Русский Журнал
СегодняОбзорыКолонкиПереводИздательства

Новости | Путешествия | Сумерки просвещения | Другие языки | экс-Пресс
/ Вне рубрик / Путешествия < Вы здесь
Краснодар : великая станица
Дата публикации:  16 Апреля 2003

получить по E-mail получить по E-mail
версия для печати версия для печати

Крайний российский юг. Полторы тысячи километров до Москвы. Средняя температура января - минус 3-5 градусов, июля - плюс 22-24 градуса.

С одной стороны - многоводная, зеленовато-сероватая река Кубань, с другой - железнодорожная линия. Посредине - сетка мелко нарезанных кварталов старого города и главная улица - Красная. Заблудиться мудрено.

Красная улица неширока, но длинна. Это витрина Краснодара - и, как таковая, она скажет о городе далеко не все. Но кое-что скажет.

Начинается улица с заповедного официоза, унаследованного от советских времен. Здесь когда-то и возник город. Потом, в 70-х, все это старье снесли, и ныне в обширной и нарядной парковой зоне доминирует роскошная резиденция главы краевой администрации. Стандартный памятник Ленину, грандиозная каменная трибуна, элегантный мостик перекинут через пустой бассейн с картой края на сухом дне. И - приметы нового: перед трибуной небольшой каменный крест; за деревьями голубеет свежайший небоскреб Центробанка. А еще, среди раскидистых дерев в Екатерининском сквере, - камень с вмурованной надписью: здесь когда-то стоял памятник государыне Екатерине II, которой принадлежала инициатива казацкой колонизации края. Есть идея восстановить этот памятник (он был похож на тот, который благополучно дожил до нашего века в Петербурге, на Невском проспекте). Если это случится, то великая реформаторша будет стоять лицом к лицу с вождем революции. Екатерина насупротив Владимира.

Здесь безлюдно, как в лесу. Но стоит вам пройти сотню-другую метров, как начинается другая Красная - улица богатых магазинов и кафе, чередующихся с гостиницами, театрами, библиотеками, бочками с квасом и киосками Роспечати. Сталинский ампир соседствует со стильным модерном и нарядной эклектикой начала XX века, с провинциальным "Ле Корбюзье" наших 70-х. Катакомбы пивных заведений напротив краевой Думы. Пиликают скрипачи. Хрипит свое гитарист, рядом обнимается парочка. Парнишки проходят по противоположной стороне улицы и бросают голодные взгляды через проезжую часть. Они, наверное, тоже не прочь подыграть и подпеть хиппующему ровеснику. Но почему-то не решаются.

Свернешь чуть в сторону - и попадаешь в иной, извечный, низкорослый Краснодар. Узкие, тесные улочки. Тормозящий на каждом перекрестке и оттого жутко медленный трамвай движется по ним, раздвигая плечами одно- двухэтажные домишки. Асфальт чередуется с булыжником. Уличные щенки разморенно лежат поперек дороги плашмя - спят. Для них время стоит на месте. Как и сто пятьдесят лет назад, "по улицам летом стоит пыль, а тротуары так узки, что одному только человеку пройти". Улочками этими город растянут в длину на неимоверное расстояние; нумерация домов на некоторых из них зашкаливает за пятую сотню. Одна улица так и называется Длинной. А если бродить долго, то обязательно попадешь на какой-нибудь рынок, чтобы убедиться в том, сколь изобильна по-прежнему эта южная земля, житница России.

Патриархально-медлительная жизнь. Задумчивые старики. Неторопливые толстухи. Южная лень. Южная флегма. И вдруг среди этой тишины, среди подслеповатых домишек улицы Чапаева, - компьютерный клуб. Или какое-нибудь хай-течное сооружение из стекла и металла. Или новый краснокирпичный особняк-замок. Город богат такими внезапными контрастами. Станица - и мегаполис!

Замечаешь за краснодарцами доброжелательную неспешность, домашность, провинциальное простодушие, почти сельскую непринужденность быта и нравов. Но простота и непосредственность, привычная заторможенность сменяется новой урбанистической динамикой, старое с новым, восточное с западным... И вдруг осознаешь, что жизнь в городе кипит ключом.

