При обсуждении многих проблем, не исключая и проблемы образования, мы очень часто оказываемся запертыми в рамках дихотомии "частное - государственное". Это не позволяет нам ясно увидеть те альтернативы, которые у нас есть, или, точнее сказать, могли бы быть, сумей мы преодолеть эту ограниченность. Почему мы не видим ничего реально значимого и дееспособного между индивидом и государством, достаточно очевидно. Сначала нас долго учили отождествлять общественное и государственное. С одной стороны, можно было лицезреть марионеточное бытие так называемых "общественных организаций", а с другой - эта неясность причудливым образом оправдывала повальное воровство на предприятиях. Субъективно вынос ценной детали с завода не был воровством у государства - все ж таки "народная собственность", но это не воспринималось и как воровство у себя, коллег, соседей - общества. "Наше общее" сводилось, смотря по ситуации, к одному из двух других притяжательных местоимений: "ничье" или "мое".

Нельзя не отметить и того, насколько глубоко проникала в жизнь ведомственная организация всей страны. Если сельская местность и была худо-бедно структурирована территориально, то городская жизнь, жизнь промышленных центров была подчинена ведомственному делению: министерство такой-то промышленности давало человеку завод - чтобы работать, квартиру - чтобы жить, детский сад - его детям, дом культуры - чтобы повышать культурный уровень, медпункт - чтобы лечиться, дом отдыха - чтобы отдыхать на свежем воздухе, футбольную команду - чтобы "болеть" и т.д. Я несколько утрирую картину, но суть остается прежней: человек встраивался не в традиционную территориальную структуру связей, а в структуру отраслевую. Все это не давало сформироваться представлениям об обществе как общине соседей, которые должны совместно решать некоторые проблемы. Заметьте - не делегировать решение этих проблем кому-то "наверху" и не полагаться на их регулирование какой-нибудь "невидимой рукой", надеясь на то, что если каждый сделает, как он сам хочет, в результате получится так, как надо. Обществом человека должен был быть его трудовой коллектив, предполагающий совсем другие отношения.

С частным все было совсем просто, оно сводилось к "плохо", "низзя", "брось бяку". Ничего хорошего ни в чем частном быть не могло по определению. Частное подлежало изживанию, преодолению и, в конечном счете, забвению. Существовали множественные отступления от всех этих принципов: жилищные кооперативы, садовые участки, частные авто, но на уровне лозунгов все это оформлялось так, чтобы явным образом не нарушать принцип общности.

В последние десять лет многое изменилось. В моду вошел либерализм (впрочем, весьма вульгарно понятый), и частное стали хвалить, по крайней мере, на уровне официальной пропаганды и журналистского мейнстрима, а государственное - порицать за неэффективность, косность и пр. Изменилось, действительно, многое. Однако приватизация, рынок, конкуренция, первоначальное накопление и тому подобное, помноженное на особенности национального бизнеса, только закрепило убеждение, что есть некий индивид и некое государство, и между ними нет никакого промежуточного звена (разве что чиновник - такой индивид, которой вроде как представляет государство, но при этом не забывает о том, что он все-таки индивид и ничто индивидуальное ему не чуждо). А дальше оставалось уповать на то, что спонтанное взаимодействие множества индивидов, никто из которых не думает ни о чем, кроме собственного блага, породит к жизни благо всеобщее, и наступит полное и окончательное счастье. Аминь.

Не получилось. Не учли, что "каждый сам за себя" - это "война всех против всех", не подумали, что для нормальной жизни мало индивидов и государства, нужно еще что-то, именуемое обществом. Математическое моделирование поведения индивидов в гоббсовском "естественном [до-общественном] состоянии" показывает, что некоторую позитивную устойчивость система отношений между ними обретает лишь тогда, когда они начинают думать не только о собственном сиюминутном выигрыше, но и об общей стабильности на некотором протяжении времени (которая уже, в свою очередь, позволяет максимизировать выгоду индивида). Так получается общество, так люди учатся доверять своим соседям, так налаживается постоянная коммуникация между ними, на основе которой становится возможным то самое совместное решение проблем, о котором речь шла чуть выше. Остается лишь добавить, что "совместное решение проблем" - это не только мелочи вроде собрания жильцов подъезда, но и вещи серьезные - вроде парламента.

Все это длинное вступление потребовалось нам лишь затем, чтобы поговорить об образовании, точнее говоря, о проблемах управления в области образования. "Безобщественность" нашего состояния не позволяет нам и здесь увидеть главное: школа - это не некая коммунальная служба, которая может быть отдана всецело на откуп государству или в частное управление. Как справедливо заметила Р.Фрумкина, образование - это проблема социального партнерства (я бы сказал - предмет такого партнерства). Образование нельзя просто приобрести, как многие другие услуги (в том числе, социально значимые). Оно требует постоянного внимания и усилий со стороны всех его участников. Этого не понимают родители, которые отправляют ребенка в хорошую школу и, с облегчением вздохнув, забывают про него, а потом устраивают скандалы на родительских собраниях: "Почему мой ребенок плохо учится?" Этого не понимают учителя, которые говорят, что за такую зарплату они стараться не намерены, хотя их осуждать уже сложнее. Гонка за высшим образованием, в которую включились как дети, так и родители, напуганные альтернативой в виде двух лет в Вооруженных силах РФ, также имела весьма деструктивные последствия. При непосредственном участии родителей вузы превратились в неприступные твердыни, входные требования которых отстоят от выходных требований средней школы на расстояние, которое без посторонней помощи преодолеть невозможно. Впрочем, эту помощь сами же вузы и предлагают. За умеренную плату. Всеобщая недальновидность (мой ребенок выпустится/поступит, а потом - хоть потоп) ни к чему хорошему привести не могла. Можно ли такую позицию назвать прагматичной и рациональной? Навряд ли. Результат всеобщей, хотите, нашей общественной недальновидности один - деградация образовательной системы, от качества которой зависим мы все. "Поступив" ребенка в вуз за взятку, родитель успокаивается. А если ему скажут, что врач, который будет лечить его самого, его детей и внуков сейчас тоже выясняет, как его преподаватель смотрит на сдачу экзамена с финансовой точки зрения?

Пришли мы к тому, что сейчас судорожно пытаемся понять: что делать с настолько дезинтегрированной системой образования, как и чему в ней учить и как все это хозяйство держать под контролем? И при выдвижении альтернатив мы опять оказываемся загнанными в рамки той же дилеммы "частное - государственное". Одни предлагают усилить государственный контроль за школами, другие - чуть ли не приватизировать школы и уж в любом случае отдать их в руки профессионалов -менеджеров. Однако никакой "нормальный менеджмент" сам по себе, в одиночку, в области образования ничего хорошего сделать не сможет. Управленец-профессионал сможет навести порядок в хозяйстве и финансах школы, оптимизировать затраты и издержки, наладить "производственный процесс". Все. Это называется "антикризисное управление". Может быть, такая терапия и не помешает школам и вузам, особенно тем из них, что практикуют взимание платы под тем или иным предлогом, но это будет что-то вроде аудита - и не более. Для того чтобы образовательное заведение работало эффективно, то есть попросту давало современное и, простите, качественное образование, одного лишь антикризисного управления недостаточно. Другие два варианта: директор-педагог и директор-чиновник, имеют свои вполне очевидные изъяны, какие именно - знают многие, если не каждый, через такой вариант управления в той или иной мере прошел каждый из нас. По-видимому, в управлении образованием должны присутствовать все три эти составляющие; будут ли они совмещаться в одном человеке, получившем какую-то специальную квалификацию (что представляется сценарием утопическим), или реализовываться посредством разделения полномочий между директором, завучем и каким-нибудь инспектором минобраза (что более вероятно) - не суть важно.

