ложь государства. А этажом ниже - тотальное стукачество, "подсиживание" соперника и еще тысяча и один способ освободить свое жизненное пространство от "слабого звена".

Даже одного из этих феноменов достаточно для гибели нации, но мы - народ "сдержек и противовесов". Людоедство очередей и коммуналок разбивается о сердобольность и участие, на которое, правда, не каждый-всякий горазд, но которое вполне в наших традициях. Это любопытство, преломленное в соборности, дает такой парадоксальный результат; в странах с культом "privacy" такого (на уровне воспитания, а не обучения) "не может быть никогда". Наше доносительство пробуксовывает на нашем же протестном укрывательстве. Садизм чиновника "обламывается" на субтильном диссиденте. Всегда на краю пропасти мы останавливаемся, а если нет - значит еще не край. И пока мы будем жить под угрозой гибели (глада, мора, ввода ограниченных контингентов, несвоевременных развлечений Госдумы), наш шанс выжить благодаря "экологиям Ч & Ч" достаточно велик. Грустно все это: а что, без чумы - никак?

Выходит, никак: только ситуация, близкая к экстремальной, заставляет человека "резко" задуматься над вопросами гамлетовских масштабов, прожить и пережить их, впитать ответы - и жить дальше, став "экологичней". На пустом месте компенсаторные механизмы не возникают.

Получается, что наименее цивилизованное, наиболее дикое и опасное общество способствует формированию в себе самом достаточного количества индивидов "экологичного" склада, что и служит порукой выживанию популяции. И наоборот - благополучное, изнеженное племя рискует пропасть в одночасье. Беспечное прогрессивное человечество почувствовало запах гари в сентябре первого года нового тысячелетия. Именно в самой благополучной стране десятка конвертов с заразным порошком оказалось достаточно для общенациональной паники, едва ли не психоза.

Воистину, цивилизация, где воспитание - "слабое звено", обречена на выход из игры.

А ведь таковы практически все страны "первого" мира. Пожалуй, чуть лучше подготовлены к катаклизмам вселенского масштаба Израиль, живущий под прессингом джихада, да Западный Берлин. В последнем еще помнят карточную систему времен "красной" блокады, когда уголь завозили самолетами, а в домах запрещалось разбирать отопительные дровяные и угольные печи.

И - все?

Но это - общество, которое для ребенка сжимается до масштаба "улицы". А что же "семья и школа"?

Увы, маловато воспитания и там.

Каким же оно может быть в семье, где чадо живет на халяву? Исчезающе мала зона его ответственности и амплитуда связанных с этой ответственностью переживаний. Мир не рухнет, если он не купил хлеба и не вынес мусор. Ему что-то объяснят? Потребуют? Это обучение. Накажут? Дрессировка. Что такого может стрястись, ежели он обучаться не захочет и дрессировке не поддастся? Есть не дадут? Уволят без выходного пособия? Не смешите меня.

Да и во всякой ли семье родители располагают реальным педагогическим ресурсом - временем и желанием возиться, средствами для развития юной индивидуальности, собственными воспитательными способностями? Не уродуются ли они, света божьего не видя, чтобы свести концы с концами? Не заваливаются ли на диван в пресловутых тапках, хорошо поработав и славно потрудясь? Наоборот, вполне представимо, что в их традициях - вознаградить себя стаканчиком антистрессового антифриза. А что, имеют право!

Ладно, есть, есть у них и желание, и возможность вести нравоучительный диалог с потомством. Но - что там за нравы? Не утвердились ли эти замечательные члены перекошенного общества в том, что в данной поганой жизни позволительно оправдывать целью любые средства? И где тогда оказываются все наши "экологии"?

Да, умные миллионеры на гниющем Западе выпихивают своих юных потомков на каникулы в посудомойки баров и рабочие ферм, без гроша, на полный страх и риск - чтоб знали, на каких бананах булки растут. Да, в наших бедных семьях без доли труда, приходящейся на детей, можно не только банана к столу не снискать, но и булки.

Но нет у нас таких гниющих традиций и, слава Богу, нищие семьи не в большинстве.

И ячейка общества в лице своего представителя, приглашенного на переговоры в инспекцию по делам несовершеннолетних, "переводит стрелки" на школу.

А школа? Она решительно вызывает родителя попеременно то к классному наставнику, то к директору, а тот, демонстрируя понимание жизненных реалий, робко просит главу семьи все же, по возможности, "не упускать из виду"... Понятно, для проформы.

А у самой школы воспитательных ресурсов нет. И дрессировочных маловато; ежели она и пугает - все равно никому не страшно. Проповеди же не в счет.

И так - по всей планете. Меня потрясла фраза Джона Мэйджора: "Мы не можем превращать государство в богадельню; нам нужна сильная полиция". Если уж такие люди слепы...

Выходит, мир обречен?

Не совсем: есть у нас (и пока только у нас!) одно странное явление, способствующее воспитанию, вполне мирное и цивилизованное. Увы, малочисленное, да к тому же и исчезающее; не ко времени ресурсоемкое и ментально "несовременное".

Это "коммунарские" детские и подростковые клубы и работающие по аналогичным методикам лагеря. Сейчас они почти нигде так не называются: лексика неактуальна. Опять же, боятся, что их с размаху не поймут, не вникнут в терминологию и идеологию. Они красятся под скаутов: проще разговаривать с начальством, уже прослышавшим, что скауты - это хорошо и современно и им надо помогать.

Да, девяносто процентов этих клубов "картонные", декоративные, этакие "демо-версии". Такого рода забавы я называю неприличным словом "макрамэ", с "э оборотным" на конце, имея в виду, что результат их деятельности рассчитан на восхищение мам и бабушек; в лучшем случае - на посетителей районной выставки сопливого творчества.

Но в десяти процентах кипит всамделишная жизнь, со всеми ее треволнениями, и тут же - рефлексия, инициируемая специально подготовленными педагогами, - те самые вопросы и ответы. Тот самый механизм.

Кто знает, сколько людей обязаны своим воспитанием одному лишь лагерю "Орленок"? И это при том, что методика, работавшая в нем с конца шестидесятых, после брежневского разгона педагогического коммунарства (наряду с КВНом, самодеятельной песней и прочими порождениями "оттепели"), многажды была кастрирована партийно-комсомольскими идеологами от воспитания. Живучая оказалась!

Теперь и там этого практически нет.

И вот какая штука: имеется у нас, царит, господствует госстандарт на обучение. Я тоже считаю, что каждому человеку, желающему жить своим умом и кормить себя своими руками, не лишне знать таблицу умножения, уметь складывать числа столбиком, отличать ток от напряжения, ориентироваться по солнцу и грамотно писать "жи" и "ши" на языке, на котором он думает во сне. Несколько меньше у меня уверенности в том, что он обязан знать получение гидроксида никеля и все его свойства во веки веков. Ну да надо же чем-то "грузить" недоросля, не по своей воле "сидящего" более десятка лет "от звонка до звонка"!

Но эти наши споры - разрешить клонирование, или погодить? - смешные, право: никуда не денемся, будем клонировать, как миленькие, и покупать руки-ноги в аптеках без рецептов. Или затеем полную ревизию, "ab ovo", пошагово: как быть с использованием огня, топоров, хлора, ядерного топлива? Ведь все это - средства возможной погибели цивилизации.

Видимо, дело не в обладании ими, а в ментальных границах применения. То бишь гуманистическое, "Ч & Ч-экологическое" воспитание человека и человечества должно идти впереди обучения, и никак иначе!

Так не ввести ли госстандарт на воспитание, причем в планетарных масштабах?

Мы так тщимся выровнять наши параметры школьного образовательного благолепия по западным, начиная почему-то со сроков отсидки! Может, всем миром обсудим, как человека воспитывать, в какой системе ценностей, пусть даже с весьма широкими граничными условиями? И не воспользоваться ли при этом вышеупомянутой методой ленинградских педагогов, доказавшей собственную живучесть, эффективность и, я бы даже сказал, незаменимость за сорок лет своего существования?

Жаль, если на планете Земля человечество окажется слабым звеном!