Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Новости | Путешествия | Сумерки просвещения | Другие языки | экс-Пресс
/ Вне рубрик / Сумерки просвещения < Вы здесь
Вузы: битва за профессуру
Дата публикации:  10 Сентября 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Профессор Найал Фергюсон - один из лучших молодых британских историков своего поколения, недавно вспыхнувший талант, способный с таким блеском повествовать о кейнсианской экономике и о политике Первой мировой войны, что даже нерадивые студенты в состоянии его понять. Фергюсон - столь яркая восходящая звезда на академическом небосклоне, что за него борются все: и Гарвард, и Оксфорд, и Университет Нью-Йорка.

Однако статус звезды отныне не подразумевает великолепного преподавания. Как-то раз весенним вечером Фергюсон врывается с шестиминутным опозданием в аудиторию Университета Нью-Йорка, ставит на стол "кока-колу" и тут же объявляет своим студентам, что должен им кое в чем признаться: он не подготовился к лекции. Видите ли, все его свободное время ушло на раскрутку новой книги "Империя" о колониальном прошлом Великобритании - мягкой апологии влияния империи на входящие в нее цивилизации. Именно поездки по городам с книгой, публичные выступления, интервью в СМИ и статьи в The New York Times и создают шумиху вокруг его имени. Может, Фергюсон и неплохо смотрится в университетской аудитории, но преподает он только по вторникам и четвергам - его головокружительный взлет состоялся главным образом благодаря деятельности в остальные пять дней недели.

"Я ка-та-стро-фиии-чески не готов, - объясняет Фергюсон шестидесяти студентам школы бизнеса, растягивая каждый слог в шотландской певучей манере и выглядя одновременно обескураженным и очаровательным - эдакий Хью Грант в роли рассеянного профессора: - Я проснулся в шесть утра и с ужасом понял, что не знаю, о чем говорить. - Некоторые студенты начинают хихикать. - Я решил во всем сознаться, чтобы заслужить ваше сочувствие. - Он слегка усмехается - озорное, телегеничное лицо, из-за которого британские телевизионщики так любят приглашать его комментировать новости: - Кто хочет, может идти".

На этом месте будущие обладатели степени MBA начинают смеяться. Не уходит никто. А в оставшийся час Фергюсон проводит в бодром темпе семинар по ультраправой политике в Европе, пусть слегка поверхностный, но увлекающий абсолютно всех.

Студенты любят Фергюсона. Проработав всего один семестр в бизнес-школе Стерна при Университете Нью-Йорка, он тотчас был избран Самым Популярным Профессором. И подобно самому ценному игроку Высшей Лиги или оскароносному любимцу публики, этот трофейный профессор вносит в свою отрасль вклад, который трудно переоценить.

Культ профессуры продолжается несколько лет, поскольку богатые университеты все больше стремятся к престижу, и такие преподаватели, как Фергюсон, становятся желанной добычей. Сегодня Университет Нью-Йорка набирает очки в рейтинге вузов и постепенно превращается в более стильный и централизованный аналог Колумбийского университета, пусть и не входящий в "Лигу плюща" - во многом благодаря агрессивной охоте на звезд, повышающих его репутацию.

Университет Нью-Йорка переманил Фергюсона из Оксфорда, подняв ему зарплату на десятки тысяч долларов; сделав его герцогом-профессором истории финансов, то есть профессором с постоянным доходом, обеспеченным благотворительным фондом; предоставив ему уютную квартиру в Гринвич-Виллидж, а также оплатив расходы на трансатлантические перелеты, чтобы Фергюсон имел возможность видеться с женой и тремя детьми, которые остались в Англии. (Его жена Сьюзен Дуглас, сотрудница издательства "Conde Nast" в Лондоне, не горит желанием перебираться в Штаты). А теперь и Гарвард активизировался: Фергюсона зовут туда в штат, и, по словам сотрудников университета, они уже изыскивают способы заполучить его. Фергюсон - именно такая звезда, о какой мечтает президент Гарварда Лоуренс Х.Саммерс - энергичный, плодовитый ученый 39 лет, который только что опубликовал свою шестую книгу и чья лучшая работа наверняка еще впереди.

"Невозможно представить, чтобы все это случилось в Оксфорде: там действует своего рода джентльменское соглашение, что все одинаково талантливы, - говорит Фергюсон в интервью. - Предположить, что кто-то настолько вульгарен, чтобы быть звездой, - крайне дурной тон. Но весьма приятно и лестно, когда тебя хвалят. А уж когда тебя называют звездой, просто теряешь голову".

