 |
 |
|
 |
|
|
|
|
 |
    |
24.11.98 |
 |
 |
|||
 |
 |
 |
|||||
 |
 |
   |
|||||
|
 |
|
|
|
|
||
|
|
|
|
|
|
|
|
|
|
24.11.98 |
|
|
|||
|
|
|
|||||
|
|
|
|||||
|
|
|
|
|
|
||
Тургенев и темнота.
Послепелевинское прочтение классикиИгорь Веретьев
Постмодернизм как Страшный Суд. Или конец века. Или ожидание Третьего Тысячелетия. Обязывает к резким жестам, гримасам, пересмотрам. Постмодернизм, отменив закон и порядок, традицию как систему критериев, предлагает свой канон. Канон как набор действий. Действий заметных. Заметность - это правило и условие. Классика в этом смысле - лучшая демонстрационная площадка. Сегодня наиболее излюбленный прием - классику проверять классикой, сдвинуть, столкнуть ряды и пространства, перемешать и скомпрометировать - тексты, авторов, критиков и читателей. Методология открытого компромата в тотальных пересмотрах классики доминирует. Юбилей - хороший повод различить тенденцию, сгущение.
Книга В. Н. Топорова "Странный Тургенев" (а ей предшествовали методологически сходные - "Эней - человек Судьбы", "Бедная Лиза") показательна. В ней 7 разделов - "Предрасположенности и возможности. - Врожденное и благоприобретенное"; "Любовь и смерть"; "Архетип моря (морской синдром)"; "Образ смерти (коллизия сознательного/бессознательного)"; "Сны, видения, призраки"; "Примечания"; "Приложение (о жанре "ночного мечтания", о происхождении слова "мечта", "мечтать", о пересечении разных тургеневских контекстов).
Инструменты В. Н. Топорова - исследователя и читателя - это контрпереживание, импрессионистическая фильтрация фактов, претендующая на обнаружение новой парадигмы в классике. Для такого подхода (отнюдь не нового: предшественник Топорова - Б. Н. Зайцев) вполне предсказуемы имена Юнга и Фрейда, а приемы психоанализа актуальны. Описание родовых и генетических травм, - деспотичной матери, красавца и Дон Жуана отца -"опечатали" всю биографию художника и предопределили появление главного комплекса, главного архетипа Тургенева - морского, всюду словно бы преследующего его.
В самом деле, подбор примеров захватывает: "Вешние воды", "Накануне" - описание Царицынских прудов, в рассказе "Касьян с Красивой мечи" небо - "бездонное море... оно широко расстилается под вами, деревья... словно корни огромных растений, спускаются, отвесно падают в те стеклянно ясные волны... Волшебными подводными островами тихо наплывают и тихо проходят белые круглые облака - и вот вдруг все это море, ... все заструится, задрожит беглым блеском, и поднимется свежее, трепещущее лепетание, похожее на бесконечный мелкий плеск внезапно набежавшей зыби".
Море ритмически отбивает наступление жизни и смерти, соединяет сознательное с бессознательным - с раннего детства.
И книга в свою очередь ритмическим чередованием и монтажом цитат - классика, классиков, стилистически однородных комментариев - завораживает, постепенно обнаруживая власть другого текста, как бы прошитого словами "роковой", "безысходный", "трагический", "темный", "пленник фатума". Но может быть, это случайно?
В книге С. С. Сандомирского, предлагаемой "Учителю, Родителю", "Школьнику" - та же тенденция. Образы и идеи выбираются и отбираются. Так, рассказ "Бежин луг" - это "вечер и ночь, это таинственность, большая тревога и страх, блуждание в незнакомой местности, ... замирание над бездной; непонятное, таинственное и страшное в человеческой душе, сдвиги сознания и "бездна" безумия, таинственные верховные силы. ... Ребята в рассказе все больше погружаются в мир тайн, поверий, примет, ясновидения." Буквально каждая деталь, по мысли автора, может обернуться другой стороной. Автор учит читателя: "Не верьте своим глазам, но доверяйте очевидному. Во всем - пророчества, предзнаменования". И даже собаки в рассказе - не просто собаки. "Зачем они? А затем, что и автор, и ребята - охотники за таинственным в жизни человека, необъяснимым, но, по всей видимости, имеющим место". Такова стратегия шабаша. Вакханалия многозначности.
Хуан Эдуардо Суньига, испанский филолог, писатель и публицист, в своей трактовке Тургенева и в нетургеневских текстах "воплотил" ту программу подхода к классике, которая была описана выше. "Los Imposibles Afectos De Ivan Turgeniev", по-русски "Загадка Тургенева" - это крайне эмоциональное расследование двух тайн - загадочных и почти не описанных связей с Испанией, а также "испанская" версия драмы Тургенева - его сорокалетней привязанности к семейству П. Виардо. Суньига сомневается буквально в каждой детали. Но главное, что среди тургеневских героинь женщины, похожие на Виардо, - властны, колдовски привлекательны, эгоистичны. Кроме того, сходство матери Варвары Петровны и Полины (снова фрейдизм), роковая власть двух женщин - стержень новой концепции.
Конец ХХ века требует тонкой новизны. Тут как раз годится старина - через урезание, обрезание, "секвестр". И классика как нельзя более податлива для таких процедур. Она охотно востребована в школе, в вузе, пригодна и для семейного употребления.
Примечания:
1 В. Н. Топоров. Странный Тургенев. - М., РГГУ, 1998.
 |
|
 |
 |
|
|
|
|
||||
|
|
| © Русский Журнал, 1998 |  |
russ@russ.ru |