23.12.98

В фокусе

Владислав Шаповалов

Миф о поколении

Навязчивый соблазн поймать в одной фразе квинтэссенцию такой умозрительной человеческой общности, как поколение, заставил меня долго блуждать по страницам "их" журналов, вслушиваться в "их" песни и вспоминать "их" фильмы. Ничего. Ничего, кроме страсти к саморепрезентации при полном отсутствии оригинального языка. С таким же успехом немой "закричит" размашисто выведя в блокноте: "А-а-а-а-а-а!!!"

Любое высказывание, претендующее на манифест, порождает рой аллюзий к уже отшумевшим "молодежным культурам" - кирпичик оттуда, кирпичик отсюда и цемент в виде затасканной приставки "прогрессивное", "продвинутое", "стильное"... Пестрая, эклектичная, подчас противоречащая самой себе смесь. Как мило, ведь это же тот самый "всеядный плюрализм постмодерна". Увы, нет. "Новое поколение" противопоставляет "концу истории" фанатичную веру в себя как в проводника, ведущего мир в уже совсем близкое будущее. Возможно, это отсвет мифологемы конца века, который выпадет на их восемнадцати-, девятнадцати-, двадцатилетие, а, возможно, это то, что заставило Рентона, героя культового Trainspotting'а, выбрать жизнь с так ненавистными ему в начале фильма большими телевизорами, стиральными машинами, автомобилями, компакт-дисками и плейерами, телеиграми и гамбургерами. В этом смысле панки с их "Нет будущего!" были большими постмодернистами.

Нынешняя молодежь не боится самого страшного кошмара всех ее предшественниц - благообразного мелкобуржуазного будущего. Они живут быстро, но совсем не собираются умирать молодыми. Не стыдно иметь пейджер, стыдно не уметь им пользоваться.

Они не бредят извечным культурным фантомом - свободой. Они уже свободны, даже слишком. Свободу вывернули наизнанку, и теперь она топорщится во все стороны уродливыми швами, которые раньше скрывала харизма лицевой стороны.

- Ну как ты съездил на Казантип?

- Отлично! Море! Там была такая свобода! Можно было ходить голым, употреблять наркотики! Бесплатно!

- Ну и чем ты закидывался?

- Да ничем, вообще-то.

- А голым купался?

- Ночью, там, пару раз.

- А...

- Но там были такие разные люди! Можно было жить в палатке.

- Жил в палатке?

-Да нет, мы жили в квартире, в трехкомнатной. Но ты можешь себе представить! Там музыка целыми днями... А вообще расслабься: нет никакого основания делать что-то одно вместо чего-то другого... Ну, короче, все очень круто!

Нынешняя молодежь боится скуки и, не ощущая в себе потенции к креации, покупает аффекты, которые "колбасят", "прут" и "выстегивают". Отличная штука экстремальные виды спорта. Адреналин. Ну а пока мы сидим в "Территории", пьем чай за двадцать рублей и смотрим, как на экране с горы несутся парни на сноубордах.

Наркотики из механизма протеста и ключа к "дверям восприятия" превратились в легкое развлечение, способ весело провести время. Одна моя знакомая употребляла героин. Деньги брала у родителей - на книжки для института. "Предки" решили ее отправить учиться в Америку, а чтобы въехать в страну, нужно пройти какой-то тест. Она "завязала", попирая все теории о летальной адикции, спокойно сдает сессию в ГИТИСе и собирается в штаты.

Революция превратилась в "Рейволюцию", заходите в МДМ. Пережеванное "turn on, tune in and drop out" Тимоти Лири уже не призывает к Великому отказу, оно, благодаря лингвистическим нюансам, предлагает кислотный trip. "Legalize it!" Берроуза уже не слоган, который можно выкрикивать на митинге, это неплохая "тема" для граффити.

Разнузданный секс - это так же обыденно и естественно, как чистить зубы, но только если с презервативом. Однажды в клубе я познакомился с девушкой. Катя. Пятнадцать лет. Учится в частной школе, изучает три языка, после ее окончания окажется на втором курсе одного из престижнейших вузов. Спустя двадцать минут мы уже куда-то ехали "замутить что-нибудь". В такси она сказала мне, что она очень странная девочка, не такая, как все, - она не любит с презервативом, но я могу не волноваться - она ест "нужные колеса".

Все так же в цене - имидж "безумного, безбашенного персонажа", но статуса этого удостаивается молодой человек, умеющий отчаянно потратиться.

Сложно представить себе "Школу панк-рокера", легко найти рекламу "Школы DJ'ев". Не нужно было учиться танцевать пого, "верхнему брейку" вас научат B.People за месяц.

"Новая молодежная культура" в России - это культура клерка, заработавшего миллион и решившего вспомнить свою "бесшабашную" молодость. Все жестко отрефлексировано, каждый знает, когда следует остановиться: никто не бросает вузы, не уходит из дома и не ссорится с родителями, при случае с удовольствием устраивается на работу. Да и сама культура не претендует на захват всей жизни своего адепта, она легко его отпустит, оставив на память кольцо в соске или пупке, вдетое за 45 долларов в модном салоне. Кольцо можно вынуть - дырка зарастет через месяц.

Почему так? Хотелось бы списать все на странные мутации, порожденные "эпохой перемен".