Охота на звезд превратилась в сфере высшего образования в серьезный бизнес. Все большее количество второразрядных частных и лучших государственных университетов включаются в игру, надеясь на высокий результат, который впечатлит инвесторов и выпускников и подогреет интерес СМИ к их заведению (особенно это касается рейтингов высших школ в US News & World Report, пользующихся наибольшим авторитетом среди большинства американцев). Такие ведущие университеты, как Гарвард, Принстон и Колумбийский университет, также агрессивно заманивают к себе, используя колоссальные финансовые преимущества от прибыли их фонда, нажитой за благоприятные для предпринимательства девяностые. Финансовое благополучие и осуществление честолюбивых замыслов даже самого лучшего вуза во многом зависит от звезд. Так, Колумбийский университет недавно уговорил экономиста из Гарварда Джеффри Сакса возглавить входящий в него Институт Земли с доходом в 80 миллионов долларов США и использовать свое влияние в качестве специального советника генерального секретаря ООН Кофи Аннана, с тем чтобы создать прибыльную, престижную нишу в исследованиях по глобальному устойчивому экономическому развитию.

Сакс говорит: "Ученые Колумбийского университета смогут ответить на мировые вопросы, такие как: Ждет ли нас экологическая катастрофа? Прикончит ли нас вымирание видов? Что такое глобализация?"

Родители и студенты могут удивиться, что им не говорят о погоне за звездами во время ознакомительного посещения университетов, принимая во внимание, что это помогает поднять стоимость обучения и уровень зарплаты в лучших частных университетах до $38 000. Учреждениям нужна прибыль, чтобы субсидировать новые здания и привилегии, необходимые для вербовки знаменитых профессоров. Компенсация звездам в этих "некоммерческих" университетах может достигать $200 000 только за одну-две пары в неделю, что в свою очередь усилило разрыв между имущими и неимущими в сфере высшего образования. Колумбийский университет завлекает звезд изысканными квартирами с восхитительными видами (хотя не всякий дом столь великолепен, как таунхаус Сакса к западу от Центрального парка); тем временем преподаватели, работающие на полставки и при этом выполняющие основную массу преподавательской деятельности, образуют профсоюзы, просто чтобы бороться за повышение зарплаты в соответствии с ростом стоимости жизни.

Однако привилегии и финансовая компенсация - лишь один из рычагов в механизме ловли звезд. Из-за распространения так называемых "прокаженных" кафедр - в которых профессора едва разговаривают между собой, не говоря уж о приятельских отношениях, - и финансовых трудностей, постигших многие вузы, звезды частенько ищут любовь на стороне. Так, Стивен Гринблатт, в течение долгого времени занимавшийся литературой эпохи Возрождения в Калифорнии, Беркли, был сражен наповал сотрудниками английской кафедры Гарварда, приславшими ему "валентинку" с надписью "Тебя здесь не хватает", в то время как на кафедре в Беркли затевался очередной скандал. Гринблатт, первоклассный специалист в своей области, говорит, что, перейдя в Гарвард, потерял в деньгах. Зато приобрел товарищей.

Переманивать звезд из других высших школ, как сделала английская кафедра Гарварда, подняв тем самым свой уровень образования, - практика, которая восходит по меньшей мере к событиям столетней давности, когда президент Чарльз Элиот решил преобразовать Гарвард из "псевдошикарного пансиона для благородных девиц с несколькими скромными факультетами в крупный университет", - говорит бывший президент Гарварда Дерек Бок. "Он начал искать хороших профессоров в других учебных заведениях - и нашел". В масштабах страны вербовка звезд ускорилась в 1970-е вместе с подъемом литературной теории, столь тесно связанной с такими фигурами, как Жак Деррида и Мишель Фуко, что вузы начали заманивать их последователей. Но настоящая конкурентная борьба началась в восьмидесятые и девяностые. Пристрастие американцев к измерению статуса дало толчок появлению рейтинга вузов в US News, что придало звездам больше веса: по формуле US News, 25 процентов каждого рейтинга основывается на репутации высшей школы в глазах представителей конкурирующих заведений - не только президентов, но и административных работников, таких как деканы и проректоры. Естественно, количество звезд влияет на их мнение.

Кроме того, звезды помогают собрать больше средств, общаясь с выпускниками и соблазняя спонсоров за ужином или посредством публичных выступлений; Школа Стерна при Университете Нью-Йорка потратила 10 миллионов долларов, пожертвованные магнатом по страхованию Уильямом Р.Беркли прошлой осенью, на новые вакансии профессоров с постоянным доходом от благотворительного фонда: этому магнату пришлись по душе энергия и сфера деятельности новых звезд. В области естественных наук звезды приобрели особую роль, так как все доллары, утекающие из государственных здравоохранительных институтов, находятся под особым контролем спонсоров, которые воображают, что их деятельность в фонде поможет излечить от болезни Альцгеймера.

