20.01.99

Соглядатай

За иронию без границ!

В политике, гуманитарных науках, бульварных газетах и других сферах публичного знания так или иначе отражается врожденное стремление человека узнать Правду. Современное искусство (актуальное - в особенности) традиционно располагается на периферии общественного движения, но также беспрерывно генерирует свои собственные критерии Истины. Главное отличие социального правдолюбия от утонченных поисков верного изображения реальности состоит в отношении к Иронии. Если в политике и смежных с ней областях ирония - явление редкое и возможна только в рамках фальсификации (дискредитация высмеиванием), то в искусстве иронический выпад - едва ли не важнейший атрибут.

Каждый художник пытается обнаружить абсолют выразительности, многим это удается. И ирония почти всегда оказывается обязательным компонентом: есть она и у Макаревича, и у Звездочетова, даже недавний проект Мухина ("Nonstop", XL-галерея) преисполнен своеобразной ностальгической иронии. Присутствует этот феномен и самых последних проектах: "Правда о евреях" (классический пример "Реакции Гельмана"), "Найди пять отличий" (Red Art - "ирония из любви к искусству") и "Дыхание Космоса" (Музей Рериха - "ирония от противного": отсутствие иронии вызывает у искушенного зрителя закономерную усмешку).

О выставках в Музее им. Рериха пишут нечасто. Все происходящее в стенах этого дома, по определению, стоит особняком, поскольку сам Рерих - аутсайдер. Но тамошние художники все-таки пытаются изменить свой унаследованный от Учителя статус. Космисты (как и абстракционисты) долгое время находились под запретом, и бурная реанимация стиля в наши дни происходит на фоне должного уважения к коммерции (открытки с эзотерическим рисунками), а равно в обстановке строжайшего запрета на иронию. Объясняется это просто. Космисты рисуют совершенно конкретные видения, они - адепты одной религии. И, подобно всякой религии, космизм совершенно отрицает иронию. Причем все, кто рисует Бесконечность, разделяют эту установку. Художники-космонавты Леонов и Джанибеков с их технократической живописью материально-энергетических метаморфоз - эталон высокой серьезности.

Эстонский художник Олег Высоцкий привез в Москву только серьезные рисунки, объясняющие вопросы мироздания, "проявления природы", символы грядущего культа Матери Мира. "Полет двоих" (шар с крыльями и субстанция), "Рождение мира" (складки субстанции, шар в небе), "Все из яйца" (полупрозрачная пелена, что-то вытекает из яйца). Немного романтики ("Огонек": на фоне мрачного пейзажа сквозь маленькое окошко пробивается свет), чуть-чуть эксперимента ("Белое на белом") и много китайского пейзажа шаньшуй. Зрители здесь видят не живопись, а энергию. Каким-то образом они ее воспринимают, значит, изображение истинно. Но "ироничной" энергия быть не может. Следовательно, несоциальный феномен не подвержен иронии.

Галерея Red Art традиционно показывает нонконформистов. Искусство почти классическое, а сами авторы славны тем, что творили альтернативную соцреализму истину, которая без иронии (хотя бы и горькой) была просто немыслима. Однако кураторам этой выставки одной иронии оказалось мало, и картины Немухина, Краснопевцева, Янкилевского, Кабакова и др. послужили материалом для шарад - возникла двойная ирония. Фамилии авторов и оригинальные названия "скрыты", вместо этого работам присвоены новые шутливые наименования, которые, собственно, и озвучивают загадки. Так, например, зрителю предлагают обнаружить, "что общего" есть в натюрмортах Комара и Меламида, выбрать "две одинаковые картинки" среди десятка портретов Плавинского, помочь веселым человечкам из картины Кропивницкой "попасть в гости к Дюймовочке", "найти ошибки художника" в изображении обнаженной натуры и т.д. Провокационные задания взяты непосредственно из детских журналов вроде "Веселых картинок" или имитируют таковые.

Намеренное искажение смысла не вредит картинам, более того, такое перекрестное цитирование сообщает проекту малую толику постмодернизма, в его самом расхожем, удобоваримом, а значит - ироничном варианте. Все прекрасно знают, что куратор Петр Плавинский своих любимейших авторов в обиду ни в коем случае не даст. Можно, конечно, допустить, что по случаю дефолта спрос на нонконформистов упал, и шутливая акция - рекламная уловка. А хотя бы и так? И реклама может быть ироничной. Объективная истина в этом, правда, не появляется, но можно сказать, что размышления об искусстве иногда преисполнены иронии. Но ирония эта в высшей степени относительна, только для своих: не зная, кто такой Тышлер и К*, можно просто подумать, что это выставка иллюстраций к сказкам для взрослых.

Марат Гельман, наконец, прореагировал на осенние заявления воинствующих антисемитов, позволив рукодельнику Вадиму Кругликову соорудить в галерее "Кабинет борьбы с сионизмом". Идея, надо признать, смешная, и проиллюстрировал художник ложные истины весьма убедительно: кажется, попади на эту выставку непросвещенный и далекий от искусства человек, он и в правду подумает, что евреи разрисовывают христианские иконы, а крышки на унитазах инкрустируют бриллиантами. Получается, что ирония у Гельмана-Кругликова - относительная, как в Red Art'е. А разница заключается в том, что в первом случае речь идет о социально-психологическом феномене (и в этом суть "Реакции Гельмана" - иронично пересказать медиа-событие людям искусства), во втором - о цеховом капустнике. Вновь созданная истина, по определению, понятна только своим (снова оговорюсь: проект Кругликова выглядит, как реализация соцзаказа, чтобы причислить его к ироническому искусству, зрителю потребуется соответствующая подготовка). Поэтому можно сказать, что все три проекта, безусловно, ироничны, но ирония у них глубоко корпоративная.

Д-р Лернер

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru