Ян Шенкман. Майк из группы "Зоопарк".


				2.03.1998

Майк из группы "Зоопарк"

Авторы-составители А. Рыбин, А. Старцев при участии А. Липницкого. - Тверь: ЛЕАН, 1996. - 288 с., тираж 3000 экз.; ISBN 5-85929-004-7.

Есть что-то жуткое в чтении биографий. Пятилетний мальчик превращается на наших глазах в тридцатипятилетнего алкоголика. Робкий школьник становится живой легендой, рок-звезда - трупом на полу коммуналки...

Эта книга - не биография. Она - о начале восьмидесятых, о временах, оставшихся вне времени. Свидетельство тех, кто, если и не врубился, навсегда запомнил магию рок-н-ролла. Рассказы и песни, значившие столько же, сколько хлеб и вино.

Единственное, в чем расходятся участники и наблюдатели мифа, рожденного Майком, - был он все-таки Героем или нет. Думаю, человеческую жизнь трудно свести к столь однозначному титулу.

Впрочем, можно и биографию. Михаил Васильевич Науменко. Родился в 1955-м. Слушал "The Beatles". Играл с Гребенщиковым. Организовал группу "Зоопарк". Записал хиты, которые - не в пример нынешним однодневкам - продолжают выходить и прекрасно слушаются спустя пять лет после его смерти. Очень много так и не успел записать. Умер в 1991-м, через несколько дней после августовских событий. К несчастью, в этой стране, не выпив, петь не хочется...

Все, кто знал Майка, сходятся в одном: он был стопроцентным. Этот эпитет - не профессиональный, а человеческий критерий - приложим и к его песням, и к нему самому. Здоровая наглость, в высоком штиле именуемая энергетикой, умение внятно излагать свои мысли, простая, честная музыка - все это позволяло обойтись без многоумных технических приспособлений, дидактики и закрученных концепций.

"Хранителем традиции" называет Майка Павел Краев. Сотни англо-американских текстов, переведенных Майком, не просто приобщили нас к западному року, но и обогатили русский язык. Но важнее текстов было ощущение подлинности происходящего. Никто из круга Майка не воспринимал себя вторичным по отношению к западным оригиналам или ущербным по отношению к системе. Эти болезни развились позже и совсем у других музыкантов.

"Мы ухитрялись создать себе здесь все - Вудсток, Нью-Йорк, Лондон, все что угодно... Все было стопроцентно настоящее", - вспоминает БГ. Бродский говорил о своих друзьях: "Мы были больше американцами, чем сами американцы". То, что там - в Англии, в Штатах - воспринималось как само собой разумеющееся, здесь, в зависимости от ситуации, становилось подвигом или праздником. Иногда и тем и другим. Только в России так тяжело, "по-достоевски" (гребенщиковское выражение) тащатся от поп-музыки...

Просветительство, которым занимался Майк, дало свои всходы. Десятки групп младшего поколения считают Науменко "папой". Записан диск, где эти группы, морганатические дети Майка, поют папины рок-н-роллы. Но: "то ли водка у них другого качества, то ли девушки не те", как высказался флейтист "Аквариума". А рок-н-ролл жив, что с ним станется. Рок-звезды более уязвимы.

Башлачев, Цой, Курехин - все меньше тех, кому можно было верить без оглядки. Тем, кто не играл с нами - ни в крутой профессионализм, ни в крутую искренность. Майку можно было доверять. "Он не делал никакого имиджа, - рассуждает Василий Соловьев, - на сцене представал беззащитным, этим и был силен". Обнаженная грубость и гиперреалистическая честность его песен плохо вязались с интеллигентной внешностью и мягким характером. Великолепно эрудированный, Майк мог запросто рифмовать "тебя" и "себя". В этом был особый снобизм.

Не сумев пережить свое время, Науменко стал одним из самых достойных его летописцев.

Все было так, как бывает в мансардах -
из двух колонок доносился Бах.
И каждый думал о своем: кто о шести миллиардах,
а кто всего лишь о шести рублях.

Он, как говаривал Веничка Ерофеев, "безгранично расширил сферу интимного"... Позже, когда потребовались вожди поколения, Майк автоматически остался не у дел. Это неудивительно, ведь местоимение "мы" почти не встречается в его песнях. Он говорил от своего имени, демонстративно избегал морали и не брал на себя ответственности за аудиторию. Одинокий волк, классический американский супермен в темных очках, бросающий доллар за виски, денди с бантом на шляпе - вот типичные герои Науменко, архетипы которых он материализовал в русском рок-н-ролле.
Прощай, детка, детка, прощай,
И на прощанье я налью тебе чай,
И позвоню по телефону, закажу тебе авто,
И провожу до двери, и подам тебе пальто,
И поцелую невзначай,
И прошепчу: "Прощай, детка, прощай".
Таким крутым парням, как этот персонаж, самое место в рекламе "Мальборо" и прочих атрибутов мужественности, в гипертрофированных боевиках девяностых. Все бы хорошо, но в девяностых Майк не прижился...

Певцу питерских мансард успех был странным образом безразличен. Когда красный рок вовсю лез за границу, он сидел себе и пел где придется песни десятилетней давности. Самодостаточность Майка столь очевидна, что все остальное (внешние признаки успеха: пластинки, толпы фанатов...) могло лишь прилагаться. Или не прилагаться. "Всех за кулисами поклонницы дожидаются, а нас - мужики с бухлом!.." - грустно шутил Майк. Он был до такой степени "в стиле", а значит, наперекор наступающим временам, что результат, казалось, не волновал его. "Наш друг был маленьким, но сильным человеком", - резюмирует Липницкий. Такого рода сила, сознание бесцельности, безнадежности своего дела свойственны, думаю, тем, кто выполняет Миссию. И хранит традицию.

Трудно судить о человеке, которого не знал лично. Я уверен в одном: Майк не хотел быть героем. Разве только героем рок-н-ролла. И был им.

Ян Шенкман
Полный список книжных обзоров Книга на вчера

Новости электронных библиотек