 |
 |
|
 |
|
|
|
|
 |
    |
9.02.99 |
 |
 |
|||
 |
 |
 |
|||||
 |
 |
   |
|||||
|
 |
|
|
|
|
||
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
9.02.99 |
|
|
|||
|
|
|
|||||
|
|
|
|||||
|
|
|
|
|
|
||
|
 |
 |
 |
|
В связи с ностальгической ноткой литературной части сегодняшнего выпуска я решил выяснить возраст моих читателей.
Мой возраст:
В качестве комментария шлите соображения о том, как ваша возрастная группа (то есть вы как ее представитель) воспринимаете Культурный Гид, а также предложения по новым голосовалкам.
|
|
|
 |
|
Кино
Живее всех живых
Затишье в обДОЛБИнных кинотеатрах (не ходите на "Осаду"... ни в коем случае... даже если вы настолько любите Брюса Уиллиса, что полюбили "Армагеддон"... не ходите!) позволяет на этой неделе отанонсировать настоящий и непререкаемый шедевр - и без того, впрочем, известный моим читателям, назвавшим его вторым после "От заката до рассвета" вампирским фильмом.
Итак - на сцене Центра Искусств "Столица" "Носферату, или симфония ужаса" Фридриха Вильгельма Мурнау в сопровождении Хайнца-Эриха Гедеке (тромбон, диджериду, тибетские горны, гонги, фонограмма), Владимира Резицкого (саксофон) и Алексея Айги (скрипка).
С 1922 года мы видели это неисчислимое множество раз: Томас Хаттер покидает Элен и родной город Бремен, чтобы отправиться в Трансильванию, где венгерский граф Орлок ждет его для заключения договора о покупке дома в Бремене. "Какое красивое горло", - говорит он, глядя на фотографию Элен. "Кровь, драгоценная кровь", - говорит он, когда Хаттер задевает ножом свой палец. Тихий, свистящий голос. Фразы врезаются в память, и забываешь, что голоса - не было, лишь субтитры, словно выдавленные на твоей же сетчатке.
Сыгравший графа Орлока - Носферату, "живого мертвого" - Макс Шрек создал канон. Бела Лугоши, Кристофер Ли, Клаус Кински, Гэри Олдман - все они работали в поле притяжения дебютной кинороли Шрека. Для киноманов сообщу, что продажного политика/кандидата в мэры (Кристофер Уокен) из "Возвращения Бэтмана" зовут Макс Шрек, и загадаю загадку, на которую сам не знаю ответа: согласно IMDB, одна из десяти киноролей Шрека была сыграна в фильме, который видели, наверное, почти все мои читатели: классической советской комедии "Волга-Волга". Доступные мне советские источники молчат о том, какая это роль, кассеты под рукой нет... Итак, что делал граф Орлок в советской России в 1928 году?
Это, однако, не последняя загадка "Носферату". По требованию вдовы Брэма Стокера все копии фильма в Германии были уничтожены (сохранились только проданные в другие страны, в Россию в том числе). Поводом послужило нарушение авторских прав уже десять лет как мертвого создателя "Дракулы" (по той же причине изменены имена всех героев). Тем не менее, подобное объяснение не может удовлетворить.
Брэм Стокер был - наряду с Йейтсом, Макиным, Кроули и другими - членом тайного оккультного общества "Золотая заря", о котором мне уже приходилось упоминать. Его вдова, вероятно, также поддерживала связь с эзотерическими кругами - и нетрудно догадаться, что за решением об уничтожении "Носферату" стояли мотивы, совсем далекие от копирайта. Глядя сегодня этот фильм, подумайте над следующими вопросами.
Что сказал в своем фильме Ф.В.Мурнау, что это потребовало немедленного уничтожения картины? Почему картина была уничтожена только в Германии и сохранена в других странах? Как показанная Мурнау история связана с тайной историей Германии?
Связан ли тайный смысл фильма с изменением имен героев романа? Возможно ли, что имена, фигурирующие в "Носферату", являются "более подлинными", тайными именами Джонотана, Мины и Дракулы? Почему в одной из позднейших экранизаций романа Мина и Люси поменялись именами?
Каково оккультное значение даты выхода "Носферату" на экран - 1922 год? Какова ее связь с 1933 годом (когда Макс Шрек последний раз снялся в кино), 1979 годом (когда Вернер Герцог снял свой римейк) и 1998 годом (когда был осуществлен повторный выход "Носферату" на экраны США)?
Корабль приближается к Бремену, чума унесла уже почти всех, и только капитан еще стоит у руля. Ящики с землей сложены в трюме, крысы бегают между ними, граф Орлок лежит в своем гробу. Последний из матросов бросается в море, - и на досках трапа, ведущего в трюм, появляется тень. И если вы спросите меня, есть ли в мировом кино образ, лучше всего передающий чувство бесконечного ужаса, то вот он: капитан лихорадочно привязывает себя к рулевому колесу, чтобы самому не броситься в море. И глаза его прикованы к чему-то, чего мы не видим. И это что-то приближается с каждой минутой.
Из тьмы наших сновидений, с серебристого экрана кинотеатра, из темного коридора трансильванского замка медленно приближается Носферату. Его уши оттопырены, как у летучей мыши, зубы чуть вылезают изо рта, руки, как плети, висят вдоль тела, а пальцы словно сведены судорогой.
Кровь, драгоценная кровь.
Центр Искусств "Столица", 9 февраля в 19:00 - "Носферату, или симфония ужаса" Ф.В.Мурнау.
Литература
Оба анонса на эту неделю носят несколько ностальгический характер (что, вероятно, объясняется недостаточной моей включенностью в текущий литературный процесс). Но должен подчеркнуть, что, несмотря на форму воспоминаний - это именно анонсы. Фамилий будет названо много, но нетрудно угадать, кто имеется в виду в первую очередь. Для недогадливых - две курсивных строчки внизу.
1980 год. В связи с Олимпиадой всех школьников просят покинуть Москву, - и вместе с папой я отправляюсь куда-то под Сухуми. Местный книжный магазин забит разнообразной макулатурой... и папа (чувствуете ностальгическую нотку?) вытаскивает откуда-то из неведомых глубин книжку Галактиона Табидзе, безошибочно распознав ее из сотни не стоящих внимания (детское представление о магии: подходишь к прилавку, мельком смотришь - и сразу выбираешь лучшую книжку стихов; с видеокассетами я теперь тоже так научился). То лето было для меня вообще поэтически насыщенным, - но отдельные строчки Галактиона Табидзе сохранились в памяти и по сей день:
Все прекрасно, лишь судьба
на полжизни опоздала.Но не меньшее впечатление, чем сами стихи, произвело на меня послесловие переводчика Владимира Леоновича, удивившее по тем временам поразительной внутренней свободой и каким-то непривычным в советских книжках пафосом - почти библейским. Оттуда я тоже что-то помню, но вырванное из контекста невозможно цитировать. Поверьте - это было очень круто.
Тем же летом я впервые услышал стихи Бродского (догадайтесь, какие? - правильно, самые что ни на есть простенькие и классические - "Пилигримов") - и на много лет был инфицирован этим автором (вплоть до написания большой работы и множества статей про него и аспирантуры в ИМЛИ). Про то, что он значил для многих людей моего поколения, столько говорено, что и повторяться стыдно. Когда в 1987 году он получил Нобеля, несколько знакомых сильно старшего поколения позвонили мне, чтобы меня поздравить - будто это была моя заслуга. Или, точнее, будто это была самая первая ассоциация, которая со мной связывалась.
На одном из первых вечеров ИБ в Москве молодая поэт (избежим слова поэтесса) рассказала прекрасную историю. Она всю жизнь любила стихи Бродского, сорвала собственный вечер, заговорив о нем со сцены... И вот осенью 1987 года отдыхала в Доме Творчества "Актер" (заметьте, не "Шахтер", а "Актер"!) и там - по радио - узнала о присуждении Бродскому премии. С ужасом она поняла, что ей не с кем поделиться радостью.