По Красной улице с шумом и звоном проносятся свадебные кортежи. У каждого делового человека мобильник. То и дело, на заседаниях и в общественном транспорте, звучит музыкальный сигнал; улица сплошь и рядом говорит по сотовому. На местном многоканальном телевидении - изобилие рекламы. Коммерческий бум. В прессе - известия об инвестициях из-за рубежа (Дания, США, Швейцария...). Витрина города - новенький, с иголочки железнодорожный вокзал Краснодар-1. Живой, заводной город энергичных людей.

На глазах меняется сам масштаб городской застройки. В советское время в низкоэтажном центре доминировали парадные административные здания, вроде Дома советов на той же Красной улице. Сейчас здесь находится администрация края. Теперь, однако, ландшафтное пространство формируется и эффектными банковскими зданиями, и экстрастильными доходными домами. Аборигены рассказывают о новых ресторанах европейского стиля, с аквариумами во всю стену. Недавно открылись аквапарк и суперцентр отдыха "Семь звезд". Все это мне увидеть не довелось за недостатком времени.

На каждом шагу кафе, магазинчики, киоски. Ими, часто встроенными в торцы пятиэтажек, преображены ветхие хрущобы. Поразительно, как изменился облик некоторых улиц, как советский унылый стандарт отступил под напором частной инициативы. Несонные продавщицы вымуштрованы жесткой конкуренцией с соседями; стоит остановиться, слышишь из-за прилавка вежливое: "Слушаю вас". Мелкая и средняя торговля неутомима, неистощима и повсюду. Кому нечем торговать, а хочется, те торгуют на улице орехами и семечками, в малюсеньких кулечках.

Вечерами быстро темнеет. В полном мраке не всегда разберешь, кто идет тебе навстречу. Из тьмы всплывают бледные пятна лиц. Со скамейки тебя окликнет женский голос с неожиданным предложением: "Молодой человек, дай денежку, - я помолюсь!?" Из тьмы выплывают сияющие острова ночных баров. Вдоль магазинов и кафе прогуливается мирно настроенная молодежь, на предмет знакомства. Один парнишка, проходя мимо цветочного магазина, говорит приятелю: "Купим сейчас розочку..." Другой с радостным смешком добродушно реагирует: "Как будто нельзя без розочки познакомиться!.."

Но парней на ночных улицах много, а девушек мало. Вот в чем проблема.

В фойе Кубанского университета все углы прямые. Единственное исключение - тот, где разместилась огромная амфора. Древняя реликвия неспроста оказалась в главном вузе Краснодара. Это - символический акцент, укореняющий местную историю и культуру в настоящей античности. Эллины сюда действительно заходили. Они знали Кубань и называли эту реку Конской, а еще - Осетровой. Но на самом деле Краснодар - город непозволительно (и завидно) молодой. Ему едва стукнуло 200 лет. Он весь в становлении, и главное у него - впереди.

Культурный слой здесь пока не столь уж толст. Зато силен голос природных стихий. Для краевого самолюбия любой, даже самый краткий визит российской знаменитости классической эпохи означает очень много. Возможно, поэтому недавно был удостоен памятника художник Илья Репин. Он приезжал сюда в поисках живописной натуры для своего полотна о запорожцах, пишущих письмо турецкому султану. Подходящих казаков (в шароварах величиной с Черное море и с былинными оселедцами) ему пришлось искать долго, и нашлась она даже не в самом Краснодаре, а в пригородной станице Пашковской (теперь она уже в городской черте). Чтобы увереннее мотивировать связь северного художника с южным краем, вспоминают и о том, что, когда в начале XX века здесь создавали картинную галерею, Репин способствовал передаче ей Академией художеств картин известных мастеров.

Кто-то вложил в руку задумчивому Репину красный кленовый лист. А наискосок, у краевой библиотеки, есть еще и памятник Пушкину, всего лишь проезжавшему через Екатеринодар из Пятигорска в Крым в 1820 году. Памятник не столь удачен по исполнению, сколь важен для краснодарского культурного мифа. Ваятель изобразил Пушкина высоким и стройным молодым казачиной. Только чубчика не хватает...