Важно, чтобы в процессе реформирования (или все-таки "модернизации"?) образования не забыли про общество. Не пафосное "гражданское общество", которое чего-то там обеспечивает на национальном уровне, а локальное общество родителей учеников. Родители учеников одной школы образуют вполне устойчивую социальную сеть, которая тоже должна быть задействована в процессе реформирования образования и, самое главное, управления им. Наверное, не стоит доверять родителям решать вопросы текущего управления делами школы, но они должны иметь доступ к информации о деятельности их школы, они должны знать, на что расходуются деньги школы. Родителей можно уподобить акционерам: они доверили этой школе самое ценное, что у них есть, и должны иметь право знать, как работает эта школа. Только все это, в сумме называемое навязшим в зубах, но очень точным словом "прозрачность", сможет привлечь к школе внимание тех, кого она и должна интересовать в первую очередь.

То взаимодействие между родителями и школами, которое сегодня всецело находится в сфере теневой экономики, может быть легализовано и, при должной степени терпимости со стороны государства, может принести свои позитивные плоды. Безусловно, и здесь возможно множество эксцессов: кто-то не захочет выходить из тени, кто-то решит, что школа учит не тому и т.д. Однако при трезвой политике государства, которое наконец решится допустить какую-то деятельность без лицензирования и контроля и последовательной стандартизации собственно образовательных параметров, эти эксцессы могут быть достаточно эффективно нейтрализованы. В любом случае такой опыт гражданской самоорганизации был бы бесценен.

Последнее, на что я бы хотел обратить внимание: речь идет не о каком-нибудь "почине" минобраза. Министр Филиппов вообще своей позицией в отношении образования и его реформы напоминает родственника короля из "Обыкновенного чуда", который, когда его жену (любимую) душили у него на глазах, говорил: "Потерпи, дорогая, может все обойдется". Я лично пока не пойму, душат ли образование, возрождают ли его, но позиция министра того самого образования поражает своей безынициативностью и апатией.

Сколь бы идеалистичным ни казался этот проект, мне кажется, что он все-таки далек от утопического. Можно привести пример обсуждаемого в одном из форумов "Компьютерры" проекта сайта, содержащего образовательный минимум, определяемый именно родителями, причем именно в ходе свободного, сетевого, а не иерархического взаимодействия. Инициировано это обсуждение было письмом одного из читателей. Многие районы Москвы, некоторые города Подмосковья и других регионов охвачены общественными локальными сетями, и это тоже основа для такого рода инициатив. Наконец могу привести случай из моих личных наблюдений. Недалеко от моего дома года три назад построили новый жилой комплекс: кирпичный дом, недешевые по местным меркам квартиры, свой двор и т.д. Уже второй раз подряд на Новый год жильцы ставят во дворе елку, украшают ее игрушками, вешают гирлянды, подключают электричество. Сама по себе елка - это, конечно, мелочь, но она означает, что эти люди научились минимально доверять своим соседям. Может быть, потому что им нравится их дом и они поняли, что некоторые вещи для этого дома можно сделать только самим и только сообща. И может быть, им когда-нибудь захочется сделать что-то, чтобы и в школе, куда ходят их дети, тоже было хорошо. Захочется самим, а не когда на это намекнет при разговоре об успеваемости их чада директор школы.

***

В свое время мой папа с упорством подвижника наклеивал на панель с кнопками в лифте бумажную табличку с крупными номерами этажей, поскольку на кнопках прочитать их было весьма затруднительно - даже человеку с хорошим зрением, и вешал в том же лифте какие-нибудь украшения на Новый год, 8 марта, День Победы. Таблички обычно держались неделю, поздравления срывали через сутки. Папа вешал новые. Такая была у него маленькая война. Однажды к нам пришел сосед, известный своей любовью к выпивке и, к стыду нашему, бывший как раз основным подозреваемым в вандализме, и предложил сделать эту самую табличку из стали, потому как "сердце кровью обливается" смотреть на то, как их срывают. Ни моего папы, ни нашего соседа уже нет с нами, а стальная табличка держится, хотя за это время и получила ряд "ранений" и лишилась двух из восьми болтов.

Неужели устойчивыми у нас могут быть только стальные, противоударные и огнеупорные формы?