У нее разболелась голова, и она зашла к врачу. И врач, измеряя давление, сказал ей: "А вы радио-то слушаете? Представляете, Нобелевку-то русскому дали. Вы представляете, жил себе человек, никто его не знал, и вдруг!.."
Рассказчица так и задохнулась, - как это никто не знал!
Но это было еще не все. Когда в Москве она появилась в Доме Литераторов, к ней сразу кинулось множество ее знакомых с криками: "Как ты угадала!"
Возможно, именно от всех этих потрясений она и начала тогда свое выступление словами: "Первый раз в жизни я не чувствую радости, когда говорю о Бродском".
Надо ли говорить, что я был очарован и потрясен тем, что другой человек сумел так хорошо выразить то, что я чувствовал? Я запомнил фамилию, - и когда через год мне попались (в рижском Роднике) ее стихи, сразу вспомнил. Тем более, что фамилия была запоминающаяся - Щербина.
Конец восьмидесятых был, наверное, ее звездным часом. Поколение "новой культуры" воспринимало ее как своего глашатая, - и лирические стихи включались в манифесты. Я до сих пор помню "О пределах":
Цикады, мой Рамзес, поют цикады.
Цикуты мне Сократ отлей, цикуты.
В ЦК, не обратишься ли в ЦК ты?
Нет, брат мой разум, я, душа, не буду.
Постройки, мой кумир, смотри, постройки.
Мы разве насекомые, чтобы в ульях
кидаться на незанятые койки
и тряпочки развешивать на стульях?
Открой ее, Колумб, отверзь скорее,
вести земную жизнь упрел потомок.
Куда податься бедному еврею,
куда направить хрупкий наш обломок?
Приятель мой, мутант неотверделый,
безумный мой собрат неукротимый!
У рвоты и поноса есть пределы,
и вот они. Да вот они, родимый.Я так и не понимаю, о чем и к чему эти стихи. Кажется, тогда в них находили какой-то политический подтекст - сегодня найти его затруднительно. Но интонация все равно берет за душу: через те пределы, что положены временем и что разделяют год 1980, 1989 и 1999.
И, на прощание, bonus track - лимерик Щербины об Иосифе Бродском. Дискламбер: ненормативная лексика.
11 февраля в 19:00 в Музее Маяковского - Вечер поэта Владимира Леоновича.
14 февраля в 19:00 в Клубе "О.Г.И." - Вечер поэта Татьяны Щербины.
Музыка
Сообщу заинтересованным лицам о концерте Умки в "Золотой Луже", а вместо анонса дам бесценную ссылку на то, что она сказала о статье коллеги Вилли П., совершенно справедливо вызвавшей бурю в его гестбуке. В самом деле, Вилли пишет: "...иррациональный мыслитель, экзистенциальный путешественник, певица и социокультурный деятель национального масштаба - не меньше..." Напоминает известный анекдот про комсомольские поминки, когда товарищи решили говорить хорошо о живых и кто-то, все равно не выдержав, сказал: "Спи спокойно, дорогой товарищ!" Вот так и у Вилли...
А Умка мне в самом деле нравится, - но только вся целиком: с диссертацией по Хармсу, переводами Керуака, конференциями, автостопами, живым драйвом, книжкой про нее Радова (где все, как она говорит, неправда)... Ну да, и с песнями тоже. Хороший человек, за что же ее так... фигурой национального масштаба.
10 февраля в 19:00 в клубе "Золотая лужа" (Лужнецкая наб., 2/4; м. "Парк Культуры" тр. 79 до ост. Лужнецкая наб. или м. "Спортивная" авт. 64 или 20 мин. пешком; тел.: 242-9459) - "Умка и Броневичок".
ТВ
Никого не хотят победить
На наступающей неделе - еще один праздник у наших читателей. Кроме победителя вампирского опроса "Носферату" (смотри выше), нас порадуют еще одними фаворитами публики - братьями Коэнами (напомню, что их фильм "Большой Лебовски" занял первое место по итогам года, - и как я недавно выяснил, не только по опросам моих читателей, но и по опросам кинокритиков, проводимым журналом Фильм). Правда, по телевизору показывают их предыдущий фильм - "Фарго".
Уже много написано об этом фильме как о послесловии к вышедшему в тираж тарантинизму, гимне простым человеческим чувствам, посвящении родному штату братьев Коэнов и так далее. Впрочем, упомянутый выше "Большой Лебовски" позволяет чуть сместить акценты.
Коэны описали свой последний фильм как детектив Чандлера, в котором вместо крутого Филиппа Марлоу действует раздолбай Дюдя. Аналогично и в "Фарго": вместо бравого полицейского выступает беременная Фрэнсис Макдорманд ("Оскар" за лучшую женскую роль, - при всей моей любви к Коэнам в том году его куда больше заслужила Эмили Уотсон за "Рассекая волны"). Подобные победительно-миролюбивые герои напоминают едва ли не "митьков", - разве что пьют не так много. Однако потрясающий эффект последних лент Коэнов достигается благодаря тому, что эти два компонента (примитивизм/простота/ирония и жесткий сюжет) дополнены третьим - блестящим формальным исполнением, цветовым решением кадра и пародийно-жизненными диалогами. Даже такая банальность, как красная машина на белом снегу, врезается в память надолго... Если не навсегда.
И что самое приятное: врезается не потому, что напоминает каплю крови, - а совершенно безо всяких причин.
13 февраля в 21:55 по ТВ-Центр - "Фарго".
Вниманию почтенной публики также рекомендуются "Страшные привычки" (Альмадовар, пятница, РТР, 0:30), "Необычайные приключения мистера Веста в стране большевиков" (суббота, Культура, 10:35), "Принцесса-невеста" (воскресенье, ТВ-Центр, 12:05) и, разумеется, "Седьмая печать" Бергмана (воскресенье, Культура, 22:20), которая напоминает о теме позапрошлого интерактива (смотри ниже).
|
 |
|
|
|
Совершенно невероятная ситуация - Garbage в Питере.
Довольно непонятные цены, огромный неопрятный зал, упакованные в скафандры охранники, глядящие на публику, как львы из-за прутьев клетки. Обстановка странная. Более чем. Люди не только из Питера и Москвы, но и из Ташкента, Екатеринбурга, Самары и Баку. Это то, что я слышала. Скорее всего, там были представители и из других мест. Публика - от армии "Алисы" до ухоженных и боящихся признаться себе в близкой старости дам с мундштуками и телефонами. Для таких были билеты по 700. От всех других они отличались только цифрой 7. Совершенно очевидно, что в этом гадючнике нереально сделать зону VIP.
До появления Garbage на сцене зрители должны были пройти через огонь, воду и медные трубы. Это вполне мудро - после трудностей и страданий что-то хорошее воспринимается гораздо конкретнее и благодарнее. Так вот - самым интересным было зайти в зал. Нет, "зайти" все-таки не тот глагол, скорее - "влезть", "впихнуться", "влиться". Давно я не была в такой обстановке, - как у нас любят, - чтобы тысячи людей в одни маленькие двери. Это такие остаточные явления карательных механизмов. Вместо адекватных и вежливых охранников - какие-то жуткие инопланетные существа в шлемах. Идеи обратиться к ним с вопросом не возникает в принципе. Несмотря ни на что, в зал мы попали, к собственному удивлению. Там обнаружились еще более экипированные персонажи фантастических ужасов. Они стояли прямо у сцены лицом к залу, и выражение на этом лице говорило о том, что, скорее всего, у них где-то должен быть тумблер "Вкл.- Выкл.". Часов в восемь (концерт был объявлен на семь) на сцену вылезли совершенно убогого вида молодцы, солист которых косил под крутого, что-то попискивал, как ему казалось, по-английски, сообщил всем, что петь будут минут пятнадцать (солгал), представил себя и своих дружков группой "Пилотаж" и стал петь. Какой кошмар! Противно и ужасно стыдно. Идиотские (но не настолько, чтобы это было хотя бы смешно) тексты, жуткие звуки, патологическое количество гонора, закос под Шуру с нехваткой смелости выбить зубы. Совершенно гадкие потуги пообщаться с публикой. Просто мерзко.
Когда эти прекрасные мальчики, к огромному восторгу аудитории, покинули сцену, свет зажгли снова и стали выносить на сцену оборудование. Делалось это с потрясающим спокойствием и достоинством. Барабанная стойка была протерта тряпочкой, что меня поразило. Процедура подготовки заняла минут двадцать, погас свет, на сцене появились музыканты, и стало совершенно все равно абсолютно все, кроме самого концерта. О том, что такое Garbage, какие у них есть альбомы и сколько у них есть призов, можно прочитать на http://www.garbage.com, получив заодно удовольствие от самого сервера. Я хочу рассказать конкретно о концерте.
Вы когда-нибудь чувствовали звуки физически? Не от громкости, а от энергии? Когда музыка похожа по ощущению на разбросанные по полу мятые хрустящие куски кальки? Когда смотришь под ноги, понимаешь, что там ничего нет, и быстро направляешь взгляд на сцену с параноидальным ужасом что-то пропустить? Вчера было именно так. Абсолютная органичность, свобода, потрясающая благожелательность и благодарность. Количество "thank you" было примерно равно количеству песен. Видимо, звук был неплохой, но все это было неважно. Важно было видеть на сцене людей, которые ловят кайф от уверенности, что все идет хорошо. Shirley прелестно общалась с залом, иногда с помощью довольно забитого переводчика, редко попадавшего в смысл фраз, иногда сама. Зал все понимал. И о внуках, которые будут потом слушать рассказы бабушки о поездке в Санкт-Петербург, и о том, что самое интересное в жизни музыканта - писать песни, привязанные к среде своей страны, и осознавать, что на другом конце света они тоже понятны.
Запомнился свет. Довольно простой, но прекрасно дополняющий. В одной из песен (а порядок не запомнился совсем) он меня поразил больше всего: Shirley оказалась будто бы пойманной в паутину лучей. Тоненькая, молодая, с детским хвостиком из рыжих волос, она была совсем не похожа на себя в клипах. Гораздо более трогательная и нежная.
Она бегала по сцене, как заводная, трогательно представляла музыкантов и бесконечно благодарила. Я даже не знаю, сколько времени Garbage были на сцене, - показалось, что пару минут. На самом деле, скорее всего, часа полтора. Пели песни со всех дисков, включая свой первый single.
Совершенно потрясающий концерт! Спасибо Garbage и тем, кто их привез.
P.S. Вчера я услышала совершенно замечательную историю о том, почему на разогреве была убогая группа "Пилотаж". Оказывается, группе Garbage были высланы диски некоторых групп, чтобы они сами выбрали группу разогрева.
Пришел ответ: "Только "Deadушки"". На том и порешили. Предполагалось, что Сологуб и товарищи будут играть минут тридцать. "Планета-Плюс" по совершенно непонятным мне причинам (видимо, мазохисты) продвигает "Пилотаж", которому было обещано минут пятнадцать перед "Deadушками". Не запутались еще?
В итоге, из-за "Пилотажа" "Deadушкам" просто не давали времени на настройку.
Сологуб играть в такой ситуации отказался.
P.P.S. У Сологуба родилась внучка. Назвали Сонечкой. Настоящий "Deadушка".
* * *Ожидаются новые впечатления и сообщения.
Интерактив
Вот результаты вечно актуального опроса о смерти.
Увижу - узнаю: 20.
Смерть - это родина: 14.
Без лица и названья: 12.
Смерть - нежная сестра: 5.
Смерть - цветущий юноша: 3.
Смерть - мрачный мужчина: 1.
Скелет кошмарный с длинной косой в росе: 1.
Смерть - это старуха: 0.