Моя сестра на четыре года младше меня. Она не была октябренком и, тем более, пионером, она не знает, что такое "Зарница". Она не помнит "перемен", но она уже коллекционирует флайеры, покупает "Птюч", занимается "уличными танцами" и читает Пелевина...

Елена Мулярова
Не чувствую разницы

В своем умеренно узком кругу тридцатилетних мы называем их "поколение next". С известной долей сарказма мы говорим, что они выбирают "пепси", и все прочее, шипящее, долго играющее, быстро освежающее и красиво упакованное. Мы смотрим на них с легкой опаской, недоверием и завистью. Мы как бы все время сравниваем, нас прежних и их нынешних, прикидываем, кто собрал больше дивидендов со своей юности.

Помню нашумевший в свое время фильм "Легко ли быть молодым". Ответ был однозначным - молодым быть не просто трудно, но очень трудно по самым разным причинам. Теперь молодым быть неплохо, не слишком трудно, по большей части, в кайф. По крайней мере, создается такое впечатление, когда смотришь на них, пестроволосых, ярко одетых, с побрякушками в местах, явно предназначенных для других целей. Не так давно одна моя подруга, условно говоря, моего возраста, имела сексуальный контакт с юношей, условно говоря, их возраста. "Он унизил меня как женщину", - рассказывала она потом. - "На мне украшений не было вообще. А у него было четыре серьги в ушах, а также проколоты бровь и пупок".

По-моему, все это здорово. Секс с юношей с серьгой в пупке, сама возможность проколоть пупок, одна из прочих многих возможностей, которые открыты этому поколению. Например, устроиться диджеем, стать фотомоделью, писать глупые статьи с множеством умных слов в журналы "ОМ" и "Птюч", работать редактором в передаче "Про это". А вечерами оттягиваться на вечеринке в физическом теле или гулять в виртуальном по тропам повсеместно протянутой паутины. Как говорится, это нам и не снилось.

К сожалению, столь жизнеутверждающую картину мы можем наблюдать только в паре-тройке больших городов. В провинции, где вообще мало что изменилось за годы больших перемен, молодежь живет откровенно плохо. Этим летом мне довелось посетить один городок в Новгородской области и разделить вечерний досуг местной молодежи. Дискотека в убогом клубе, где на стене очень к месту висела картина "Взятие Зимнего", оставшаяся с доисторических времен. Танцы под музыку культовой в том регионе группы "Руки вверх". "Крошка моя, я по тебе скучаю..." - ну и так далее. Текст песни легко читался на вдохновенных лицах танцующих девушек. Юноши жались по стеночкам. Напитки в баре стоили феноменально дешево, но их не покупали. Денег не было, работы в городе - тоже. Здесь никто не видел культовых фильмов, не знал названий культовых групп, никогда не бывал в Интернете. У всех мальчиков - одинаковые прически ежиком, у всех девочек - одинаковый безвкусный макияж и клеенчатые мини-юбочки с местного рынка. На освободившееся место заправщика бензоколонки - набор по конкурсу. "Пепси-кола" - не по карману. Это поколение не next и не preceding, а какое-то поколение "руки вверх", худшие представители которого спиваются, не выходя из дому, а лучшие, оправдывая название, покоряют большие города в виде бандформирований.

Впрочем, и в больших городах наших юных друзей подстерегает множество опасностей. Правда, боятся, в основном, родители. Не так давно мне позвонил психолог из школы моего сына. "Вы только не пугайтесь", - сказала она так, что у меня задрожали коленки, - "но судя по тестам, Ваш мальчик находится в группе риска по наркотикам. Понаблюдайте за ним и уделяйте ему побольше внимания". Недели две с маниакальной настойчивостью я всматривалась в зрачки и вены своего сына, а каждый вечер честно играла с ним в шашки, чтобы мальчика не манила улица. Все обошлось...

Лет с пятнадцати я плотно общалась с наркоманами и сексуально распущенной молодежью. Что не помешало мне зачем-то сохранить девственность до первого замужества и попробовать свой первый косяк в возрасте, зрелом до смешного. "Ничего стремного", - хочется сказать мне на сленге своего поколения.

Довольно часто бывает так, что я вижу где-нибудь группу молодых людей и делаю невольное движение им навстречу. Мне кажется, что узнаю среди них своих знакомых. И только через несколько мгновений я начинаю понимать, что узнаю я не реальных людей, а мальчиков и девочек своей юности. Это очень странно, потому что считается, что между ними и нами - огромная разница. Я ее не чувствую. Ну да, серьга в пупке, картинка на предплечье, а у тех, кто посмелее, - на заднице; дорогущая одежда из модных магазинов; дурацкие никнеймы; иностранные визы в паспорте; презервативы в кармане; все менее понятный сленг. "Ну и что?" - спрашиваю я. - "Какая разница?" Поговоришь с таким человеком будущего и услышишь до смерти надоевшую историю про сумасшедшую влюбленность, с ходу превратившуюся в несчастную любовь; про проблемы с родителями; про непонятный смысл жизни; про нежелание жить; про страх смерти. Словом, все - то же самое, что есть, было и будет у нас самих, как бы мы ни храбрились и ни кичились собственной взрослостью.

И я очень хорошо знаю, что будет потом. Лет через десять лучшие представители сегодняшнего поколения next будут с опаской смотреть на наших детей и глубокомысленно размышлять о разнице поколений. Хорошее занятие, а главное - своевременное...

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru