Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Новости | Путешествия | Сумерки просвещения | Другие языки | экс-Пресс
/ Вне рубрик / Сумерки просвещения < Вы здесь
Украли слово!
Дата публикации:  17 Января 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Как мы расстраиваемся, когда в языке появляется что-то новое! Например, новое значение у старого слова. "Неправильно, - говорим мы детям, - у слова "тормоз" есть только одно значение, человека так называть нельзя!" Но дети на то и дети, чтобы не слушаться старших и играть в свои языковые игры. Когда языковые игры затевают взрослые, все может кончиться гораздо хуже.

Слово "лингвистика" появилось в русском языке как название науки о языке, синоним "языкознания" и "языковедения". Как всегда бывает в языке, с одной стороны, синонимы конкурировали между собой, с другой, слегка расходились их значения. Слово "языковедение" тихо уходило из языка, название "языкознание" закреплялось за уже давно существующими и давно известными научными областями, а "лингвистика" - за научными направлениями более новыми и современными. Поэтому, скажем, со словом "традиционный" лучше сочетается "языкознание", а "традиционная лингвистика" - в общем-то правильно, но как-то менее привычно. Наоборот, "структурной лингвистикой" называют одно из главных направлений этой науки в двадцатом веке, а вот словосочетание "структурное языкознание" совсем не звучит. Просто - так не говорят. Так же странно будет звучать и "компьютерное языкознание", "генеративное языкознание" и прочие словосочетания, где прилагательное связано с чем-то современным и актуальным. Раньше в названиях кафедр все больше использовалось слово "языкознание": кафедра общего языкознания, кафедра сравнительно-исторического языкознания, кафедра германского языкознания. И только позднее появились кафедры структурной и прикладной лингвистики, кафедры компьютерной лингвистики, кафедры теоретической лингвистики. Короче говоря, слово "лингвистика" стало потихоньку побеждать и вытеснять слово "языкознание". Но любая победа временна, и удар был нанесен со стороны, с которой его никто не ждал.

Лингвистика - наука маленькая, но гордая. Весьма гордая, но в общем-то не слишком большая. В советские времена структурная лингвистика вместе с семиотикой были чем-то вроде научного гуманитарного островка, в минимальной степени подвергшегося коммунистической идеологизации. Стремление к точности, к использованию математических методов было не только и не просто велением времени. Подумаешь - веление времени, этим-то как раз в советское время научились пренебрегать, ведь чуть раньше более чем актуальные генетика и кибернетика были объявлены лженауками, и не случайно, что именно с кибернетикой связывала себя новая лингвистика. Связь с точными науками была еще и способом защиты от идеологии, обязательной в гуманитарной области. Лингвистика шестидесятых годов стала самой точной из гуманитарных наук и самой гуманитарной из точных. Отсюда возникла и чрезвычайная околонаучная популярность лингвистических штудий, докладов и семинаров, на которых обсуждались пусть малопонятные широкому кругу, но зато независимые от марксизма-ленинизма проблемы. Здесь можно было бы отослать к статье Григория Ревзина о семиотике, лингвистике и Умберто Эко, напечатанной в "Коммерсанте", но о ней разговор особый и не сейчас. Короче, говоря современным языком, лингвистика - это что-то знаковое, отчасти культовое, а пожалуй - и элитарное. Ну, так, чтоб всем было понятно.

Перестройка, всеобщий расцвет, а затем всеобщий упадок наук сказался и на лингвистике, но сказался как-то странно. Расцвела лингвистика пышным цветом, а затем... продолжала цвести столь же пышным цветом. Появилось множество лингвистических гимназий, факультетов и даже университетов. Для абитуриентов слово "лингвистика" оказалось столь же привлекательно, как и слово "психология" и другие, менее научные, слова типа "журналистика" и даже "менеджмент". Тут что-то не так, подумали лингвисты, и они не были бы лингвистами, если бы не решили эту проблему.

Вместе со словом "лингвистика" в русском языке появились и слова "лингвист", название специалиста в данной научной области (раньше был "языковед"), и "лингвистический", прилагательное, обозначающее нечто, связанное с данной наукой (раньше было "языковедческий").

Первым столкнулось с проблемами имя прилагательное. Большинство из возникших лингвистических гимназий и университетов к науке лингвистике прямого отношения не имели. Просто-напросто в них изучались (больше и лучше) иностранные языки. Позвольте, подумали лингвисты, но "лингвистический" означает "связанный с наукой лингвистикой", а не с языком, даже и с иностранным. Нет, это вы позвольте, - подумали в ответ специалисты по иностранным языкам и открыли иностранные словари.

- Вот, например, в английском языке слово "linguistic" значит, во-первых, "of linguistics" (то есть, "связанный с наукой лингвистикой", по-русски - "лингвистический"), а во-вторых, "of language" (то есть, "связанный с языком", по-русски - "языковой"). Так почему бы языковым школам и вузам (то есть школам с усиленным изучением иностранного языка) не называться лингвистическими?

- Но ведь это в английском языке (могли бы возразить лингвисты), а в русском это слово относится только к науке.

- А нам все равно, нам слово нравится. Раз в английском так, то почему в русском иначе?

- Это наше слово! (могли бы закричать лингвисты)

- Было ваше, стало общим (могли бы тактично ответить специалисты по иностранным языкам).

Конечно, если бы лингвистика была чем-то вроде фирмы "Ксерокс", она бы запретила расширительно использовать свой брэнд - и инязы остались бы инязами, как это приключилось с копировальными аппаратами. Но лингвистика - не фирма "Ксерокс", ни запретить, ни подать в суд она не может, пришлось смириться с новым значением слова. Но дело одним словом не закончилось, и чтобы в этом убедиться, достаточно открыть английский словарь. В нем написано, что linguist, во-первых, specialist in linguistics, во-вторых, polyglot. Смотрим словарь Гальперина, где написано, что linguist 1. Человек, знающий иностранные языки. 2. Лингвист, языковед. Теоретический вывод состоял бы в том, что английский язык опять же устроен иначе, чем русский. А практический вывод, который, как это ни смешно, был сделан, состоял в том, что русский теперь будет, как английский. И лингвистические школы, и лингвистические университеты стали лингвистическими, не только потому, что в них преподают иностранные языки, но и потому, что в них готовят лингвистов. Как нетрудно догадаться - людей, знающих иностранные языки.

В чем горе лингвистов - в старом, впрочем еще не исчезнувшем, значении слова? Ну, утратили монополию на слово. Ну, перестали быть элитарными, зато стали популярными, ведь отблеск популярности иностранных языков падает и на лингвистику. Конкурсы в лингвистические вузы велики, независимо от того, в каком значении используется это слово. И дело даже не в том, что лингвистам нужны их студенты, то есть те, кто хочет заниматься не наукой, а просто выучить один или несколько иностранных языков. Путаница в общественном сознании лингвистов и полиглотов раздражала лингвистов всегда, а сейчас стала как бы законной.

Беда в том, что эта путаница произошла все-таки в номенклатурном сознании и последствия оказались административными, а не какими-то там ментальными. Я пока еще ни разу не слышал, чтобы лингвистом в речи называли человека, знающего один или пару иностранных языков. Однако в перечне вузовских специальностей "лингвист" и даже "лингвистика" в этом смысле уже используются. Есть такое образовательное направление "лингвистика и межкультурные коммуникации", по которому готовят переводчиков и преподавателей иностранного языка, то есть, так и хочется сказать, не-лингвистов. Те "старые лингвисты" как-то сумели выкрутиться, назвав свою специальность "теоретической и прикладной лингвистикой". Нетрудно догадаться, что в нормальной ситуации теоретическая и прикладная области в совокупности и составляют науку. Так, теоретическая и прикладная физика - это просто физика, теоретическая и прикладная химия - это просто химия и так далее. Для лингвистов - эти "лишние" слова нужны, чтобы размежеваться с "новой лингвистикой", в прошлом - изучением иностранных языков. Другое дело, что и такое размежевание проходит недостаточно строго, потому что преподавание иностранных языков вполне может быть отнесено к прикладной лингвистике. На самом деле, это не что иное, как одно из направлений прикладной лингвистики.

Интересно, что государственный стандарт (документ, являющийся основой для введения и осуществления образовательной программы) для бакалавра по лингвистике вообще отсутствует. Точнее, он существует и даже называется "Бакалавр. Лингвист". Только это лингвист в единственном и уже совсем не научном смысле. Из науки лингвистики, науки о Языке вообще, в него входят всего несколько курсов: "Введение в языкознание", "Общее языкознание", "История языкознания". Они не случайно названы словом "языкознание", потому что слово "лингвистика" в государственном стандарте используется уже для совсем другого. Пока лингвистике (в смысле науке) учат так называемых специалистов, то есть студентов, которые учатся пять лет. Однако, если наше государство перейдет на систему "бакалавр - магистр", окажется, что лингвистики на первой ступени (бакалавр) уже не существует, то есть, конечно же, существует, но это совсем не та лингвистика, это лингвистика в новом номенклатурном (и даже не английском) смысле, то есть красиво и научно названное изучение иностранного языка.

И наступит лингвистический рай, и станут все люди лингвистами, потому что кто же теперь не знает хотя бы одного иностранного языка. А если знает, то он и есть самый настоящий лингвист. Жаль, что гордая, но маленькая наука и ее представители до этого рая не доживут, потому что новых готовить не будут, а старые долго ли тогда протянут.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Вячеслав Загорский, Где взять учителей для школы XXI века? /14.01/
Если платить работающим в школе больше 100$ в месяц - хотя бы часть выпускников педвузов станут учителями. Впрочем, московская учительница получает в месяц 4362 рубля. Из этого должно следовать, что выпускники столичных педвузов стоят в очереди у столичных школ. Ничего подобного! Получается, что дело не только в зарплате.
Александра Гурина, Платная халява /10.01/
Бесплатное среднее образование, как и бесплатная медицина, - миф, который государственные мужи всячески культивируют. Хотя продуктивнее было бы уговаривать граждан не совершать подлогов, не тратить деньги на никчемную бумажку, а тратить их на знания. Только в этом случае от тезиса бесплатности придется отказаться.
Татьяна Базжина, Образовательная сверхдержавность /03.01/
Свободу слова ограничивают не столько Савик Шустер и дорогое эфирное время, сколько отсутствие мысли. Накануне Нового года в прямом эфире министр образования поведал, что лучшее образование - в Сингапуре; осталось неясно, то ли не нужно равняться на лучшее, то ли не хочется министру с Сингапуром состязаться. И если там лучшее, то у нас - какое?
Константин Поливанов, Предновогодние размышления, или Мечты о перспективах российского образования /31.12/
Учителя, который смотрит на свои часы в школе только как на один из возможных способов получать деньги, а уроки превращает в сорт каторги, никакими зарплатами не изменишь. Как ни удивительно, не все проблемы можно решить с помощью денег.
Татьяна Базжина, Чтобы не превратить лошадь в кошку /30.12/
Высшему образованию нужна не только фундаментальность, но и разумность в распоряжении ресурсами - и человеческими, и финансовыми, особенно государственными.
предыдущая в начало следующая
Максим Кронгауз
Максим
КРОНГАУЗ
URL

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Сумерки просвещения' на Subscribe.ru