Читатели самоуверенны (20), любят Неумоева (14) и Ахматову (12, впрочем, "без лица и названья" в "Поэме без героя" - не совсем смерть... или, по крайней мере, не только смерть), а также разделяют мнение Бродского, что "смерть - не скелет кошмарный с длинной косой в росе".
Хочется, конечно, продолжив первый вариант ответа, сказать нечто вроде "тот кустарник, в котором стоим мы все" или, отозвавшись на отсылку заголовка рецензии, процитировать того же автора или другого, которого он сам цитирует: "... e avra i tuoi occhi", но - увы или к счастью, уж не знаю - у нас слишком мало шансов завершить все это дело красиво, а потому неплохо подойдет блоу-ап прокурора Скуратова - взвешенное сочетание беспристрастия и безличности. (Эля Гордина).
* * *Большинство надеется, однако, что все будет красиво. И потому думает, что - родина, и, в общем-то, даже готово ее полюбить.
Смерть - женщина. У индусов есть именно богиня смерти - Кали. Однажды я встретил в чате Интернет-кафе СКРИН девушку с таким ником и сразу захотел увидеть ее в реальной жизни. Не получилось... И я с вами пока. (Андрей Травин).
Смерть всасывает, как пылесос. Если подойти близко, трудно оторваться. Потом вспоминаешь, как самый лучший секс. (Без подписи).
There's a tale in the Caballa that suggests that the Angel of Death is so beautiful that upon seeing it (or him, or her) you fall in love so hard, so fast, that your soul is pulled out through your eyes. (Sherkhan who@cares). Вольный перевод: "Каббалистическая легенда гласит, что Ангел Смерти столь прекрасен, что, увидев его (или ее), неизбежно влюбляешься - и столь сильно и быстро, что душа истекает из твоих глаз).
Каждый господарь свою смерть любит. (Павич). (Levi).
* * *По поводу конкретных форм смерти наблюдается, разумеется, разногласие: Капитан Земляника видит смерть "в обличии маленького пушистого котенка", Lie считает, что смерть - отражение, а Птахе она представляется в облике клоуна... Игорь пишет:
Смерть - мужчина, но не мрачный. Одет в дорогой костюм, ведет себя чрезвычайно корректно.
Виктор Каганович апеллирует к Сартру и к Сигелю:
Как можно говорить о лице смерти и не упомянуть толпу или (вам понрaвится кино-коннотация, см. Invasion of the Body Snatchers, first two versions) "обезличенных" людей, пытающихся уничтожить вашу индивидуальность, "растворить" вас. Кнопка "Без лица и названья" едва ли удовлетворит этим параметрам.
Ибо "ад - это остальные люди" (Жан-Поль Сортир).
Но большинство резко возражает против антропоморфизации смерти.
Cmert ne est homo smert vnutri. (Epiq).
Смерть - это, в первую очередь, очень личное. То есть не исключено, что это ты сам и есть. Или сама... Попытка представить себе ее с косой - это ничто иное, как непонимание частности (в смысле твоего) происходящего. Попытка представить себе, что еще кто-то, кроме тебя, в этом заинтересован. Смерть - это единственный полноценный выбор взрослого человека, не в том смысле что всем надо умереть. Нет. Это единственное полноценное нечто, о чем ты можешь сам принять решение. Поскольку родителей не выбирают... (Сергей).
Последнее несколько напоминает Гумилева и, боюсь, соотносится с действительностью не более, чем утверждение о невозможности выбирать родителей, - потому что в большинстве случаев смерти с возможностью осуществления сознательного выбора возникают большие проблемы. (Я, например, хочу умереть в 120 лет в полном сознании, не испытывая мучений. - И что? Мне это удастся?) А если понимать выбор в "высшем смысле" (то есть как живешь, так и умираешь, грубо говоря), то и наше рождение, говорят, предопределено предыдущей жизнью.
Что же касается моего мнения, то я вижу смерть как ясный чистый свет, открывающийся взору умершего. Или, точнее, как Ясный Чистый Свет.
 |
|
 |
 |
|
|
 |
|
|
|||||
|
|
| © Русский Журнал, 1998 |  |
russ@russ.ru |