Интерес к личности Сталина, вроде бы прорезавшийся в последнее время, многие интерпретаторы склонны превращать, и надо сказать - неудачно, в фобию. Вспоминаются и пророчества Гефтера о "спящем феномене", и знаменитое галичевское "Им бы, гипсовым, - человечины...", и многие другие ошметки диссидентской субкультуры. Вместе с тем в самих попытках реанимации сегодня Фобии Века чудится много театрального, а потому - несерьезного. Конечно, я не хочу сказать, что сталинизм больше не угрожает цивилизации - цивилизация отцов насмерть закодирована сталинизмом, это факт неоспоримый, и относиться с иронией к наработанному "из-под глыб" по меньшей мере кощунственно. Но... возможно, мы стоим на пороге совершенно иной цивилизации, в которой этот код попросту отсутствует. Где есть Интернет, там Сталина, увы, уже нет.

Там другие коды, другие фобии, другие угрозы. Отцы с бесконечным дьявольским упорством и вызывают к жизни вирус, и активизируют жизненные силы для борьбы с ним, детям же - этот поединок скучен. Неосознанно они догадываются, что все попытки сделать из клипа "Сталин" что-то полномасштабное - это лишь попытки вернуть утраченную важность прожитой жизни, прожитой драмы. Абсолютно ясно: нет такого реактива, который бы закрепил на веки вечные колоссальность любой эпохи - элементарно из-за неизбежности смены поколений.

Поколения отцов и детей всегда разорваны - в этом весь фокус. Находясь как бы рядом, сын строит свою цивилизацию в стороне, а твоя умирает. Финита. А контрацепция в истории невозможна - вот какая штука.

Сын по-другому смотрит на историю. То, что было плотью и кровью для отца, становится буквами для него. Буквы - анекдотами. Наполеон, Ленин, Чингисхан и Полицейская академия - все это суть одно. Прошлое становится исследованием о прошлом, сказкой о прошлом, мифом о прошлом, в конце концов - эхом прошлого.

Несомненно, что книги по истории пишут дети истории. Приняв этот факт, можно, конечно, сидеть с ручкой и подчеркивать ляпсусы, но кому это надо? Против бестселлера не устоишь. Какой бы выдумкой он ни был расцвечен, бестселлер будет прочитан и даст новое направление идее. Что, собственно, и произошло с новыми книгами двух "инфант террибль" исторической и военной беллетристики - Эдварда Радзинского и Виктора Суворова.

Раздражение профессиональных, но, к сожалению, совершенно безвестных историков и высоколобой, но совершенно этим не удовлетворенной интеллигенции мне понятно. Перелопатив тонны первоисточников, Радзинский и Суворов сотворили детективы, триллеры, фантазмы из того, что до сих пор в приличном обществе воспринималось с благоговейным ужасом. И вот результат: вариации на тему "Сталин: как я это сделал" входят в число наиболее продаваемых книг, оставив позади всяческих стивенов кингов. Следующий шаг - полная катастрофа: и про Сталина, и про Казанову Радзинский рассказывает по ТВ с одной и той же доверительной интонацией. Шлюзы интерпретирования открыты, аминь.

Вопрос - что с того? Ведь задавшись целью дать психологический портрет диктатора - вроде бы даже сохраняя форму исторического изыскания, - Радзинский практически только повторил в объеме традиционной "Истории КПСС" все, что до сего момента уже было написано, скажем, Авторхановым в "Технологии власти" и "Загадке смерти Сталина". Но Авторханов на нашем книжном рынке, больше склонном к истории по Рыбакову и Бурлацкому, как-то не прижился, и Радзинскому удалось, можно сказать, невероятное - стать на сегодняшний день единственным действующим отечественным толкователем феномена "русской диктатуры". А то, что такое толкование сильно смахивает на триллер, - вот это заслуживает отдельного внимания.

Он так прямо и пишет: биографии Сталина - это триллер, история захвата и удержания власти, история интриг и убийств. В каком-то смысле так оно, наверное, и есть, но как-то так получилось, что, по Радзинскому, это прежде всего успешная история, фактически чуть ли не единственная успешная история в России. Никто же не станет спорить, что никогда в другое время и ни в чем другом - ни в космическом соревновании, ни в последних малых войнах, ни в выращивании помидоров - в России не было окончательного успеха. А у Сталина - был. И он умер в своей постели.

Молчал Сталин (до Октябрьского переворота) - значит, задумывал, планировал, замышлял. Говорил - гипнотизировал, обманывал, подчинял. Упоминали его имя - значит, росла популярность, замалчивали - значит, проводилась им секретная операция, многоходовка. Например, во всех традиционных исследованиях написано, что Сталин боялся так называемого "Завещания Ленина" ("Письмо к Съезду"), где-то даже было рассказано, что всех делегатов объезжали мотоциклисты в кожанках и отбирали распространенный документ. Нет, утверждает Радзинский, ничуть не бывало - как и все остальное, ленинское письмо Сталин чуть ли не сам и спланировал. Как, почему, зачем ему это было надо? Очень просто. Ведь что ему Ленин инкриминировал? По сути, только грубость, а грубость для партии соратников и потенциальных конкурентов однозначно плюс. Не ум же, не интеллигентность!

Да, действительно, представлять историю периода через биографию Сталина, а биографию Сталина как историю успеха - это феномен новой ментальности. Ведь до сих пор наше прошлое изображали сначала как историю преодоления и подвига, а потом как историю преступления и глупости - и в любом случае как историю масс в наскальных рисунках пленумов и съездов. Обе версии сосуществовали с одним и тем же набором фактов, лишь тасовали их в разных комбинациях. Важно не то, что в это идейное противостояние, как компьютерный вирус, вклинивается совершенно "новорусская" интерпретация (хотя это тоже важно), а то, что, по мнению "детей", до сих пор не замеченная уникальность нашей государственности, нашего особого пути заключается в том, что у истоков стояли личности в каком-то смысле замечательные - германский шпион и крутой громила. Пассионарии, мать вашу!

Виктор Суворов, по сути, перекликается с Радзинским в изображении Сталина эдаким Джокером-Николсоном из "Бэтмена". В своем новом романе "Выбор" он (а все художественные произведения Суворова - производные от его военно-исторического исследования "День М" и так же держатся на оригинальной теории существования сталинского суперплана покорения мира) точно так же как Радзинский, на грани исторической точности и новорусского фольклора выворачивает известный эпизод покушения на Троцкого. Так, по Суворову, приходят как-то к Сталину с рацпредложением стрелять врагов народа, и в частности Троцкого, из противотанкового ружья. Во-первых, эффективно, во-вторых, зловеще. "Это хорошо, - говорит Сталин, - из противотанкового... но только к Троцкому пошлите-ка лучше мужика с топором!.." - "Есть мужика с топором!"

Комичное (конечно, исключительно для общества эпохи "постМММ") достигнуто здесь тем, что никто из исследователей никогда не фиксировался на топоре: какая разница, топор, пистолет? А если представить, что именно в топоре и был весь смысл, что это одно из "успешных" решений Джокера? Честное слово, этот Сталин мне начинает нравиться.

Радзинский столь же нетривиально (перекликаясь с Суворовым) взглянул на эпизоды взаимоотношений Сталина и Булгакова. По версии Радзинского, роман "Мастер и Маргарита" Булгаков писал в сталинскую "оттепель", когда в мясорубку репрессий пошли вчерашние палачи. И под Воландом - той силой, которая вечно желает зла, но объективно делает добро, - якобы прорисовывал кремлевского горца. Получается, что очарование Джокера-Воланда, заставившее перечитывать роман многие поколения читателей, в том числе и будущих диссидентов и неформалов, - очарование Сталина?! Сомнительно, конечно. Хотя, с другой стороны, о сталинской "оттепели" и даже сталинской "перестройке" что-то заговорили сегодня и в академических кругах, а то, что Булгаков не был конспиратором, был прозрачен для сталинского НКВД, декламировал главы из романа в своем окружении и не был репрессирован, - факт бесспорный. Вроде бы даже существовал проект заказать ему книгу "Сталин".

И в то же время и Радзинский, и Суворов написали много ерунды и про Ленина, и про Сталина, это видно невооруженным взглядом. Однако я не из тех, кто должен сильно переживать по этому поводу. Думаю, эпоха отходит (и слава Богу!) именно тогда, когда мы перестаем относиться к ней слишком уважительно. Эпоха отходит - а не этого ли мы все так искренне желали? - когда мы перестаем на нее обижаться, злиться. Только тогда она не хватает нас за руки, не висит гирями на ногах, а мы начинаем делать собственные ошибки.

Исторической истины, быть может, вообще не существует, а для поколения next книги будут лишь книги, не больше. Но единственное, с чем я никак не могу согласиться, так это с тем, что тайна русской диктатуры... сакральна. В это можно было бы поверить, если бы мы жили где-то в другом месте, а к истории не имели никакого отношения.

Мысль о сакральности "русской диктатуры" - тоже составная часть новорусского фольклора - конечно же, возникает не случайно. Она нужна, чтобы индульгировать в настоящем сверхчеловечность политики. Но я ведь тоже один раз столкнулся с Ельциным на улице (тогда, когда тот еще ходил без телохранителей), ехал в битком набитом лифте с Лукьяновым и через два стула сидел с Горбачевым и видел сам, что у Ельцина еще не было нимба, у Горбачева, как мне показалось, его уже не было, поэтому имею право на собственную версию прошлого. Ни Гитлер, ни Сталин гениями, конечно же, не были, и вряд ли подлинное течение вещей нашего прошлого обладало мощной внутренней эстетикой. Я должен, наверное, разочаровать многих "новорусских" утверждением: очевидно, и знаменитое кровавое тифлисское ограбление ничто по сравнению с шалостями современного криминалитета, к тому же нет никаких прямых свидетельств, что это Сталин сам там бегал с револьвером а-ля Юл Бриннер. Да и не самый лучший германский шпион из Ленина.

Похоже, Ленин очень хорошо понимал роль "крутых" в истории. "Крутые" - от Фуше до Чубайса с Немцовым - функции устремлений миллионов. Убери с "крутого" функцию, и "крутой" остается никем, человеком без профессии. Убери с "крутого" легенду, и он становится соседом по даче. Зато известно и другое: потерявший после удара речь, учившийся говорить "ма-ма" "крутой" в Горках продолжал приковывать к себе внимание мира. У него оставалась функция.

Но столь же бесспорно и то, что связь времен не порвалась. Прежде всего потому, что она никогда не рвется. Автор сатирических "Зияющих высот" и "Светлого будущего" Александр Зиновьев многих удивил, а потом и разозлил тем, что вроде бы перешел в противоположный политический лагерь. На самом деле он эту связь искал, пусть даже и в траекториях неевклидовой геометрии, а найдя - принял. И Радзинский, и Суворов выстраивают собственные геометрии, только вряд ли они имеют отношение к подлинной тайне "русской диктатуры". Если есть у "русской диктатуры" тайна, то она заключается в подлости миллионов. Однако миллионам в России сегодня нужна история успеха.