Ну да, как-никак Краснодар - казацкая столица. Именно казаки, переселившиеся сюда, напомню, по приказанию Екатерины II с Запада, из-за Буга, в 1793 году построили крепость недалеко от берега Кубани, там, где протекал ее приток Карасун. Она стала их войсковой резиденцией и получила имя Екатеринодар. Весь этот край был отдан царицей казакам. Основатель нового града - кошевой атаман Захарий Чепига, который был их предводителем.

И вот, кстати, впечатление Пушкина от тутошних удальцов: "Видел я берега Кубани и сторожевые станицы - любовался нашими казаками: вечно верхом, вечно готовы драться"... Сегодня казаки пересели на автомобили, но боевой характер, кажется, сохранили. Мальчишки в городе играют в войну - кто с покупным оружием, а кто и с самодельным автоматом из двух деревянных палок. И мальчишество, казацкую бесшабашность и удаль они сохраняют до седых волос.

Краснодар - город решительных, шумных, размашистых мужчин. Они громко говорят и знают о жизни все. Посмотрите хоть на нынешнего главу края Александра Ткачева. Снимите с него очки, посадите на коня, дайте в руки острую саблю - и то ли еще будет! Таков и мой приятель Юрий Соловьев, заслуженный журналист края (без шуток, такое он имеет официальное звание, и это не мешает ему быть действительно хорошим журналистом).

Народ серьезный, шутить не любит. В других местах мальчишествующие губернаторы покровительствуют профессиональному спорту, а юные фанаты угорают от футбол-хоккейного патриотизма. А здесь, кажется, смотрят немножко свысока на такие праздные занятия суперменов, мающихся дурью без важного мужского дела. Футбольная команда "Кубань" продержалась в высшей лиге один год. (И памятью об этом остался отличный стадион.) И что? Кубанцы ищут и находят себе более важное для государства и общества применение.

Рос город медленно. Это была глухая окраина империи. К тому же сначала в нем - трудно представить - было вообще запрещено селиться тем, кто не принадлежал к казачьему сословию. Шли десятилетия, а Екатеринодар оставался казачьей станицей. "Едва только смеркнется, как у всех ставни уже закрыты. Начинается безмолвие. Через полчаса город делается гробом. Нигде не увидите огня. Только лай собак, которыми жители богаты, напоминает, что здесь живут люди" - это свидетельство, датированное серединой XIX века. А другой автор делился такими впечатлениями: "В этом отставшем от современного значения граде насчитывается до 2000 хат, изваянных из глины и покрытых камышом и соломой. Хаты стоят в таких положениях, как будто им скомандовали "Вольно, ребята": они стоят лицом, и спиной, и боком на улицу... Эти улицы, кроме дарового света луны, когда она есть, не знают другого освещения".

Из войскового города в гражданский Екатеринодар был преобразован в 1867 году. Но и современный Краснодар многое унаследовал от своего казачье-станичного прошлого. И не собирается просто так с этим наследством расставаться. Дух казачьей вольницы причудливо сочетается здесь с государственным патриотизмом, казачий анархизм с пафосом державности.

Краснодар и ныне - огромная казачья станица. Другой, такой же большой, во всем мире, наверное, нет. Население города - почти 800 тысяч человек. В недавнюю пору казалось, что этого мало. У здешних руководителей было намерение как-нибудь догнать численность жителей до миллиона. Не удалось. Может быть, время тогда еще не пришло. Вообще-то, край не производит впечатления перенаселенного. Даже при том, что плотность населения здесь в восемь раз больше, чем по России в целом. (Велика Родина-Мать. Но часто в последнее время слышишь, что слишком много в ней севера - и мало юга. Так что немудрено обогнать Таймыр и Чукотку что по числу, что по плотности народонаселения Прикубанью - иной раз нежному, а иной раз и грозному.)

О казацком гоноре ходят легенды. Вот, к примеру, анекдот о постройке Войскового собора в Екатеринодаре. Собор предполагалось создать по образу существовавшего в Запорожском коше храма, но неизмеримо большего размера. Казаки хотели и людей удивить, и старину помянуть. И Войсковой собор действительно стал достопримечательностью Екатеринодара, потому как, построенный из привезенного издалека, с Волги, леса, обошелся дороже, чем если бы его строили из кирпича.

А палладиум современного Краснодара - огромный престольный Свято-Екатерининский храм, известный также как Красный собор. Его купол различим за городской застройкой издалека. Но вход в храм мне пришлось-таки поискать. Дело вот в чем. Богослужение здесь, говорят, было прекращено в 30-х годах минувшего века. Но ненадолго. Немцы, взяв город в 42-м, вернули храм верующим, а советская власть потом уже не решилась отобрать святыню назад. Так и вышло, что в самом центре города для верующих оставался единственный храм из множества действовавших прежде церквей и часовен. Власти, однако, стыдливо зажали собор с трех сторон заурядной жилой застройкой, чтобы он не так бросался в глаза. Как будто и есть, а как будто и нет. И мне в моем праздном шатании по городу пришлось обойти вокруг этой декорации, чтобы увидеть, как роскошно ныне явлен собор с четвертой, западной стороны.

Здесь всегда людно. Перед входом, на почтительном отдалении, - колоритные нищие. За нищими присматривает из автомобиля с затененными стеклами нехилый паренек. Стоило пьяненькой даме в легкомысленных шортах подойти к моим спутникам и попросить копеечку, как машина приблизилась к нам и оттуда послышалось повелительное: "Женщина, у вас есть свое место, и стойте, чего вы ходите!"

Поближе к собору - павильон с краниками, из которых вытекает освященная вода. Подымаешься по лестнице и попадаешь из южного зноя в огромную пустую прохладную сень. Эффектные росписи в стиле православного декаданса рубежа XIX-XX веков. Деревянные полы. Службы нет, и люди допущены только к самым ближним от входа иконам. Тут, при входе, ветхие старушки и солидные мужчины ставят перед иконами свечи - одна другой толще.

В советскую эпоху казачья культура жила в Краснодаре в самых безобидных проявлениях. Именно тогда мировую известность приобрел Кубанский казачий хор, возникший еще в 1811 году. Поют кубанцы громко и энергично, что есть силы, - душа веселится. Ну а с новой силой свою казачью родословную город утверждал уже в 90-е годы минувшего века. Символическое событие - восстановление на Красной улице снесенного в советское время обелиска в честь 200-летия Кубанского казачьего войска (отсчет произведен со времени участия хоперских казаков в 1696 году в осаде Петром I крепости Азов) и в ознаменование свободы и земель, дарованных кубанскому казачеству Екатериной II. Памятник восстановили по литографии, сохранившейся в местном историко-археологическом музее.

Прежде в будущее здесь смотрели более безмятежно. Все кубанцам удавалось. Захотели создать новое море - и создали. Захотели выращивать рис и чай - нате вам.

Четверть века назад Кубанское водохранилище считалось чуть ли не главной достопримечательностью Краснодара. На юго-восточную окраину города обязательно возили знатных гостей. До той поры в крае было, как шутили здесь, три моря: Черное, Азовское и винное. И тут вдруг появилось четвертое. Кубань "для обеспечения выполнения производственных и мелиоративных мероприятий" перекрыли в 1973 году, она разлилась, затопив поля, адыгейские аулы и кладбища.

Сейчас посмотришь - большая, скучная водная гладь. Теперь это новое море не сильно любят. Недостатков у него оказалось не меньше, чем достоинств; и это по самому лояльному счету. Изменился климат, людям досаждают влажные зимы. Рыба перестала ходить на нерест, и вместо осетра ныне плодится завезенный с Дальнего Востока толстолобик. Тоже хорошая рыба. И даже пароходство на Кубани заглохло. Есть, говорят, один пароходик - и тот экскурсионный... Да и страшновато бывает иногда краснодарцам: ну как прорвет плотину - и хлынут на город воды рукотворного моря-озера.

Купленный мною на рынке краснодарский чай "экстра" оказался, как я и предполагал, трава травой. А ведь как хотелось ошибиться!

Начали выращивать и рис, рапортовали стране и партии об урожае в миллион тонн. Кубанский рис и сегодня можно купить в градах и весях страны. Хотя в Краснодаре пессимисты и рис подозревают в росте заболеваемости; не столько сам рис, сколько удобрения и химикаты, используемые при его взращивании.

Кажется, здесь недавно, но зато очень остро почувствовали, что будущее чревато не только сладкими пряниками.

