 |
 |
Интерес к личности Сталина, вроде бы прорезавшийся в последнее время, многие интерпретаторы склонны превращать, и надо сказать - неудачно, в фобию. Вспоминаются и пророчества Гефтера о "спящем феномене", и знаменитое галичевское "Им бы, гипсовым, - человечины...", и многие другие ошметки диссидентской субкультуры. Вместе с тем в самих попытках реанимации сегодня Фобии Века чудится много театрального, а потому - несерьезного. Конечно, я не хочу сказать, что сталинизм больше не угрожает цивилизации - цивилизация отцов насмерть закодирована сталинизмом, это факт неоспоримый, и относиться с иронией к наработанному "из-под глыб" по меньшей мере кощунственно. Но... возможно, мы стоим на пороге совершенно иной цивилизации, в которой этот код попросту отсутствует. Где есть Интернет, там Сталина, увы, уже нет.
Там другие коды, другие фобии, другие угрозы. Отцы с бесконечным дьявольским упорством и вызывают к жизни вирус, и активизируют жизненные силы для борьбы с ним, детям же - этот поединок скучен. Неосознанно они догадываются, что все попытки сделать из клипа "Сталин" что-то полномасштабное - это лишь попытки вернуть утраченную важность прожитой жизни, прожитой драмы. Абсолютно ясно: нет такого реактива, который бы закрепил на веки вечные колоссальность любой эпохи - элементарно из-за неизбежности смены поколений.
Поколения отцов и детей всегда разорваны - в этом весь фокус. Находясь как бы рядом, сын строит свою цивилизацию в стороне, а твоя умирает. Финита. А контрацепция в истории невозможна - вот какая штука.
Сын по-другому смотрит на историю. То, что было плотью и кровью для отца, становится буквами для него. Буквы - анекдотами. Наполеон, Ленин, Чингисхан и Полицейская академия - все это суть одно. Прошлое становится исследованием о прошлом, сказкой о прошлом, мифом о прошлом, в конце концов - эхом прошлого.
Несомненно, что книги по истории пишут дети истории. Приняв этот факт, можно, конечно, сидеть с ручкой и подчеркивать ляпсусы, но кому это надо? Против бестселлера не устоишь. Какой бы выдумкой он ни был расцвечен, бестселлер будет прочитан и даст новое направление идее. Что, собственно, и произошло с новыми книгами двух "инфант террибль" исторической и военной беллетристики - Эдварда Радзинского и Виктора Суворова.
Раздражение профессиональных, но, к сожалению, совершенно безвестных историков и высоколобой, но совершенно этим не удовлетворенной интеллигенции мне понятно. Перелопатив тонны первоисточников, Радзинский и Суворов сотворили детективы, триллеры, фантазмы из того, что до сих пор в приличном обществе воспринималось с благоговейным ужасом. И вот результат: вариации на тему "Сталин: как я это сделал" входят в число наиболее продаваемых книг, оставив позади всяческих стивенов кингов. Следующий шаг - полная катастрофа: и про Сталина, и про Казанову Радзинский рассказывает по ТВ с одной и той же доверительной интонацией. Шлюзы интерпретирования открыты, аминь.
Вопрос - что с того? Ведь задавшись целью дать психологический портрет диктатора - вроде бы даже сохраняя форму исторического изыскания, - Радзинский практически только повторил в объеме традиционной "Истории КПСС" все, что до сего момента уже было написано, скажем, Авторхановым в "Технологии власти" и "Загадке смерти Сталина". Но Авторханов на нашем книжном рынке, больше склонном к истории по Рыбакову и Бурлацкому, как-то не прижился, и Радзинскому удалось, можно сказать, невероятное - стать на сегодняшний день единственным действующим отечественным толкователем феномена "русской диктатуры". А то, что такое толкование сильно смахивает на триллер, - вот это заслуживает отдельного внимания.
Он так прямо и пишет: биографии Сталина - это триллер, история захвата и удержания власти, история интриг и убийств. В каком-то смысле так оно, наверное, и есть, но как-то так получилось, что, по Радзинскому, это прежде всего успешная история, фактически чуть ли не единственная успешная история в России. Никто же не станет спорить, что никогда в другое время и ни в чем другом - ни в космическом соревновании, ни в последних малых войнах, ни в выращивании помидоров - в России не было окончательного успеха. А у Сталина - был. И он умер в своей постели.
Молчал Сталин (до Октябрьского переворота) - значит, задумывал, планировал, замышлял. Говорил - гипнотизировал, обманывал, подчинял. Упоминали его имя - значит, росла популярность, замалчивали - значит, проводилась им секретная операция, многоходовка. Например, во всех традиционных исследованиях написано, что Сталин боялся так называемого "Завещания Ленина" ("Письмо к Съезду"), где-то даже было рассказано, что всех делегатов объезжали мотоциклисты в кожанках и отбирали распространенный документ. Нет, утверждает Радзинский, ничуть не бывало - как и все остальное, ленинское письмо Сталин чуть ли не сам и спланировал. Как, почему, зачем ему это было надо? Очень просто. Ведь что ему Ленин инкриминировал? По сути, только грубость, а грубость для партии соратников и потенциальных конкурентов однозначно плюс. Не ум же, не интеллигентность!
Да, действительно, представлять историю периода через биографию Сталина, а биографию Сталина как историю успеха - это феномен новой ментальности. Ведь до сих пор наше прошлое изображали сначала как историю преодоления и подвига, а потом как историю преступления и глупости - и в любом случае как историю масс в наскальных рисунках пленумов и съездов. Обе версии сосуществовали с одним и тем же набором фактов, лишь тасовали их в разных комбинациях. Важно не то, что в это идейное противостояние, как компьютерный вирус, вклинивается совершенно "новорусская" интерпретация (хотя это тоже важно), а то, что, по мнению "детей", до сих пор не замеченная уникальность нашей государственности, нашего особого пути заключается в том, что у истоков стояли личности в каком-то смысле замечательные - германский шпион и крутой громила. Пассионарии, мать вашу!
|