Как в анекдоте, начнем издалека. Бабочки, а также люди, рыбы, муравьи и прочие существа решают проблему размножения (то есть подготовки новых организмов) всего двумя принципиально различными способами. Ни одна из этих стратегий не лучше, чем другая, - они просто по-разному решают проблему распределения конечных ресурсов. В случае так называемой r-стратегии (скажем, у многих рыб) потомство многочисленно и вероятность выживания данной икринки невелика - зато усилия родителей, направленные на ее выживание, минимальны. Напротив, большая часть детенышей видов - последователей К-стратегии (например, людей) выживает, но затраты родительских усилий на выращивание и воспитание так велики, что число потомков не может быть большим. Важный момент, что совместить лучшие стороны этих подходов невозможно. Грубо говоря, пара осетров физически не сможет по-человечески воспитать каждую из десяти миллионов икринок.

Так вот, с подготовкой научных кадров то же самое.

Конечно, любая аналогия - натяжка, и нет смысла делать далеко идущие выводы, сравнивая биологию размножения с социологией науки. Однако принципиальное сходство ситуации - конечные ресурсы можно вкладывать либо массово и неэффективно, либо узконаправленно, но с высокой отдачей - может наводить на полезные размышления.

Особенность современной ситуации в российской науке - именно в том, что долгое и дорогое дело подготовки ученых совмещено со стремительной и, как правило, необратимой их потерей частью из науки в более денежные профессии, частью за рубеж. Такое сочетание дороговизны и неэффективности стабильным быть не может. Сложилось такое положение по историческим причинам. Подготовленные советской системой специалисты волей-неволей оставались в границах СССР и, как правило, имели возможность так или иначе заниматься своей наукой, а также преподавать. То есть, эффективность воспроизводства ученых была достаточно высокой. Открытие границ и отсутствие денег на исследования приводят к тому, что значительная доля молодых ученых в России наукой не занимается; другими словами, отдача системы научного образования очень низка.

У советской научной системы были свои проблемы. Одна из самых серьезных - отделенность от западной науки. Думаю, все, кто читают научные журналы, согласятся с тем, что воспитанников российской системы образования удручающе и привычно мало среди авторов первого ряда журналов. Причем это касается не только ученых из России, но и тех, кто последние 10-15 лет работают за рубежом. Это очень серьезная проблема, которую надо решать.

Каким же образом можно готовить высококлассных ученых, признаваемых в мире, если наука и университеты небогаты? Может быть, имеет смысл присмотреться к необычной программе подготовки аспирантов, осуществляемой в Португалии. (Gulbenkian PhD Programme in Biology and Medicine; PGDBM). Проблемы науки в Португалии отчасти близки российским: не слишком много денег; консервативные, не очень динамичные университеты; сравнительно небольшое число лабораторий, активно публикующихся в лучших журналах. В 1993 году они запустили пилотную программу с целью подготовить в области биологии и медицины 100 аспирантов мирового класса.

Несколько недель назад, на конференции по нейробиологии в Калифорнии, я встретился с группой студентов и выпускников этой программы и был глубоко впечатлен. Все они (все - это действительно все) работали или работают в знаменитых лабораториях, все публикуют сильные работы в журналах первого ряда, все лично знакомы с лидерами в своих областях, поддерживают тесные дружеские связи друг с другом, с программой и с португальскими университетами - и все или почти все собираются при возможности вернуться работать домой в Португалию. Эти замечательные достижения не только (и может быть, не столько) заслуга конкретных, очень хороших самих по себе ребят. В значительной степени все это - заслуга программы.

А сделано это все следующим образом (подробнее см.):

Программа готовит за 4 года кандидатов наук (Ph.D.) в области биологии и биомедицины. Конкурс открытый и жесткий; чтобы поступить, биологом быть не обязательно. В первый год аспиранты слушают мощный обзорный курс лекций, который читают заезжие знаменитости - главным образом, молодые, и все - активно работающие. Приезжают лектора на несколько дней, максимум - на неделю. Общаясь с лекторами, аспиранты выбирают для себя область науки, которой они будут заниматься. Более того, они решают, в какой лаборатории (в мире!) они проведут следующие три года. Чаще всего они решают отправиться либо в лабораторию одного из лекторов, либо пользуются рекомендацией того же лектора. И вот тут - важный момент. Программа оплачивает не только проживание студента там, где находится лаборатория, но еще и платит, если необходимо, за обучение (чаще всего это номинальные суммы). То есть для шефа лаборатории данный аспирант - бесплатный. Этот исключительно важный момент тем самым открываются двери практически в любую, самую сильную, лабораторию.

Оплачивать обучение студента за рубежом - дело непривычное для советской системы образования (хотя исторические прецеденты в России есть - наичиная с Петра, посылавшего молодцев в Европу). И тут возникает вопрос: а не отрезанный ли ломоть такой студент? И тут создатели программы делают еще один блестящий ход: каждый год все аспиранты собираются дома на неделю и отчитываются и общаются друг с другом и с домашним научным руководителем. Но это еще не все! Сами же аспиранты - нынешние и бывшие - организуют лекционные курсы для первогодков, сами читая им лекции и приглашая лекторов-знаменитостей. Тем самым не только укрепляются связи между разными поколениями студентов, но организаторам курсов предоставляется возможность делового общения с лидерами в их областях, что совершенно бесценно в профессиональном плане.

В результате не только образуется плотное сообщество португальских биологов высокого класса, но и все они обрастают связями в научном "высшем свете". Даже если выпускники программы находят работу за пределами Португалии, плотные и постоянные контакты с коллегами дома позволяют им эффективно участвовать в подготовке следующих поколений высококлассных португальских биологов. Международная экспертная группа, анализировавшая результаты пилотной программы (1993-2000), нашла ее успешной, и теперь программа существует на постоянной основе.

Подробности финансовых аспектов программы мне неизвестны, но можно прикинуть по порядку величины. Самые большие расходы приходятся на стипендию. Типичная стипендия американского аспиранта меньше 20 тыс. долларов в год. За четыре года это составит менее 80 000 долларов. Если добавить еще 20 000 (на каждого студента) на переезды студентов и лекторов, то придем к цифре 100 000 долларов на человека. То есть, по сути, поколение (100 человек) высококлассных ученых, да еще и тесно интегрированных в мировую науку, да еще и связанных с наукой дома, да еще и спаянных - обошлось всего в 10 млн. Для сравнения - самая замечательная и мощная биологическая лаборатория в самом замечательном научном центре где-нибудь в Массачусеттском технологическом или Стенфорде, потратив такие же деньги (года за три-четыре), в лучшем случае подготовит 2-3-х сильных самостоятельных ученых. Да даже если и десять, все равно португальская программа на порядок более эффективна.

Мой друг, с которым я поделился своими соображениями, заметил, что в мои расчеты не входят затраты на то, чтобы подготовленные ученые вернулись домой работать: зарплата, оборудование, расходы на лаборатории и т.д. Это и правда - большие деньги. Но дело в том, что это те же самые деньги, которые нужно затратить, чтобы и ученые, вскормленные дома, могли работать в России. Экономия на самой науке приведет, как мне представляется, просто к тому, что науки не станет, и готовить кадры (каким бы то ни было способом) будет незачем, да и некому.

Возвращаясь к аналогии с бабочками и стратегиями размножения, можно заметить, что португальская программа - вдохновляющий пример увеличения эффективности, даже при том, что образование ученого - процесс дорогой. Неэффективная и дорогая система американской науки замечательна по многим причинам, но России она не по карману; Китай расточителен людьми, огромное число китайцев на Западе работают очень успешно - а в Китае науки почти нет. И тот, и другой подход смахивает на рыбью r-стратегию. Португальская же программа сводит потери к минимуму: почти все участники программы становятся сильными учеными. Российская система подготовки ученых слишком расточительна; ее придется менять. Так, может быть, перейти на экономную К-стратегию, как и положено людям разумным?