Русский Журнал
Win Mac
Unix
dos
18.01.1998
Отзывы
Архивист

Телефонная книжка
Евгений Шварц. Телефонная книжка.

М.: Искусство, 1997. - 640 с.; тираж 3000 экз.; ISBN 5-210-01327-8.

Полный список книжных обзоров


О ком в первую очередь надеешься прочесть, открывая мемуары Шварца? Наверное, о тех из классиков, признанных уже и только открываемых, с которыми столкнула его судьба. О Зощенко, о соратниках по Обериу - Хармсе, Олейникове, о Заболоцком. Хочется прочесть, потому что он знал их лично, потому что о них вообще мало что написано, потому что жизнь Хармса и Олейникова закончилась печально, да и у остальных была не особенно легкой. И если Хармса сейчас, кажется, признали и активно печатают, то об Олейникове такого не скажешь. Наиболее полными изданиями его стихов по-прежнему остаются "Иронические стихи" (Нью-Йорк, Серебряный век, 1982) и "Пучина страстей" (Л., Советский писатель, 1990). Но о наиболее знаменитых своих друзьях и знакомых Шварц как раз и не пишет - или почти не пишет. Не потому, что ему нечего сказать, а по соображениям более высокого порядка. Портреты людей по-настоящему великих либо особенно близких вывели бы Шварца за рамки задач "Телефонной книжки". Если только он ставит перед собой какие-то задачи.

"Телефонная книжка" - попытка описать фон эпохи, точнее, нескольких эпох, которые пережила Россия за три десятилетия двадцатого века (20-50-е годы). А по-настоящему великие люди не создают фона эпохи. Как раз наоборот, они на этом фоне выделяются. Хотя, возможно, я не прав, и Шварц не пишет о них просто потому, что слишком хорошо их знал. Кстати, того немногого, что он говорит, например, о Хармсе, достаточно, чтобы живо представить себе этого странного человека. "Хармс терпеть не мог детей и гордился этим" (с. 226). Кто не помнит собственных рассуждений Хармса о детях: "Вот некоторые говорят, что дети невинны. Невинны-то они, может быть, и невинны, но уж больно омерзительны. В особенности когда пляшут". Или еще один пассаж, позволяющий увидеть, как Хармс выстраивал свои абсурдные миры, не лишенные определенной логичности: "Кроме детей искренне ненавидел он только лошадей. Этих уж не могу объяснить, почему. Яростно бранил их за глупость. Утверждал, что если бы они были маленькие, как собаки, то глупость их просто бросалась бы в глаза" (с. 227).

Структура мемуаров проста - это действительно телефонная книжка, упорядоченный по алфавиту рассказ о тех, с кем сталкивала Шварца судьба и чьи телефоны он записал. Здесь есть и люди известные, например Альтман, Андроников, Аркадий Райкин, и люди, давно и заслуженно забытые, и даже никому не известные, вроде монтеров, устанавливавших телефон, и кассиров, выдававших гонорары. Люди, добившиеся успеха, и неудачники, и те, чья жизнь окончилась трагически. Все, что помнит о них Шварц (о некоторых он честно пишет: "Ничего не помню"), или все, что хочет вспоминать. От рассуждений о сущности искусства до "забавных случаев из личной жизни". Вот что рассказывает он о Натане Альтмане: "Во время эвакуации только, находясь в Молотове, сказал задумчиво: "Я до сих пор не придавал значения званиям и орденам - но с тех пор как это стало вопросом меню…". Там же ловил он тараканов в своей комнате и красил их в разные цвета. А одного выкрасил золотом и сказал: "Это таракан-лауреат" (с. 9).

Шварц был мудрым человеком, хотя захаровские фильмы по его пьесам заставляют в этом усомниться. Вот некоторые афоризмы из "Телефонной книжки": "У меня много знакомых врачей. Из них лечат лучше всего те, которые глуповаты " (с. 137). Или: "Люди ума живого безобразничают обоснованно" (с. 84). Может быть, афоризмы эти его отчасти реабилитируют. Хотя вряд ли он в этом нуждается. По сравнению со многими из коллег Шварц был литератором удачливым. Он не только не сидел в тюрьме, он печатался, пьесы его шли в театрах, по его сценариям снимались фильмы, например знаменитая "Золушка" с Яниной Жеймо. Актриса, кстати, - одна из героинь "Телефонной книжки". И, может быть, поэтому в его произведениях всегда чувствуется некая обидная недосказанность. Или, наоборот, его произведения могли рассчитывать на официальный успех, потому что Шварц не всегда высказывался определенно. Здесь важно не это, важно, что в "Телефонной книжке" писатель вполне откровенен, - это ставит ее несколько особняком по отношению к прочим его сочинениям. К тому же тут тот редкий случай, когда он писал нечто совершенно свое, а не переделывал чужое, когда говорил о времени и о людях, не прибегая к аллегории, напрямую. И вполне честно. Иногда поэтому странно и неприятно узнавать из его мемуаров о неблаговидных поступках людей, к которым привык относиться с уважением. Но это факты, с которыми приходится считаться.

Шварц знал очень многих людей, обладал исключительной памятью и редкой ясностью взгляда. Николай Олейников написал о нем: "Он негодяй и хам (его мы в скобках Шварцем назовем)" (с. 72 сборника "Пучина страстей"). Олейников не написал ни одной серьезной строчки. На самом деле трудно представить себе человека более корректного, чем Шварц. И если в своей "Телефонной книжке" он отзывается о ком-то плохо, то, видимо, этот человек заслужил подобную о себе память.

"Телефонная книжка" в полном объеме (собственно, это две телефонные книжки - ленинградская и московская) публикуется впервые, но часть ее уже выходила в составе дневников Шварца в книге Е. Л. Шварц "Живу беспокойно..." (Л., Советский писатель, 1990) в той же серии "Наследие", что и "Пучина страстей" Олейникова.

Иван Давыдов

Книга на вчера:




В начало страницы
Русский Журнал. 18.01.1998. Иван Давыдов.
Евгений Шварц. Телефонная книжка.
http://www.russ.ru/journal/kniga/98-01-18/david.htm
Пишите нам: russ@russ.ru