Russian Journal winkoimacdos
3.11.98
Содержание
www.russ.ru www.russ.ru
архивпоискотзыв

Культурный Гид

Сергей Кузнецов

под общей редакцией Сергея Кузнецова
kuznet@russ.ru

Немного подумав, я решил перенести голосовалку в начало "Культурного гида", чтобы большее количество людей успевало голосовать. На этот раз темой для голосования служит порнография (почему - поймете позже). Имеется в виду порнография визуальная, то есть тексты и музыка не рассматриваются.

Я считаю, что порнография - это:

любой неодушевленный предмет, вызывающий эрекцию
материал, ставящий своей единственной целью вызвать у зрителя сексуальное возбуждение
изображение мужских половых органов в состоянии эрекции
изображение женских половых органов
натуралистическое изображение полового акта
ничего из вышеперечисленного
порнографии вообще не существует

Особое мнение:

Имя

E-mail


И специально для меня дополнительный вопрос:

Первое определение фигурирует в одной из следующих пьес (приведены в алфавитном порядке). В какой?

"Шесть персонажей в поисках автора" Л. Пиранделло
"Дядя Ваня" А. Чехова
"Мрамор" И. Бродского
"Носороги" Э. Ионеско
"Очередь" В. Сорокина
"Розенкранц и Гильденстерн мертвы" Т. Стоппарда
"Цапля" В. Аксенова

Кино

Несмотря на все разговоры о кризисе (и многочисленные свидетельства его одновременного расширения и уплотнения), каждая неделя радует нас двумя-тремя кинопремьерами. Шедевров, правда, маловато, но заслуживающие внимания фильмы есть.

"Кодак-Киномир" присоединился к "Пушкинскому" в своей борьбе за детскую аудиторию, ответив на заокеанского "Доктора Айболита"... ай, простите, Дулиттла... заокеанским же "Флаббером". В римейке фильма 1961 года "The Absent Minded Professor" главную роль сыграл Робин Уильямс, которого, как говорят, дети любят со времен "Джуманджи", а взрослые - со времен "С добрым утром, Вьетнам!" На этот раз он играет профессора, который изобрел такую зеленую гадость, которая умеет прыгать и летать. Она и зовется Флаббер и не имеет ни рук, ни ног, ни формы (смотри на фотографии). Так и подмывает вспомнить не то старый фильм "Капля" (и пару-тройку его римейков), где похожая тварь вовсе не летала, а поедала всех подряд, не то сказать о разрушении структуры и гомогенизации, якобы присущей современной культурной жизни. Или можно сказать о том, как механика спецэффектов, тяготеющая к легкомоделируемым текучим структурам, сама навязывает сюжеты сценаристам и продюсерам. Или - о новой телесности и "теле без органов".

Но удержимся от умных слов - фильм так мило глуп, что вовсе не предполагает сколько-нибудь внятного осмысления. Если у вас есть дети - отправьте их в кино, если нет - не отправляйте. Сами же можете смело не ходить.

"Кодак-Киномир", всю неделю.

"Глаза змеи"

Брайан де Пальма всегда был профессионалом. Он снимал комедии ("Братва"), шпионские триллеры ("Миссия невыполнима"), гангстерские драмы ("Лицо со шрамом"), триллеры ("Одетый для убийства") и т.п. Совершенно справедливо считается одним из самых безумных поклонников Альфреда Хичкока - как известно, знаменитую сцену в ванной из "Психоза" он умудрился повторить дважды на протяжении одного фильма.

Критика всегда упрекала его в том, что визуальной и психологической выразительности он приносит в жертву логику и убедительность сюжета. Впрочем, для настоящего киномана это не недостаток: связных сюжетов хватает и без де Пальмы. Мы его, как говорится, любим не за это.

Справедливости ради надо отметить, что де Пальма умеет снимать и вполне психологически достоверные истории. Одна из лучших - "Путь Карлито", история гангстера (Аль Пачино) решившего завязать и потерпевшего в этом сокрушительное поражение. Частично - по вине друга-адвоката, сначала вытащившего Карлито из тюрьмы, а потом подсевшего на кокаин и укравшего у мафии миллион. Узнав об этом, Аль Пачино говорит ему с легкой грустью: "А ведь теперь ты - браток, один из нас".

Разумеется, это - смертный приговор. Назвался братком - полезай в кузов.

Сцену эту я часто вспоминал последние годы, глядя на многих своих преуспевающих друзей, но это в скобках. За скобками - новый фильм де Пальмы "Глаза змеи" (игорный термин, если я не ошибаюсь), премьера которого ожидается в четверг в "Пушкинском".

Сразу надо предупредить - это фильм, на который не следует опаздывать. Потому что лучшее, что в нем есть - первые пятнадцать минут, когда камера следует за играющим коррумпированного полицейского Николасом Кейджем по переходам стадиона и казино, на трибуны боксерского матча, на глазах превращающиеся в место преступления. Де Пальма в очередной раз демонстрирует, что в том, что касается формы, он может творить чудеса. Временами кажется даже, что Кейджу удастся дотянуть до Аль Пачино (но, разумеется, только кажется).

Жаль, что минуте на пятнадцатой чудеса кончаются и начинается довольно заурядный триллер, который мог бы снять любой из крепких голливудских профессионалов. Так и видишь, как на американской премьере какой-нибудь Джон Мактьернан подходит к де Пальме, хлопает его по плечу и говорит: "А ведь теперь ты, Брайан, - один из нас".

"Пушкинский", 5 ноября и далее.

Литература

Виктор Куллэ

Виктор Куллэ известен не только как исследователь творчества Иосифа Бродского и издатель наиболее полного собрания его переводов, но также как поэт. Желающие услышать его стихи в авторском исполнении приглашаются в музей М. Цветаевой в среду вечером - чтобы еще раз убедиться, что литературоведение вовсе не мешает литературе.

Музей М. Цветаевой, Борисоглебский пер., д.6, среда, 4 ноября.

Музыка

Брайан Мэй

Фредди мертв, но шоу его must go on. На этот раз - усилиями Брайана Мэя, основателя Queen. Мэй вообще любил основывать группы - первую из них он основал в семнадцать лет и назвал ее "1984" - в честь известного романа Оруэлла. После смерти Меркури - выступает соло и многими считается одним из лучших современных рок-гитаристов.

Странное дело, рок вроде как мертв - а его гитаристы живы.

Лужники, 7 ноября, суббота.

Арт

Мирон Цовнир

В "ТВ-галерее" продолжается выставка Мирона Цовнира "Мегаполис" (подробнее см. прошлый выпуск "Соглядатая"), ставшая одним из наиболее заметных культурных событий месяца. Цовнир - фотограф и кинорежиссер, родившийся в Германии и работавший в Штатах и (с 1993 года) в той же Германии. Выкладывая на Сеть некоторые фотографии Цовнира, Андрей Ковалев (Центр современного искусства Сороса) сопроводил их следующим предупреждением:

Achtung!

ЦСИС предупреждает: содержащиеся здесь художественные произведения Мирона Цовнира могут расцениваться как порнографические - поэтому просим всех тех, кому законы его страны, города/местности запрещают рассматривать подобного рода изображения, - не идти по этому линку!!!

Также заранее извиняемся перед всеми теми, кто отрицает откровенные изображения с религиозной, этической, воспитательной и других точек зрения.

Именно это предупреждение и служит поводом для нынешнего интерактива (см. выше)

Выставка продлится до 20 ноября, но показ кинофильмов мы уже прозевали. Может быть, имеет смысл оказать давление на организаторов, чтобы для опоздавших устроили повторный показ?

ТВ-галерея, Б. Якиманка, 6 (вход со двора).

ТВ-фильмы


"Луна в сточной канаве"

В середине восьмидесятых во французском кино, переживавшем глубокий спад, поднялась очередная волна. В память о знаменитой новой волне пятидесятых-шестидесятых годов (Годар, Шаброль, Трюффо) ее окрестили "новой новой волной". Трем самым заметным ее представителям даже придумали аббревиатуру. Их звали Люк Бессон, Жан-Жак Бенекс и Лео Карракс - и по первым буквам фамилий их стали называть Би-Би-Си. Все трое начинали с недорогих фильмов, в которых экспериментировали с популярными жанрами: Бессон дебютировал постапокалипсической фантастикой - фильмом "Последняя битва", Карракс - любовной драмой "Boy Meet Girl". Жан-Жак Бенекс начал с "Дивы" - стильной псевдодетективной истории о певице, украденных записях, гонконгской мафии и, разумеется, любви. Отталкиваясь от кинематографической традиции романтического фильма и фильма нуар, ему удалось создать одновременно напряженное и насыщенное зрелище. Фильм получил четыре премии "Сезар" (французский аналог "Оскара"), и малоизвестный сценарист Бенекс в одночасье стал знаменитым.

"Луна в сточной канаве" - второй фильм Бенекса. В нем, как и в других его картинах, не меньшее значение, чем сюжет, имеет цветовое решение. "Дива" была снята в голубых тонах, "37,2 по утрам" - в розовых и желтых, а "Луна в сточной канаве" - в красном и зеленом.

ОРТ, 4 ноября, среда, 00-50.

Среди других фильмов месяца надо выделить "Орландо" (ТВ-6, 3 ноября, вторник, 1-00) и, разумеется, "Двадцатый век" Бернардо Бертолуччи (ТВ-Центр, 7 ноября, суббота, 21-30 - и до глубокой ночи). Оба эти фильма я в свое время посмотрел на Московских кинофестивалях. Как сейчас помню эпопею с доставанием билетов на "Двадцатый век". Фильм шел два дня (первой и второй частью), а в промежутке я должен был ехать в г. Воскресенск на практику. Я заснул в электричке - и проснулся словно от толчка. Мне приснился человек, стоящий на краю поля. В ноге его торчали раскачивающиеся вилы и он кричал: "Регина, беги, Регина!"

Илья Кукулин
Темный лес, неясные разговоры стилей

(Авторский вечер Евгения Попова, прошедший 28.10 в "Крымском клубе")

"...А близ совхоза "Удачный", в школе для дефективных детей, мальчик Вася Кулачкин никак не мог понять, чего хочет от него эта чужая накрашенная тетя. Какие такие квадратики? Какие такие птички? Почему, где, кто она, эта тетя, где мама, почему мама была белая и качала головой, паук зачем муху ел, муху ел, не доел...

- Ваня, я ведь, кажется, тебя спрашиваю? - сердито сказала тетя.

Ваня встал и хлопнул крышкой парты.

- Я больше никогда не буду, - сказал Ваня.

Глаза у него были синие-пресиние.

Тетя ему ничего не ответила. Лишь хрустнула тонкими пальцами и подошла к окну, чтобы долго смотреть на темный лес, подступающий к школе."

Так Евгений Попов (р. 1946) писал в 70-е годы. Печатали его в СССР редко, а потом и вовсе перестали - после участия в альманахе "МетрОполь", где, в частности, были и эти строки. Он, разумеется, продолжал работать. И сейчас много пишет и печатается. Недавно в издательстве "Вагриус" вышел его новый роман - "Подлинная история "Зеленых музыкантов".

Вечер Евгения Попова, прошедший в московском литературном "Крымском клубе" на Кутузовском проспекте, стал существенным событием. Поскольку Попов, хотя публикуется довольно часто, как писатель не слишком понят. И не слишком часто высказывается по поводу собственной работы.

На вечере же возник серьезный разговор. Во-первых, Попов прочитал программу из текстов, написанных с конца 70-х до начала 90-х. Во-вторых, объяснял то, что он делает.

Вечер прошел в жанре "круглый стул", изобретенном куратором клуба Игорем Сидом; проще говоря, автору задают много вопросов. Это не похоже на телевизионное ток-шоу, потому что нет телекамер и вообще атмосфера принципиально другая - в лучшие моменты ситуация общения приближается к домашнему семинару.

Сид спросил, зачем у Попова в рассказах встречаются повторяющиеся обороты, например, "оренбургский пуховый платок" или знаменитое по многим текстам "город К., стоящий на великой сибирской реке Е., впадающей в Ледовитый океан". В ответ Попов неожиданно стал говорить о том, что писательство - это создание собственного мира; что писатель действует, как лягушка из притчи, которая барахталась на поверхности сметаны и сбила из нее масло. Пока писатель не создает собственный мир, а живет чужими, он не может стать тем, кем хочет. Эти абстрактные в другом контексте слова вдруг стали "резонировать", звучать ощутимо и ново. Попов пояснил, что "оренбургский пуховый платок" - сознательный элемент кича, а эпический "город К." нужен, чтобы воспринять его как часть литературного произведения, чтобы этот город не всегда сопоставляли с реальным Красноярском. Из рассказов и из ответов стало понятно, что игра стилями, смены интонационных регистров ("Лютики, лютики!.. Цветочки этой чуждой моему сердцу среднеазиатской пустынной местности! - прошептала она."), многочисленные отсылки к классическим литературным произведениям - части единой многолетней работы. В этой работе формируются особые реальности и проясняется их природа. Обыгрывается условность языков, которые как будто формируют эти реальности. В игре скрыто иное: например, выяснение, как литературные реальности вступают в дискуссию с миром, который мы обычно считаем окружающим. То приближаются, то удаляются. Другие ситуации вокруг нас, в соответствии с этими дискуссиями, тоже оказываются совсем не такими понятными, начинают подчиняться каким-то странным течениям и мотивам.

Для Попова важно публичное исполнение своих рассказов. Повествуя о своей эволюции, он упомянул, что на каком-то этапе ему необходимо стало писать рассказы трудные, которые нельзя читать вслух. Но те, что были прочитаны на вечере - вплоть до текста 90-х годов "Виртуальная реальность" - на слух воспринимались хорошо.

Наконец-то активизировался Остап Кармоди - а я-то боялся, что потерял этого читателя/автора с переходом от "Пегаса" к "Гиду". Вот он, смотрите!

"Кое-что о Мэри" (правильно было бы "В Мэри что-то есть")

Разговоры о прирожденной тупости американцев всегда вызывали в моей душе протест. Я объяснял их завистью, ограниченностью или, в крайнем случае, конформизмом говорившего. Но жизнь вносит коррективы... Если и вправду этот фильм так популярен в Америке, как о том говорят, мне придется пересмотреть свои жизненные принципы. Несколько охлаждает лишь мысль, что у нас здесь такие тупые фильмы, как этот, не менее популярны.

Сюжет вкратце: ботаник и придурок перед выпускным вечером влюбляется в школьную красавицу, она неожиданно благосклонно к нему относится, но цепь нелепых случайностей на долгие годы разлучает их. Ботаник и через годы не может забыть красавицу и нанимает частного детектива, чтобы тот ее разыскал. Детектив, разыскав, влюбляется и начинается катавасия. В конце концов в Мэри оказываются влюблены все персонажи муж. пола, но она любит ясно кого.

Теперь о шутках - я не против сальностей, пошлостей и скабрезностей. Напротив - очень их люблю. Но мне не удалось обнаружить в фильме ни одной шутки, которой бы я не знал наизусть. Их в фильме всего-то немного, и каждая имеет двухметровую бороду и играется без души. Ясное дело - представьте, что вы по двадцатому разу рассказываете какому-то любопытному старый анекдот. Темы у шуток весьма респектабельные и освященные многолетней традицией - зажатый молнией член, злобная собака, тупые полицейские и т.п. Один момент заставил мои глаза зажечься - явное и злобное высмеивание инвалида. Неужели - забилось сердце - американцы не так падки до политкорректности, как нас здесь уверяют... Фига-с-два, инвалид оказался симулянтом. Окончив просмотр и утерев непрошенную слезу после сцены воссоединения неуклюжего, но доброго придурка с умной, широких взглядов красоткой, я посмотрел на имя режиссера... Ну как же! Peter and Bobby Farrelly. Авторы фильма "Тупой и еще тупее". Нет, Джим Керри, как показывает сравнение прошлого и нынешнего опусов братцев, положительно великий актер.

От себя добавлю, что:

- фильм мне нравится - возможно, именно так, как нравится старый анекдот, рассказанный по двадцатому разу

- премьера ожидается во второй половине ноября, так что на самом деле рубрика должна была бы называться не "прошлое", а "будущее". Или точнее - "далекое будущее".

А от вас, дорогие читатели, я жду новых писем:

Имя

E-mail

Впечатление:


Прошло две недели и пора подвести итоги ерофеевской анкеты:

Время, когда мои читатели впервые прочли "Москву - Петушки":

более 5 лет назад: 21

более 10 лет назад: 7

больше года назад: 6

более 20 лет назад: 5

более 15 лет назад: 2

30 лет назад: 0

более 25 лет назад: 0

в этом году: 0

Вообще не читали 7 человек.

Если считать, что возраст моих читателей не изменился с переходом от "Монокля" к "Культурному гиду", то окажется, что большинство их них прочли "Москву - Петушки", когда им еще не было 20 лет. Что они могли тогда понимать (хочется воскликнуть)! Но на самом деле это и есть тот возраст, когда читают классику.

Рейтинг напитков:

водка: 17

херес: 10

портвейн: 9

коктейль "Слеза комсомолки": 3

коктейль "Сучий потрох": 3

коктейль "Дух Женевы": 1

зверобой: 1

коктейль "Ханаанский бальзам": 0

розовое крепкое: 0

Позорное поражение "Ханаанского бальзама" на фоне "Слезы комсомолки" и "Сучьего потроха" может быть объяснено только патриотическими чувствами писавших, забраковавших иноязычный топоним. Что же касается лидера - водки, то лучше всех сказал о ней Илья Овчинников (ilya@russ.ru):

Ну конечно, нет такого напитка "водка". Когда я начал только ее пить, то мне нравилась больше лимонная. Белая, то есть прозрачная, не нравилась особо никогда. А потом, в разные времена, фаворитами бывали кристалловские "Старка", "Зубровка", "Перцовка", "Славянская", "Охотничья". Охотничья самая вкусная, но по совокупности факторов Перцовка все же нравится мне лучше их всех. Вот, например, вчера я сдал последний экзамен в аспирантуру и одновременно с этим у меня сперли бумажник со всеми документами. И перцовка отчасти в этом меня утешила.

Да, Илья, я понимаю, сданный экзамен в аспирантуру - это действительно горе. Так что Na zdorovie! - как говорят, чокаясь, русские в американских фильмах.

Предыдущий выпуск Следующий выпуск

© Русский Журнал, 1998 russ@russ.ru
www.russ.ru www.russ.ru