Russian Journal winkoimacdos
21.08.98
Содержание
www.russ.ru www.russ.ru
История современности архивпоискотзыв

С XIX века они не изменились

Ирина Дьяконова

Страна, строящая свою энергетику на каменном угле, неизбежно взращивает "взрывоопасный" рабочий класс

Недавние сообщения газет полны тревоги: шахтеры, доведенные до отчаяния хроническими невыплатами зарплаты, парализовали движение поездов между Сибирью и европейской частью России. Особого напряжения борьба достигла в Кемерово, но акции протеста прошли также в Ростовской области, Воркуте и ряде других районов...

Как государству бороться с забастовочным движением шахтеров или же - где изыскать возможности удовлетворения их требований? Тут небезынтересным представляется историческое сравнение структур заработной платы в традиционно убыточной (каменноугольной) и традиционно прибыльной (нефтяной) промышленности.

Председатель статистического бюро Совета съездов бакинских нефтепромышленников В. И. Фролов в капитальной работе "Экономика нефтяного хозяйства" обращал внимание на то, что нефтедобыча - отрасль промышленности с высоким органическим строением капитала: в издержках производства заработная плата рабочих составляет сравнительно незначительный процент. В этом отличие от каменноугольной промышленности, где затраты на рабочую силу составляют очень высокий процент себестоимости. Далее следовал вывод: "Это качество нефтяной промышленности в ряду других обусловливало сравнительную успешность забастовок рабочих-нефтяников. В конечном счете требования бастовавших сводились главным образом к увеличению заработной платы. Возьмем два предприятия с одинаковым капиталом в 1 млн. руб. при одинаковой прибыли в 20%; в первом затраты на рабочую силу составляют 10, а во втором - 40%; ясно, что отношение к требованию увеличения заработной платы будет различным. И то и другое предприятие имеет прибыль в 200 тыс. руб. Если в первом увеличить заработную плату даже на 50%, то есть в 1,5 раза, то это выразится в 50 тыс. руб., и на эту сумму уменьшится прибыль - она будет уже не 200 тыс. руб. (20%), а только 150 тыс. руб. (14,2%). Во втором же предприятии при увеличении заработной платы даже только на 25%, т.е. на 100 тыс.руб., прибыль сведется к 100 тыс. руб., или к 9%; увеличение на 50% совершенно невозможно, потому что предприятие станет убыточным".

По данным известных дореволюционных специалистов по статистике нефтяной промышленности С. и Л. Першке, в 1821-1872 годах заработки рабочих-нефтяников в издержках производства составляли от 5,4 до 10%.

Зато добыча донецкого угля у Красного Кута обходилась горнопромышленникам весьма дорого: доля заработной платы в издержках производства составляла 83,65%. По данным горного инженера И. Фелькнера, работавшего в середине прошлого века на донбасских шахтах, расходы на рабочую силу составляли в среднем 70%. Это наглядно опровергает точку зрения известного советского экономиста 50-х годов Г. Д. Бакулева, что "ничем, в сущности, не ограниченная эксплуатация рабочих в угольных шахтах Донбасса в дореформенный период России имела своим следствием весьма низкую себестоимость добычи угля и высокую прибыль хозяйчиков и шахтовладельцев с пуда добычи". Нефтепромышленники могли повысить заработную плату нефтяникам без угрозы краха для своего предприятия. Положение предпринимателей угольной отрасли было значительно сложнее: любое, даже небольшое повышение заработной платы грозило сделать предприятие убыточным.

В начале XX века расходы по "чистой" (без жалованья администрации) доле заработной платы рабочих в одной из крупнейших нефтяных фирм Баку, принадлежавшей П. О. Гукасову, составляли лишь 5,5%.

Внутренние отчеты фирм дают возможность получить еще более точные сведения. Так, в 1893 году доля выплаты рабочим в издержках "Товарищества нефтяного производства братьев Нобель" составила 10,94%, а в 1912 году - 3,51%.

