Одна из основных социальных функций образования - выявить наиболее одаренных индивидов, дабы рекрутировать их в ряды экономической, политической и интеллектуальной элиты. На практике это реализуется предоставлением по возможности равных шансов на получение хорошего образования представителям различных страт общества. Учеба, в ходе которой первостепенное значение имеют именно личные способности самого человека, а не возможности, обусловленные его происхождением, дает шанс продемонстрировать их без риска для окружающих. Написать диплом по финансовому анализу может любой студент соответствующей специальности, и если этот проект окажется неудачным, пострадает от этого только его автор, тогда как возможность проявить свои знания в той же области на практике не может быть предоставлена каждому без риска значительных убытков. О запуске самолетов и строительстве плотин и говорить не хочется. При этом необходимо заметить, что быть лифтом социальной мобильности - одна из немногих "политических" задач, выполнение которой не наносит урона эффективности образования в смысле собственно просветительской деятельности. В отличие от патриотического, гражданского, сексуального, нравственного и прочего воспитания, для нее не нужно "отрезать" время и ресурсы от изучения традиционных предметов, все-таки пока составляющих основу знаний, которыми должен владеть образованный человек (это не означает, впрочем, что перечисленные виды педагогической работы не имеют права на существование в рамках образовательной системы, просто их внедрение всегда требует определенных компромиссов). От того, насколько эффективно система образования справляется с указанной задачей, зависит на самом деле очень многое, причем как для самого образования, поскольку эгалитаризм в процессе обучения создает необходимый элемент состязательности, так и для общества в целом, поскольку "засорение" каналов социальной мобильности чревато серьезными социальными потрясениями.

Авторы программы модернизации (в девичестве - реформы) отечественной системы образования, похоже, это понимают. Понимают они и то, что существующая система в этом смысле стремительно теряет эффективность. Огрехи у нее есть на всех уровнях, однако в наибольшей степени это касается перехода "школа-вуз". На сегодняшний день практикуемые принципы отбора студентов из числа выпускников школы весьма далеки от меритократических. Общеизвестно, что на самом деле честного соревнования на вступительных испытаниях днем с огнем не сыщешь. У абитуриента "с улицы", будь он хоть круглый отличник и медалист, весьма низкие шансы на успех. Традиционно корнем зла считается разрыв в требованиях "на выходе" школы и "на входе" вуза, который нужно как-то восполнять и который традиционно и рассматривается как причина такого явления, как репетиторство. Вуз и его преподаватели всегда готовы помочь абитуриенту, недополучившему необходимые знания на школьной скамье: как официально - в рамках подготовительных курсов, так и в частном порядке. Помимо этого всегда (или почти всегда) есть совсем уж банальный способ - взятка. Ни для кого не секрет, что часто завуалированной взяткой является и курс занятий с репетитором, но о политэкономии всего процесса - чуть ниже. Издержки, которые несет общество в целом и многие из нас по отдельности из-за коррумпированности системы приема в вузы, весьма велики (по некоторым оценкам - около $300 000 000 в год, притом, что согласно уже ставшему знаменитым докладу ИНДЕМа 20% абитуриентов становятся студентами за взятки). Это немалая сумма для страны, еле сводящей концы с концами, население которой уже взяло в привычку постоянно жаловаться на отсутствие денег. Но то, что эти деньги проходят мимо бюджета - пожалуй, наименьшее из зол, причиняемых коррупцией в вузах. Хуже всего как раз то, что образование перестает играть присущую ему социальную роль.

Борьба с коррупцией?

Чтобы подорвать тот базис, на котором строится благополучие репетиторов, предлагается упразднить систему вступительных экзаменов за счет введения Единого государственного экзамена. Идея не лишена смысла, хотя и оставляет множество вопросов, в основном технического характера, открытыми. В основе ее лежит здравое умозаключение: если вузы (а) не смогут сами формулировать свои требования, а будут подчиняться федеральному стандарту, (б) не смогут сами контролировать процесс оценки знаний абитуриентов, а система проверки знаний будет построена по принципу распределенных вычислений, то система неформальных связей между абитуриентами и экзаменаторами будет разрушена. Это уже на порядок умнее, чем попытки бороться с коррупцией силовыми методами, однако увлечение наших новых чиновников и их консультантов институциональным подходом иногда все-таки перехлестывает через край.

Было бы большим заблуждением полагать, что репетиторство - исключительно следствие несовершенства процедуры (хотя, безусловно, коррупция неизбежно возникает везде, где она может возникнуть, и в этом смысле реконструкция институтов - необходимое занятие). Разрыв между требованиями школы и вузов - скорее повод к коррупции, нежели причина. Более ясному пониманию того, что именно происходит, сильно препятствует та терпимость к коррупции, которая развилась у нас. Все знают, что это очень плохо, однако эти же самые "все" несут подношения врачам, суют десятки железнодорожным ревизорам, откупаются от пожарных и СЭС и, конечно же, нанимают репетиторов своим детям. Интересно, что оправдывается коррупция теми же соображениями социальной справедливости, которые идут в ход против нее - достаточно сместить акцент с права детей из малообеспеченных семей на хорошее образование на право преподавателей зарабатывать себе на кусок хлеба. И это нечто гораздо более важное, чем способ успокоения совести и сохранения лица. Ведь на самом деле, большинство фактов коррупции, кроме тех, что связаны с содействием откровенно уголовной деятельности, в нормальной человеческой речи описываются весьма невинным образом, если только не поставлена противоположная задача, как в сводках криминальных новостей (меня всегда поражало, как эти ребята умеют рассказать о факте торговли "серыми" мобильниками так, как будто речь идет об очередном Чикатиле). А так, что получается? Ну, поручил мэр строительство новой больницы фирме, принадлежащей его зятю - и что? Зато можно быть уверенным, что не "кинут". Или ректор пристроил сына своего институтского (еще трогательнее - школьного) друга к себе в вуз - так кем бы он был после этого, если бы не помог другу? Или преподаватель того же вуза позанималась с девочкой, чтобы та смогла сдать экзамены. Не бесплатно, конечно, но разве девочка сама разобралась бы во всем, при нынешней-то школе, да и доброй женщине прибавка к зарплате, а то она у нее ма-аленькая. Времена тяжелые, надо помогать друг другу. Коррупция - элемент гражданского общества, если хотите. Зачастую, это - способ самостоятельно решать свои проблемы привычными и простыми способами там, где государство перегибает палку со своими правилами. Бывает, что та или иная услуга "навязывается", но, как ни крути, взяткодатель - не столько жертва, сколько сообщник. Оптимален ли такой путь? По-видимому - нет, однако сам факт его существования должен не распалять в нас желание "навести порядок", а стимулировать нас к изучению ситуации. Демонизация коррупции еще ни к чему хорошему не приводила.

Политэкономия репетиторства

Она весьма незатейлива. Лишенные средств к существованию, вузы быстро нашли источник доходов, который мало того, что не требовал никаких дополнительных вливаний или усилий, так еще и мог быть представлен в весьма выгодном свете. На фоне развала всего и вся завышение вузами входных требований было легко обставить как попытку сохранить качество высшего образования на высоте. Давая, таким образом, возможность подзаработать своим преподавателям, вузы могли избежать совсем уж катастрофического оттока кадров. Я не утверждаю, что имел место некий сговор или сознательное решение, скорее - самоорганизация системы в стрессовых условиях. Остальное: как взятки, так и легальные подготовительные курсы - уже производные этой схемы. В отношениях же с клиентами логика совсем простая: чем меньше усилий готов приложить сам абитуриент, тем сильнее придется поднапрячь бюджет его родителям. За полного балбеса придется дать банальную взятку, а кому-то вполне может хватить и честных занятий, не дающих ничего кроме углубленных знаний по предмету да лучшего представления о специфике требований в данном вузе (что, в общем, тоже не мало).

Всеобщая доброта и жалость к бедным профессорам и доцентам, однако, по-прежнему не объясняют размаха репетиторской деятельности и того количества денег, которые вовлечены в этот бизнес. Само по себе высшее образование этих денег часто не стоит. Речь не о какой-то метафизической стоимости, а простом сравнении сумм взяток и размера оплаты учебы на договорной основе или в частном вузе. Оказывается, что родители зачастую платят репетиторам суммы, сравнимые с легальной оплатой платного обучения или превышающие их. Конечно же, можно это объяснить неуверенностью в завтрашнем дне: люди, располагающие здесь и сейчас суммой, достаточной для взятки/оплаты репетитора, не могут поручиться за то, что четыре года спустя у них будет достаточно средств для оплаты учебы, и предпочитают воспользоваться моментом. Но это соображение все-таки несколько вычурно и легко уравновешивается другим: постепенная выплата большой суммы денег для большинства все-таки предпочтительнее, чем разовая (это подтверждается распространением ипотеки, торговли в кредит и т.п.). Как бы то ни было, но спрос на высшее образование иначе как ажиотажным не назовешь. Налицо желание любой ценой "пропихнуть" своего ребенка в вуз, причем желательно государственный, и на бюджетное место. Без подобного ажиотажа коррупция в вузах вряд ли приобрела те масштабы, которые мы наблюдаем сегодня. Самое интересное, что нормальных (то есть вытекающих из особенностей рынка труда) причин для этого нет. Все аналитики говорят о переизбытке юристов, экономистов и управленцев и нехватке инженеров и (sic!) квалифицированных рабочих. По проценту выпускников школ, поступивших в вузы, мы уже чуть ли не обогнали все развитые страны. Все газеты радостно пишут о возрастающем престиже высшего образования и государственного диплома. Работодатели тем времени сетуют на то, что знания современных дипломированных специалистов весьма мало адекватно практическим нуждам, и часто чураются дипломов особо престижных вузов, зная, что на самом деле за ними стоят взятки и устаревшее образование, а не отобранные из сотен претендентов лучшие головы и первоклассная школа. И все это никак не влияет на спрос на высшее образование.