"Как правило, университеты исходят из своих реальных возможностей, соревнуясь на том поле, где должны преуспеть в ближайшие пять - десять лет", - говорит Стивен Пинкер, выдающийся когнитивный психолог, которого Гарвард переманил из Массачусетского технологического института (МТИ) в апреле. Сегодня "крайне трудно похвастаться или пообещать инвестору, что следующий крупный переворот произойдет в анализе Данте".

Бостонский университет, Университет Дюка и "государственные члены Лиги плюща", например, Беркли и Университет Вирджинии, также рассчитывают на звезд, чтобы улучшить свой имидж, хотя не всегда такая тактика приносит успех. Да, звезды способны усилить учебные программы, тем самым повысив рейтинг вуза, что может привести к поднятию престижа заведения и зачастую - уровня абитуриентов, более щедрым пожертвованиям выпускников, повышению зарплат и улучшению рабочих условий для деканов, заведующих кафедрами и президентов, охотившихся за звездами в других вузах. Однако за это, возможно, придется платить - как правило, ростом зависти среди менее звездных коллег-преподавателей.

"Если не дать этим рыночным силам работать, стагнация всего учебного процесса неизбежна", - заявил Майкл С.Газзанига, декан факультета Дартмутского института и ведущий невролог, завербованный Дартмутом из Корнелла, затем "похищенный" Калифорнийским университетом в Дейвисе, затем вновь соблазненный Дартмутом. Подобные диверсии "заставляют работников вуза призадуматься: "В чем дело? Как можно исправить ситуацию?" И обычно звезд снова добирают в другом месте".

Проще говоря, и звезды, и университеты преследуют общую, совершенно очевидную цель: быть лучшими. Найал Фергюсон, перешедший с полной ставки в Оксфорде в Университет Нью-Йорка (он остается старшим научным сотрудником и преподавателем часть академического года в Оксфорде), говорит, что даже лучшие британские университеты страдают от недофинансирования: многие молодые преподаватели считают, что им недостаточно платят, и опасаются, что задохнутся в косной, жестко структурированной образовательной системе "Оксбриджа".

Фергюсон говорит: "По-моему, Генри Кауфман, который пожертвовал средства на великолепное здание, где я преподаю, остроумно указал на него пальцем и спросил: "Скажи-ка, Найал, твоя сфера интересов - деньги и власть? - Я ответил: - Да. - Тогда он сказал: - Так почему бы тебе не отправиться работать туда, где есть эти самые деньги и власть?" Если уж объяснять совсем на пальцах: всякому, кто хочет понять настоящее, - а я интересуюсь не только прошлым - в Оксфорде придется нелегко".

Перевод Анны Плисецкой

The Boston Globe Magazine, 29 июня 2003 г.


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Денис Яцутко, Товарищ Путин, вы большой ученый /02.09/
В Ставрополе прошло заседание краевого педагогического форума: "Мы будем честно, твердо, смело // Процесс учебный выполнять // И свои знания умело // Наращивать и пополнять". Какой идиот сочинил это - не знаю. Потом учащимся школ Ставрополья вручались подaрки губернатора - в мае это были пионерские галстуки, а теперь - автобусы.
Татьяна Базжина, ЗАО "Образование" /01.09/
Каждое принимаемое в образовании решение в корне расходится с решением предыдущего года и принимается вопреки мнению общества. Так, министр разрешил РПЦ преподавать религию в школе, а школьные здания отныне не должны быть выше трех этажей. Представляете: подросток поднимается на 4-й этаж! Душераздирающее зрелище.
Евгения Абелюк, Почему я против "Тихого Дона" в школе? /27.08/
Споры о стандарте по литературе зациклились на "Тихом Доне", хотя мир казачества, показанный в романе, поражает жестокостью и дикостью; для чтения текста нужен немалый жизненный опыт. Неужели сторонники изучения "ТД" в школах полагают, что школьники сумеют по достоинству оценить не известный им народ? (отзывы)
Сергей Волков, Сапоги всмятку по-министерски /25.08/
Баталии вокруг списка произведений, предложенных для изучения школьникам, теперь выглядят смешно. Отныне на изучение литературы в 10-11 классе выделяется 2 часа в неделю, и как впихнуть в них все определенное стандартом содержание? Большинство старшеклассников России будут знакомиться с литературой по верхам.
Александра Гурина, Мотивы, которых мы не знаем /14.08/
В душе каждого первокурсника живет надежда, что именно он после окончания вуза будет работать по специальности. Оптимизм убывает от сессии к сессии, и в середине третьего курса студент задает себе вопрос: "Что я тут делаю?". А незнание/неумение учиться проявляется гораздо раньше.
предыдущая в начало следующая
Патрик Хили
Патрик
ХИЛИ
phealy@globe.com

Поиск
 
 искать:

архив колонки:





Рассылка раздела 'Сумерки просвещения' на Subscribe.ru