Валерия Новодворская. Вторая "Столица"


				15.05.98

Вторая "Столица"

Валерия Новодворская

Журнал "Столица" не потерял своих подписчиков, не вылетел в трубу, не разорился, он был казнен за государственную измену. Его палачами выступили банк "Столичный" и издатель империи коммерсант Владимир Яковлев, достойный сын знаменитого Егора. Журнал "Столица" был одним из немногих западнических и антикоммунистических изданий, причем в отличие от утлых "Курантов" он был талантлив и не был скучен, он собирал лучших авторов, самых смелых, самых дерзких, самых способных. Для него не было табу. Это была отличная семейка, и его редактор Андрей Мальгин не казался ни боссом, ни шефом, ни хозяином: он скорее был веселым и дерзким мальчишкой, который любит разорять тоталитарные птичьи гнезда. Он не управлял журналом, мы просто вместе танцевали наш падекатр, все были счастливы: и читатели, и редакция.

Конечно, журнал был не очень-то богат, потому что подписчики никогда не приносят особенно большой прибыли. Нам не хватало денег на хорошую бумагу, на финскую полиграфию, и когда подвернулось предложение "Коммерсанта", Андрей Мальгин, который скептически относился к банкам, ничего не понимающим в журналистике, на это предложение решил пойти, потому что речь шла о том, чтобы довериться коллеге. Довериться человеку, который по идее не мог выступить в роли душителя свободной прессы, потому что сам создал нестандартное и нетипичное издание, которое в конце 80-х годов выступало застрельщиком либеральных идей. К тому же Владимир Яковлев был сыном человека, издававшего "Общую газету"! И никто из нас не предостерегал Андрея Мальгина. Мы были совершенно доверчивы и сами пошли в руки "Коммерсанту", потому что от нас требовалось только одно - выпускать смелый хороший журнал, за что нам были обещаны большие деньги на финскую полиграфию, ну и конечно, на журналистов (Андрей Мальгин все ресурсы для зарплаты где-то в конце 1994 года уже израсходовал). Даже права на издание были уступлены, как это всегда бывает, некоему то ли открытому, то ли закрытому СП, я так до конца и не поняла кому и чему, ведь кто же мог ожидать какой-то ловушки от "Коммерсанта", от Владимира Яковлева.

Три месяца все было хорошо, мы наконец стали получать деньги, мы стояли на ушах, делали что хотели, содержание журнала, напечатанное на замечательной бумаге с цветными картинками, выглядело просто восхитительно. Единственное, что от нас потребовалось, но мы здесь особо не сопротивлялись, - это ввести некоторое количество светских рубрик: телевидение, кинематограф, светская жизнь Москвы, но все делалось очень иронично и с юмором. И вдруг оказалось, что все договоренности и соглашения о полной нашей идейной свободе поломаны. Уже шла чеченская война. С другой стороны, Владимир Яковлев погнался за большой прибылью, а с другой стороны, не хотелось связываться с властями, которые, конечно, не могли порадоваться однозначной антивоенной позиции - антивоенной, антисоветской, антикоммунистической. Очевидно, предлагая нам пустить процентов 40-50 журнала под развлекательные материалы, Владимир Яковлев предполагал, что на идейные противостояния с кем бы то ни было у нас просто не останется ни времени, ни места, ни сил. Тем не менее на оставшейся половине журнала выходит такое, что все равно этот журнал - это какая-то антикоммунистическая капелла, не красная капелла, а, наоборот, белая капелла.

Неприятности начались с того, что Андрею Мальгину пришлось выплачивать зарплату из своих личных денег, потому что финансирование вдруг прекратилось. Потом был поставлен ультиматум, и прежде всего ультиматум коснулся меня и Максима Соколова. Мы поочередно, вахтовым методом, издавали в каждом номере страничку под названием "Лобное место": по четным номерам я, по нечетным - Максим Соколов. У Максима Соколова не было антивоенной позиции, его позиция была скорее античеченская, но она была достаточно критична по отношению к федеральным властям, и видно было, что он тех в грош не ставит. Андрею Мальгину было предложено полностью изменить форму издания, прекратить заниматься политикой и развлекаться, как будто ничего не происходит, никого больше не раздражать: ни Лужкова, ни федеральный центр, ни Министерство обороны, ни ФСБ, ни Жириновского, ни Зюганова, а нас с Максимом Соколовым просто убрать.

Андрей Мальгин даже не стал это обсуждать. И журнал остался полностью без денег, потому что "Коммерсант" перестал выполнять условия заключенного с нами соглашения, а банк "Столичный", который был отчасти со всем этим связан и которому изложили ситуацию, отказался давать деньги на святое дело. Вот суть этой казни журнала - никто нам не помог. Власти потирали руки над гробом антикоммунистического издания, который нельзя было ни купить, ни испугать, ни подавить. Мы искали денег у всех предпринимателей и не нашли никого, кто рискнул бы связаться с властью во время чеченской войны. (Один только раз Андрей Мальгин где-то достал денег и мы выпустили эксклюзивный номер, его расхватали мгновенно, но больше мы денег не нашли.)

Журнал был поставлен к стенке и расстрелян. И то, что началось потом, было профанацией каких-то затейников, трусливых, мелких, жалких, которые сочли безопасным писать о московских развлечениях и о московских памятниках. Я думаю, что Андрей Мальгин достоин самых высоких почестей и самого большого уважения, потому что мало найдется редакторов, которые вот так поступят, согласятся скорее на гибель своего издания, чем на предательство, скорее уйдут в никуда, чем будут служить делу враждебному.

Журнал "Столица" оставил по себе хорошую память, он враждовал со злом: с Жириновским, с коммунистами, с партией войны, с дураками, с совками, с охотнорядцами, с черносотенцами, и, конечно, у него было много проблем и очень много судебных процессов, нас все время судили то за Джульетто Кьезу - социалиста, то за Жириновского, которого Мальгин посмел назвать фашистом. Но судить за антивоенную позицию было накладно, поэтому журнал просто расстреляли. Я на всю жизнь сохраню отвращение к Владимиру Яковлеву и никогда не коснусь ни одного издания, к которому он имеет хоть какое-то отношение.

Наталья Иванова. Первая "Столица"
Михаил Дубровский. Крыса и дудочка, или Третья "Столица"