Иногда на вызовы новых времен город пытается ответить консервацией всего, что только можно законсервировать и застопорить. Вероятно, в этом нехитрый секрет успеха на Кубани коммунистов. Здесь они ответили на тревогу кубанцев, которых беспокоят перемены, ведущие неведомо куда. Не факт, что к добру.

До недавних пор якорем, прочно крепившим корабль к надежному дну, был батька Кондрат. Народный, эпический герой, харизматическая личность. Строитель и борец. На Севере к нему относятся, мягко говоря, неоднозначно, но для кубанцев батька - последняя, кажется, инстанция. Дальше только Бог. Станица его взрастила и выучила. Он много работал и много сделал. И душа у него живая, неравнодушная казацкая станичная душа. Огромный, хотя, наверное, и не безграничный ресурс доверия передал батька и своим преемникам.

Есть события, в которых кристаллизуются явные и скрытые намерения общества и власти. О тормозных настроениях красноречиво свидетельствует до краев нагруженный символикой один из последних актов краевой власти - учреждение Золотой медали Героя труда Кубани. К награждению представляются люди, внесшие особый вклад в развитие экономики, культуры, науки...

Социальное море взбаламучено. И вот в этом брожении возникает некий вектор. Путеводная золотая звезда. Что означает учреждение звезды героя в наше, вроде бы, негероическое время, когда героем труда быть никто не хочет, но люди просто хотят иметь интересную работу, хорошую зарплату и ни с кем ни ссориться? Оно означает реализацию мечты о настоящем, не менее великом, чем прошлое. Это романтическая утопия, обращенная к советскому прошлому, питающаяся им, памятью о нем. Ведь это в СССР труд был не Божьим проклятием, а делом чести, делом славы, делом доблести и геройства.

Но можно ли сегодня всерьез говорить о советском реабилитансе, о ползучей реставрации советского прошлого? Советская власть имела основания героизировать труд, поскольку была озабочена строительством безбожного, рукотворного рая на земле. Это был угар и блуд труда, вдохновленного богоборческой утопией. О чем-то подобном как о цели трудовых усилий теперь и подумать нельзя. Тем паче - сказать об этом вслух. Засмеют. Увы и ах, кто бы чего бы ни хотел, ход времен нельзя остановить. А тем более повернуть вспять.

Циник скажет: да просто власть мобилизует людей. Немножко местного патриотизма, чуть-чуть ностальгии по тому времени, когда мы были молодыми и чушь прекрасную несли. Вот рецепт такой мобилизации. И не так уж это глупо - опираться на честных трудяг... Но, думаю, этот анализ намерений не до конца верен. Нужно, наверное, говорить о том, что власть скорее пытается наделить жизнь людей высшим смыслом. "Работать на благо Кубани" - так может называться этот смысл. Именно ради этого привлекается остаточный ресурс социального самопожертвования (если таковой еще существует) и стихийная тяга к единству (безусловно, имеющая быть).

Проблема в другом. Новый знак показывает, на кого у властей надежда, из кого формируется опора общества. Это - добросовестные труженики, не хватающие звезд с неба, работающие в малоподвижных, традиционных трудовых ячейках. Таковы условия награждения. Потенциальный герой должен был в течение периода больших потрясений и реформ трудиться на одном рабочем месте, не помышляя о том, чтобы что-то поменять в своей жизни. Комбайнер - да. Программист - ни при какой погоде. Да и просто воспоминания о блаженных временах кавалеров Золотой Звезды принадлежит нынче людям довольно солидного возраста. Для молодых это - дела времен Очакова и покорения Крыма.

Мы прописываем себя в прошлом. Движение в будущее у нас пользуется лишь тем, что осталось от этого прошлого. В нем нет настоящей творческой силы. Не слишком ли заизвестковался костяк?

Тоска горожан по коммуникации проявилась не только в широкой популярности электронных средств связи. Кому-то не хватает и их. И тогда в дело идет масляная краска. Стены и заборы становятся посланием неизвестному читателю. И каких только откровений тут ни сыщешь: и о национальной принадлежности политиков, и о межэтнических отношениях ("Кавказ домой пора", "Долой жидов"), и "наци нет", и о войне и мире. Там, где стоит на месте старинной казацкой крепости памятный камень, оставили свой автограф анархисты: "Хуй войне! Никому никакой власти! Долби Систему!". Почитаешь эти граффити - и поймешь, что все-таки нет покоя в душе горожанина.

