10.12.98

В фокусе

Триллер или трикстер
(Большой театр под Новый год)

Сюрпризы и капризы, скандалы и новые громкие инициативы, - вот уже который год неспокойный коллектив Первого театра страны в изобилии преподносит их публике. В 1997 году к славному московскому юбилею требовалось изобрести акцию достойных масштабов, в которой имена звезд вперемешку со спонсорскими могли слиться в упоении. Так стартовала благотворительная некоммерческая программа "Новогодние премьеры" (стоимость билетов - всего лишь от 500 руб.), поддержанная Российским фондом культуры, Правительством Москвы, банковскими структурами и получившая в СМИ соответствующие рангу эпитеты:

"феномен экстраординарный и неожиданный" ("Вечерний клуб");

"явление, уникальное в своем роде" ("Культура").

В самом деле, как еще писать о культуре, власти, о содружестве власти и культуры и о плодах этого содружества!..

Новый урожай-98 демонстрируется молодыми артистами Большого. Поколение, не избалованное сотрудничеством с современными хореографами, решило само о себе позаботиться и в свободное от работы время разучило новые композиции.

На этот раз в первом действии шел балет "Перипетии любви" на музыку Моцарта - уже второе сочинение австрийского балетмейстера Йорга Маннеса, сделанное им для "Новогодних премьер"; пластика этого хореографа по возрасту и мироощущению (ему нет и 30) оказалась близкой исполнителям. Карьера Маннеса стремительна. 1985 год - первый контракт с Венским Государственным театром оперы и балета, где он работает с балетами Джона Кранко, Юрия Григоровича, Рудольфа Нуриева. 1991 год - Маннес солист балета "Дойче Опера" (Дюссельдорф); в 1994 году он пробует себя как балетмейстер. Его первые постановки - па-де-де "Март" на музыку Моцарта и па-де-де "Дуэт". В 1994 году в Индианаполисе (США) он ставит первый одноактный балет "Четыре поцелуя" на музыку Баха. С него-то и начался роман Маннеса с "Новогодними премьерами".

Молодежь Большого привлекает в этих работах, скорее всего, парадоксальное сочетание постбаланчинской формы с постсоветским содержанием, позволяющее артистам, не теряя классической военной выправки, фланировать из кулисы в кулису, иллюстрируя по дороге какую-то историю в пушкинском духе: "Представь-ка, друг Сальери, ты с девушкой, погожий день, и вдруг гроза..."

По контрасту во втором акте - композиция Уильяма Форсайта "Упоение точностью". На фоне задника с надписью "Голубое небо" бравый десант из трех балерин и двух солистов (артисты "Сан-Франциско балет") упивался точностью франкфуртского концептуалиста: из элементов классического танца Форсайт соорудил совершенно неклассическую композицию.

Дата последнего сочинения, балета "Урок" на музыку Дж. Деллеруа, хорошо известна. Лучший датский хореограф после Геральда Лендера, блестящий танцовщик, постановщик мюзиклов и драматических произведений, Флеминг Флиндт "Уроком" дебютировал в 1963 году. После трансляции по Евровидению балет получил приз Италии за лучшее европейское телевизионное музыкальное произведение года. В апреле 1964 года "Урок" был впервые показан в Париже на сцене Опера Комик, а в октябре того же года - на сцене Королевского театра в Копенгагене. Руководя Королевским датским балетом, Флиндт умудрился создать "свой эксцентрический репертуар": поставить балеты "Молодой человек должен жениться", "Удивительный мандарин", "Три мушкетера", "Триумф смерти", восстановил балеты Бурнонвиля "Сильфида" и "Тореадор". В его редакции шла классика - "Лебединое озеро" и "Щелкунчик". Он был первым, кто открыл Европе Глена Тедли, Хосе Лемона, Пола Тейлора и Элиота Фейла. В 1978 году Флиндт создает свою собственную труппу. Среди последних работ - балет "Шинель", "Языки огня" и "Смерть в Венеции" для Рудольфа Нуриева. К 25-летию королевы Дании ей в подарок он поставил балет "Дочь Люцифера".

"Новинка" 1963-го украшает нашу программу 1998-го. Тридцать пять лет - не срок для истории маньяка-учителя танцев, заманивающего девушек в класс. В изломанном стиле Жана Кокто, помноженном на фильмы Хичкока, артисты Большого чувствуют себя гораздо естественнее, чем в неоклассических абстракциях. Правда, всем, кроме исполнительницы роли аккомпаниаторши и компаньонши психа-убийцы, точно выдерживающей интонацию фарса, явно не хватило актерской гибкости. Точно задав поначалу облик задавленного неврастеника из среднего триллера, премьер уже в середине балета начинает вести себя, как спятившая Жизель. А очаровательно никакая Ученица, неумеренно эксплуатируя амплуа "инженю", забывает, что маньяк - не Пигмалион, а она - не Галатея.

Не менее очаровательная оговорка Никиты Михалкова, то ли Ангела, то ли Отца русско-московской культуры, в финальном слове перепутавшего разорившийся Инкомбанк с крепким спонсором происходящего - Внешкомбанком, стала подлинным триумфальным "занавесом", чем-то вроде подстреленной, но летящей чеховской чайки, стыдливо прикрывающей МХАТовскую сцену. "Qui-pro-quo, господа! Кризис в разгаре, а мы более чем живы!"

Валентина Макарова-Гаевская

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru