Фернан Бродель. Что такое Франция? Кн. 1 - Пространство и история; Кн. 2, ч. 1 - Люди и вещи; Кн. 2, ч. 2 - "Крестьянская экономика" до начала ХХ века. - М.: Изд. им.Сабашниковых, 1994-1997.

Фернан Бродель (1902-1985). В 1923 году заканчивает Сорбонну, получает звание агреже исторических наук; 1937-й - работа в Практической школе высших исследований. С 1939-го - на фронте. В 1940-м, во время разгрома французской армии, попал в плен и провел пять лет в лагерях для военнопленных сначала в Майнце, затем в Любеке. Имея возможность обращаться только к собственной памяти, Бродель пишет здесь огромный труд по истории Средиземноморья. Книга вышла в 1949 году. С этого времени Фернан Бродель становится, вслед за Марком Блоком и Люсьеном Февром, признанным лидером исторической школы "Анналов" и возглавляет кафедру современной цивилизации в Коллеж де Франс.

Любовь. "Заявляю это раз и навсегда: я люблю Францию... страстной, требовательной и непростой любовью... Однако страсть эта никак не выскажется на страницах моей книги... с каждым днем ремесло историка все настоятельнее требует от нас, чтобы мы изъяснялись сухо и остерегались сердечных излияний" - так начинается введение к книге. Тем, к чему, по его собственному признанию, он был слишком неравнодушен, Бродель позволил себе заняться лишь в старости. Как будто выжидал время, когда сможет без пристрастности, "как если бы это была чужая страна, чужое отечество, чужая нация" - говорить о Франции...

Предмет. Работу Броделя направляет вопрос: "Что это такое?" Что за предмет находится перед нами? Именно - предмет. И тем самым заведомо предполагается, что это "нечто" может быть позитивно исследовано, описано во всей полноте своей материальной воплощенности. Уже на первый взгляд эта история непривычно "приземлена", "бездуховна", нейтральна - совсем не похоже на то, что нам преподавали. Бродель пишет на языке, который более пристал, казалось бы, географии, экономике, демографии или антропологии, социологии. В его истории нет привычно ожидаемого: событий или личностей, он не озабочен разгадками тайн и глубинного смысла происходящего, здесь нет "внутреннего измерения". Все - на поверхности, всё - наблюдаемо и может быть описано. Другое дело, что толщу истории приходится вскрывать пластами.

Наблюдатель. И вместе с тем эта картина выстроена в виду совершенно определенного наблюдателя. Иногда он дает о себе знать. Объективное историческое описание вдруг прерывает та или иная, кажется вскользь брошенная реплика. Например: "Я люблю посмотреть на вещи с близкого расстояния..." Но здесь - подсказка, как расположиться нам, читающим, как настроить свое зрение, чтобы соответствовать задаче нового типа исторического повествования. История, которую как будто из бесконечно многообразных деталей конструктора собирает перед нами Бродель, восстает то из скрещений дорог и потоков перемещающихся по ним товаров, то из мозаики пейзажей, то произрастает вдруг из внутреннего строя деревни либо обнаруживает неожиданно свою зависимость от леса, моря или от производства сидра... История оказывается сплетением вполне обыденных жизненных деталей и связей. И тебя не покидает ощущение здесь и сейчас видимого, ощущение очевидца этого жизненного мельтешения, того самого, что высокопарно именуют обычно "историей".

Многообразие. Свою книгу он начинает с размышления о первом и очевидном - о многообразии. Ибо при ближайшем рассмотрении единая Франция оказывается лишь неуловимым призраком. Франций существовало и существует сто и даже тысяча. В свою очередь многолики Бретань, Прованс, Гасконь... Разнообразие рукотворного и нерукотворного ландшафта, пестрота образов жизни и наречий. А также поразительное различие мер, приводившее в ужас государственных чиновников. Действительно, мыслимо ли ввести порядок и единообразие в стране, где даже "винная бочка" именуется во множестве мест по-разному и вмещает всякий раз иное количество вина?.. Как историческое описание мест может удержать это многообразие и вместе с тем не раствориться в нем?

Возможность сборки. Что должно задавать меру обобщения и скорость передвижения в историческом ландшафте? Бродель предлагает двигаться соразмерно возможностям человеческого глаза и останавливаться почаще. Конечно, в режиме пешего хода есть риск не закончить свое путешествие, с другой стороны - самолеты взмывают слишком высоко. Идеал броделевского движения - автомобиль. Именно он обладает той мерой скорости, когда проходящее перед нами уже сливается в картину, но еще различимы детали.

Историческая память. Бродель медленно восстанавливает особую историческую память - память на повседневное, на то, что наиболее близко человеческому существованию и из чего, собственно, вырастает история. История Франции, показывает он, вырастает из инфраструктур крестьянской экономики. И Бродель методично анализирует масштабы природных бедствий и сезонный цикл сельской жизни, способы обработки земли и структуру посевных площадей, экономические последствия войн и причины бунтов. Огромный объем источников и пояснительных схем.
Для автора ценна каждая бытовая деталь, он неустанный их коллекционер и очень своеобразный распорядитель. У него своя иерархия значимости. Упоминание о великих исторических событиях если и встречается, то только вписанным в общее хозяйственное движение. "А когда пришла революция, виноградари воспользовались послаблениями и захватили обширные пространства, прежде занятые зерновыми... французская революция принесла с собой расцвет охоты и невероятный рост крестьянского браконьерства." В той эпохе его более занимает прожект Жюльена Белера о новой системе обработки земли. А для понимания истории Франции важнейшим оказывается, чту в той или иной ее части занимает главное место: трава и скот, либо виноград и вино, либо деревья...

От инфраструктуры к суперструктурам. Более высоким уровнем жизни является функционирующий капитал. Исследовать капитализм "значит занять превосходный наблюдательный пункт". Спящий и действующий капитал, металлические и бумажные деньги... О государстве и власти Бродель пишет как о системах регулирующих - способствующих возрастающему движению хозяйственной жизни или затрудняющих его... И вдруг, в последних строках, мы встречаем важное признание: "все формы власти принадлежат меньшинствам... Быть может, обществу необходимы такие люди - повелевающие, призывающие к порядку? Как бы там ни было, нравится этот закон... или нет... мы не единственные, кто ему подчиняется"; "даже история культуры, судя по всему, подчиняется правилу малого числа..." Не открывается ли отсюда другая перспектива исторического описания?..

И все же - "история творится безотчетно". Слова Сартра, взятые эпиграфом к труду о Франции, - кредо, определяющее внутренний строй авторской мысли. Конечно, чтобы докопаться до "глубинного смысла истории", до ее "подземных вод" - надо описать структуры жизни государства, культуры, общества. Бродель не успел написать продолжение "Что такое Франция?". Для исполнения замысла нужны были годы и немалые силы - только их соединение могло бы противостоять тяжелой броделевской интуиции истории: Мне... представляется огромная и почти неподвижная водная поверхность, по которой корабли прокладывают путь самостоятельно. Для того чтобы в этой водной глади что-то изменилось, нужны столетия, но она неумолимо увлекает за собою и легкие суденышки нашей жизни, и гордые корабли большой истории. Вот почему существует, вне всякого сомнения, непрерывность некоей неспешной истории, постоянство похожего, монотонное повторение, реакции, которые легко предвидеть, ибо они всегда или почти всегда одни и те же... история большой протяженности - некий ориентир, помогающий не судить ни одну из судеб, но находить ей место и объяснение... ибо не столько люди творят историю, сколько история, и прежде всего она, творит их и тем самым их оправдывает.
Перед нами, похоже, еще и грандиозный проект отпущения грехов...

Смотри также:
"ОГОНЕК" № 23, 1996. "Книжный шкаф"
Фрагменты работы Фернана Броделя "The Structures of Everyday Life: Civilization & Capitalism 15th-18th Century"
Статья о работе Фернана Броделя "A History of Civilisations" в Книжных Обозрениях Электронного журнала истории Австралии и Новой Зеландии
Статьи о работах Фернана Броделя на сервере Сиднейского Университета
Центр Фернана Броделя при Binghamton University