Подобные тенденции характерны и для нефтепромышленности других стран. Известный американский нефтяник Дж. Пог, например, приводя данные о себестоимости добычи "черного золота" в среднеконтинентальном районе США на исходе первого двадцатилетия XX века, указывает, что доля заработной платы рабочих составляла в себестоимости нефти 8,9%.

После Октября 1917-го, затяжной интервенции и гражданской войны абсолютный уровень заработной платы в России существенно снизился. Если в 1909-м среднемесячная оплата труда квалифицированных рабочих нефтяной промышленности составляла 50,92 довоенных рубля, то в 1925-м - 69,57 червонных рубля (но с учетом того, что червонный рубль был в 2 раза "слабее" довоенного, эта категория рабочих оплачивалась на 31,7% ниже, чем до войны).

При этом доля заработной платы в издержках производства по нефтяной и каменноугольной промышленности продолжала демонстрировать примерно такие же тренды, что и в предшествующие десятилетия.

В 1925/26 году структура себестоимости в Бакинском нефтяном районе и Донбассе выглядела следующим образом: себестоимость тонны нефти в Бакинском районе - 14% от структуры затрат.

В 1935-м, по словам итальянского исследователя Ф. Бенвенути, в СССР "высокие издержки добычи каменного угля стали просто угрожающими". Властям, однако, удалось несколько уменьшить ее себестоимость, развернув стахановское движение с использованием опыта угольщиков Рура периода экономической депрессии. В 1945 - 1953 годах произошла стабилизация уровня заработной платы угольщиков в издержках производства (примерно 60%).

А вот показатели 1968-го года: с начислениями они составляли в себестоимости 3,1% по нефти и газу и 2,6% - по природному газу (в ряде районов эта доля поднималась до 3 - 5,5%). Каков контраст - для угольщиков этот же показатель составлял примерно 60%. Правда, постепенно он снижался: в 1966-м заработная плата горняков в себестоимости составляла (в %) - 56,1, в 1967 году - 55,7, в 1968 году - 53,5, в 1969 году - 52,2, в 1970 году - 51, в 1971 году - 50,3.

Расходы на зарплату были ниже, чем в каменноугольной промышленности США, где, кстати сказать, условия работы на шахтах значительно комфортнее - и уровень механизации гораздо выше, и угольные пласты залегают сравнительно неглубоко, так что добывать можно открытым способом. Американский экономист М. Познер считает, что "расходы на рабочую силу составляют в США более половины расходов, из которых складываются издержки на добычу угля", причем в 1969 - 1970 годах доля заработной платы в себестоимости каменного угля достигала 56%.

Итак, вывод: уже более ста лет повсеместно наблюдается одна и та же тенденция - доля зарплаты нефтяников в издержках производства весьма мала, тогда как процент заработной платы шахтеров в себестоимости добычи велик. Поэтому, например, после войны лейбористское правительство Англии пошло на структурную перестройку угледобычи, национализировав ее и тем самым заставив все общество так или иначе "раскошелиться". Примеру Англии последовали многие правительства. Ничего подобного никогда не происходило в нефтяной отрасли, всегда чрезвычайно прибыльной. Отдавая себе в этом отчет, большинство развитых стран, решая проблему энергоносителей, смело переходило от "эры угля" к "эре нефти". Страна, строящая свою энергетику на каменном угле, неизбежно взращивает массовый и "взрывоопасный" рабочий класс. Во всех без исключения странах, разрабатывавших каменный уголь, существует проблема неудовлетворенности многочисленного пролетариата уровнем своих доходов.

Столкнувшись с этим фактом еще в начале 20-х годов, вышеупомянутый Дж. Пог сделал вывод, что "рост социального самосознания угольных рабочих явился важным стимулом к энергичной разработке нефтяных запасов", а другой известный американский экономист обратил внимание на "смертоносный характер схватки между трудом и капиталом в угольной промышленности".


www.russ.ru Содержание РЖ Архив Форумы Антологии Книга на завтра Пушкин Объявления Досье
Бессрочная ссылка Новости электронных библиотек Монокль Пегас Light Русский университет
© Русский Журнал, 1998 russ@russ.ru
www.russ.ru www.russ.ru