Местной периодики в киосках много, а споров, дискуссий в ней мало. Как будто город побаивается их. И предпочитает закрашивать экстремистские надписи на заборах. На телеканале "Акцент" я увидел замечательный клуб молодого журналиста Тимура Козлова. В прямом эфире, в передаче "Народная жилетка", краснодарцы высказывались обо всем на свете. Сам Тимур при этом не забывал обличать главу города коммуниста Николая Приза. Ну а для нас эта передача - повод поразмыслить о том, что в Краснодаре, кажется, не очень хотят и умеют друг друга слушать. Тем более - кого-то чужого. Универсальное российское явление усугублено здесь традицией анархической вольницы. Местный писатель-классик Виктор Лихоносов ссорится с краевыми властями. У каждого свое мнение и он так уверен в своей правоте, что до других ему нет дела. Особенно до какой-то там Москвы. Все как-то врозь. Раздельными кругами.

Екатеринодар долгие годы был, по сути, пограничной крепостью. С северной стороны нарыли земляной вал. На Красную улицу выходили крепостные ворота, которые на ночь запирались. Вокруг города была раскинута цепь плетневых пикетов с дозорными вышками. Ночами казаки залегали в укромных местах на речном берегу и до рассвета охраняли покой города.

Вообще-то и сейчас край - пограничный. Граница с Адыгеей в Краснодаре проходит ровнехонько по Кубани. Правый ее берег "наш", а левый - адыгейский. Там города уже нет. Но это одна из самых мирных и незаметных границ, какие я только видел. В полдень на гранитах набережной, лениво развалившись, сидели парни в трусах, лет по 30 каждому. Завидев приезжих, они тут же проявили молодечество: начали напоказ, с шутками-прибаутками прыгать с высокого парапета в мутные, быстрые воды. Впрочем, спросили за это триста рублей, а не получив их, легко удовлетворились сигареткой.

Однако риторика пограничья временами звучит в здешней прессе, в разговорах. Новое время - новые проблемы. Рядом неспокойный Кавказ. Очень чувствительный вопрос - отношения между народами на Северном Кавказе. И в Краснодаре остро чувствуется стремление к соблюдению политкорректности. Такая осторожность - не в характере кубанцев, но они себя к ней приучают. Не без проблем.

С юга едут иммигранты, беженцы, они совсем не похожи на "своих" армян, живущих здесь издавна, и при этом чертовски активны, а это нравится не всем. Кому-то кажется, что чужаки занимают город. Как-то это связывается и с ростом преступности, и с тем, что слишком многое в новой жизни стало измеряться деньгами. И с тем, что в ночном клубе "Паук" - четыре тысячи рублей "за все". И с появлением наркоманов. (Сценка в аптеке: некая девица спрашивает аптекаршу: "Бисептол от ломок помогает?" Та невозмутимо отвечает: "Да".) Наркомания на Кубани стала серьезной социальной проблемой, с ней борется уже лично глава края.

Вот и получается, что Краснодар - это такой плавильный котел, где пока неведомо что выплавляется.

Тревожный край. Здесь и природа непредсказуема. И народы, и люди живут не слишком дружно. Ничего еще не сложилось. Динамичные и непредсказуемые процессы жизни растревожили горожан не на шутку. Ничего нельзя предвидеть. И чувствуется подспудная неизбежность чего-то нового и значительного. Все здесь перемешано, движется в разные стороны, из-под краснодарского проглядывает исконно-екатеринодарское, амбиции мешаются с наивом... Магазин "Осанна" расположился на улице Коммунаров. Навечно зависла на крыше дома допотопная, наивная реклама 50-х годов: "Покупайте цветы". Лицом друг к другу - торговые точки "Интим" и "Учебники": суровая альтернатива. А наискосок есть еще и Кабинет психоанализа - для тех, наверное, кто так и не справился с выбором.

Город бурно прорастает в будущее, растет и модернизируется, но по-прежнему далеко не все ему по росту. Там жмет, тут мешает... Ему многого не хватает. Например, трезвого учета того, что, кроме Кубани, есть еще и другая Россия, очень разная, но не менее... русская. В местной прессе, исполненной ядреного кубанского патриотизма, встречаешь глухие намеки на великую будущность, неумело, но твердо озвученные претензии края на роль национального лидера, намерение "обеспечить лидерство Кубани в масштабах страны". И кто знает, может быть, здесь удастся создать для этого достаточно прочный фундамент. Пусть кому-то на Севере пока в это совсем не верится. Мало идей, мало умов... Но уж очень серьезен настрой. Вот, пригласили Юрия Григоровича ставить балет в местном музыкальном театре. Зачем станице балет? А вот поди ж ты...

Да и ближняя граница - она ведь не только разделяет, но и связывает. Помнят в Краснодаре о том, что он - город-мост, издавна соединявший Россию с горскими народами Кавказа. Любят вспоминать и о том, что "Краснодар приютил 120 национальностей". А теперь, по сути, здесь возникла какая-то новая порода россиян - итог векового этнокультурного синтеза. С этим не поспоришь.

Краснодарцы - запойные читатели. Такой вывод делаешь, наталкиваясь то тут, то там на отличные, просто образцовые книжные магазины. Их на удивление много, и по уровню сервиса они не хуже столичных. Вот, к примеру, книжная лавка "Федор Михайлович", спрятавшаяся во дворе дома на центральной улице. Впрочем, она не столько прячется, сколько умело себя позиционирует. Рядом с подворотней - указатель: "Умным - сюда"... Правда, покупателей в этих больших и богатых магазинах пока поменьше, чем в московском "Библиоглобусе".

Здесь и повсюду возникает все-таки ощущение, что Краснодар щедро запасается на будущее, собираясь не сегодня, но завтра переплюнуть гордых северян. Движение захватывает Краснодар, а он то отдается этому потоку, то растерянно цепляется за крохи стабильности, то пытается строить новый прекрасный мир, воспринимая угрозы как вызовы. Здесь что-то еще будет происходить. Это город, которому, может быть, еще предстоит стать великим.

Глядишь, когда-нибудь и при въезде в него будет написано: "Умным - сюда".


поставить закладкупоставить закладку
написать отзывнаписать отзыв


Предыдущие публикации:
Евгений Ермолин, Поцелуй ребенка, или За летом летим в Пятигорск /02.04/
У Пятигорска столько всего в прошлом, что ему уже не нужно, кажется, настоящего. Это город легендарный, исторический. Редко где в России так сильно чувствуешь присутствие великих, ушедших не до конца. Редко где так ярок ореол культурного мифа.
Евгений Ермолин, Волжский путь /25.03/
Ярославль расположен на северном краю Поволжья, Астрахань - на противоположном: антиподы. Хотя, если иначе посмотреть, ярославцы и астраханцы - земляки: волжане. Ярославль - воплощение мужского начала. Астрахань женственна. Современное богатство Астрахани - газ и нефть. Настоящие хозяева края, судя по всему, - Газпром и Лукойл.
Александр Тельников, Осторожно, Лондон! /21.03/
Лондон - столица не-Европы. Тут всегда все будет не так. Розетки будут другой формы, транспортные средства - ездить не по той стороне дороги, продавцы на рынках - взвешивать товар, употребляя меры веса, объявленные нелегальными на территории стран EU. Если вы не ребенок, не банкир и не вор - вам лучше не жить в Лондоне, сэр.
Аркадий Драгомощенко, Петербург на полях /13.03/
Петербург - отнюдь не остаток истории. Это место создано мгновением силы развернувшей зрение в обратную сторону. В чем и залегает другая точка зрения на взаиморасположение открыток, с которых этот город всегда будет начинаться для другого. И никогда не будет определен и преодолен, поскольку пределен.
Сергей Костырко, Курортные радости мизантропа /03.03/
К концу экскурсии попутчики твои, устав от туристской бесноватости, станут нормальными людьми. И с ними можно будет по-человечески разговаривать. Даже с этим, который с мобильником на катере позировал. Нормальный мужик оказался, рассказал, как замерзал под Семипалатинском. Но есть еще вариант отдыха - отдых исключительно в отеле.
предыдущая в начало следующая
Евгений Ермолин
Евгений
ЕРМОЛИН
ermolin@yspu.yar.ru

Поиск
 
 искать:

архив колонки:

Rambler's Top100




Рассылка раздела 'Путешествия' на Subscribe.ru