Катализаторы образования

Думаю, будет логично предположить, что причины этого следует искать в сферах, не имеющих к проблемам образования и трудоустройства прямого отношения. Наиболее очевидный претендент на роль катализатора рынка - Вооруженные силы РФ. Десять-двадцать тысяч долларов - может быть и не цена за высшее образование (в нашей стране), но вполне адекватная плата за возможность избежать службы в армии с пользой для себя. Получение высшего образования становится не вопросом большего или меньшего жизненного успеха, а чуть ли не вопросом жизни смерти. Провал на экзаменах означает не потерю одного года (который можно потратить на то, чтобы поработать и, может быть, лучше понять себя) а отбытие для прохождения воинской службы на два года (несущих угрозу жизни, здоровью и психике). Важно понимать, что эта воронка затягивает всех, включая абсолютно не интересных министерству обороны девушек. Когда один из игроков пользуется краплеными картами (а для "откоса" от армии все средства хороши, что уж говорить про репетиторов), то у остальных нет шансов на победу в честной игре. Если же таких игроков около половины, то невинное занятие вроде вступительных экзаменов естественно превращается в аферу с супервысокими рисками и соответствующими прибылями. Платные вузы позволяют массовому спросу находить массовое предложение, и в результате высшее образование становится нормой, а ценность, например, среднего профессионального сведено почти к нулю. Нет нужды говорить, что много хорошо не бывает и качество этого массового высшего образования оставляет желать лучшего.

Влияние армии на рынок образовательных услуг этим не исчерпывается. Ажиотажный спрос на бесплатное государственное образование формируется в том числе и за счет неразвитости рынка платного обучения. Вариантов много, но "при всем богатстве выбора..." Платное образование в государственных вузах дорого, а количество контрактных мест по наиболее модным специальностям законодательно ограничено. Кроме того, многие вузы практикуют разделение студентов на группы именно по этому признаку, что плохо сказывается как на престиже платного обучения, так и на его качестве. Родители не хотят, чтобы их дитя училось в группе "для тех, кто не смог поступить", преподаватели хоть и шалеют от наглости студентов-платников, те зачастую считают, что заплатили уже за все, в том числе и за оценки, и за диплом, но используют такие группы как дойных коров и т.д. и т.п. Качество образования в частных вузах, как правило, "ниже всяческих похвал", обычно туда идут те, кто провалился в "нормальный" вуз. То есть получается, что и "частники" ажиотажа вокруг вступительных экзаменов не снижают. В стране, имевшей развитую высшую школу, в условиях упадка госсектора, серьезного оттока кадров и спроса на образование так и не сложился частный сектор подобных услуг. Странно? По-моему - скорее закономерно, если учесть, что практически с самого начала стало ясно, что большое количество "клиентов" готово отдать свои денежки за одну только отсрочку от армии (тем более что и цены там рассчитаны на массового покупателя). Дальше руководство негосударственных вузов могло, конечно, искренне хотеть "развивать образование нового типа" или "возрождать традиции русского образования" и что угодно еще. В странах Персидского залива тоже есть, наверное, энтузиасты хай-тека, болеющие реструктуризацией экономики, развитием чего-то, кроме скважин и трубопроводов. Но кто захочет возиться со всем этим, когда во дворе бьет фонтан нефти, а в приемной комиссии - очередь из родителей, напуганных очередными новостями из Чечни или репортажами о дезертирах, отстреливающих своих боевых товарищей, перед тем как бежать. Основной услугой оказывается предоставление отсрочки от армии, а образовательная деятельность ведется постольку, поскольку это необходимо, чтобы иметь право давать эту отсрочку.

Замкнутый круг

Таким образом, даже при беглом и весьма поверхностном анализе получается следующая малоутешительная картина: нищета вузов заставляет их искать новые источники дохода, угроза армии позволяет им взвинчивать цены до заоблачных высот, частные вузы не способны оттянуть на себя значительную часть спроса на фазе экзаменов, но способны дать "корочки" почти всем желающим, в результате высшее образование становится почти нормой, что только подогревает ажиотаж вокруг него. Введение ЕГЭ, может, и изведет коррупцию при поступлении в вузы (хотя обеспечение гласности и, как это сейчас модно говорить, прозрачности отбора претендентов по итогам ЕГЭ - тоже проблема), но ясно, что потерю этого источника доходов придется как-то компенсировать, и способы сделать это, будьте уверены, найдутся. Дамоклов меч армии и угроза остаться белой вороной без диплома заставят студентов пойти на многое, чтобы остаться в вузе. Проблема коррупции в образовании много сложнее, чем неудачный механизм приема в вузы. Ни стерильным ЕГЭ, ни отловом взяточников ее не решить.