Леонид Лернер. И. Юганов, Ф. Юганова. Словарь русского сленга.


				6.03.1998

Словарь русского сленга

И. Юганов, Ф. Юганова

М.: Метатекст, 1997. - 304 с.: ил.

На волне повального увлечения иностранными языками, особенно английским, с конца 80-х годов в России стали исключительно популярны всевозможные "Dictionary of American slang" и "ABC of dirty English". Это и неудивительно: даже вполне нормально образованного иностранца крайне затруднительно понять, не зная, что такое "blow-job" и что "bad" в некоторых случаях значит "good". Разумеется, подобные справочники выполняют функцию прежде всего утилитарную. Иное назначение у появившихся в последнее время русских словарей сленга (скажем, у творения В. Ф. Трахтенберга "Блатная музыка", впервые вышедшего еще в 1908 году): даже претендующие на академизм издания, адресованные узкому кругу специалистов, оказываются пособием для изучения современной культуры. Для большинства читающей публики "словарь сленга" - такое же развлекательное издание, как всевозможные этимологические справочники.

Этот составленный филологом и психологом-эзотериком словарь изначально не претендует на полное отражение существующих в разговорном языке тенденций: интеграция в язык новых сленговых слов и выражений - процесс непрерывный.

Как и в аналогичных западных словарях, время существования современного сленга ограничивается тридцатью-сорока годами. Исключение сделано для сознательно представленной далеко не в полном объеме уголовной лексики, которая с дореволюционных времен изменилась не слишком существенно. Конечно, у И. Юганова и Ф. Югановой, равно как и у авторов большинства подобных изданий, немаловажным критерием отбора понятий являются пристрастия, предрассудки и личный взгляд. Составители-москвичи, путешествующие в Петербург или раз в три года к дальним родственникам в Энск, образованные, интеллигентные, пусть даже тесно знакомые с советско-российским андеграундом, так или иначе находятся в довольно замкнутом культурном пространстве. Поэтому бульшая часть понятий взята не из глубин той или иной социальной группы, а с поверхности, то есть из тех слоев, что активно влияют на разговорный язык, стали или становятся общеупотребительными. Человек, который более или менее знаком с современной литературой, прессой, музыкой и кино, проживает в крупном городе и каким-то образом сталкивался со студенческой средой, ничего принципиально нового здесь для себя не обнаружит.

Прежде всего отметим стремление выделить стилистическое и смысловое поле употребления сленговых выражений. В речи носителей определенного сленга собственно характерные понятия оказываются лишь деталями, вносящими в сообщение дополнительную экспрессию. Слова из подросткового сленга и сленга технарей или хиппи едва ли уместны в рамках одного высказывания. Общий смысл такой фразы будет скорее всего понятен, но о говорящем составится однозначно ироническое представление.

К числу неоспоримых достоинств словаря следует отнести попытку очертить регион употребления тех или иных выражений, а равно возможные объяснения таких топографических различий. Как, например, указание на характерный для питерских сленговых слов суффикс -ово (по аналогии с топонимами региона - Парголово, Кавголово): обсуждалово, назидалово. Впрочем, подобные изыскания ограничиваются Москвой, Петербургом и южными регионами бывшего СССР. Это весьма существенный недостаток, который, как кажется, может быть исправлен при переизданиях, если авторский коллектив расширится за счет провинциальных (коль скоро таковые существуют) исследователей сленга.

Границы экспрессии и окраски сленговых выражений (от "ласковых" до "на грани цензурных") сразу отсекают огромный пласт нецензурных, но тем не менее широко употребляющихся понятий. Это может быть расценено как упущение, но, вероятно, оно объясняется концепцией словаря, предусматривающей бытописание все-таки причесанного интеллигентного андеграунда.

Что касается отмеченных в словаре многочисленных заимствований, то их этимология обозначена не всегда. В иных случаях это объясняется сложностью отслеживания глубоких интернациональных корней некоторых заимствованных из редких языков слов (как, например, идишистские и ивритские истоки многих южных понятий).

Ознакомившись со словарем, можно найти подтверждение уже известным истинам: актуальные англицизмы пришли в современный язык через хипповско-панковскую среду, уголовная лексика не признает очерченных законом границ, слова-паразиты ("как этот", "на самом деле") тоже становятся сленгом.

Самая, пожалуй, яркая тенденция развития собственно современного русского языка, хорошо заметная сквозь призму растущей популярности сленга, - масштаб влияния, которое в советское время оказали на разговорный язык выражения, появившиеся в маргинальной среде хиппи, фарцовщиков. С другой стороны, словарный запас поколения сексуальной революции в эпоху экспансии наркотиков стремительно обогащается новыми терминами для обозначения вполне конкретных предметов и действий. Как ни странно, эти новые выражения возникают в рамках нормативной лексики - главным образом как результат изменения значений; не исключено, что популярность сленга кроется именно в иронической окраске множества новых слов...

Примеры конкретных слов и выражений авторы находили в сочинениях самых разнообразных авторов - от Битова и Каледина до журналистов "Московского комсомольца", а также в фольклоре, вплоть до надписей на заборах. Издание снабжено указателем идиом, в приложении помещены анекдоты с использованием сленга и откомментированное "постмодернистское" "Евангелие от Митьков".

Разумеется, 2630 представленных слов могут дать представление о новейшем русском сленге, помочь сориентироваться в языке, а равно и в тусовке. Но, для сравнения, в аналогичных словарях сленгов других языков объясняется никак не меньше 5000 понятий. Едва ли русский язык беднее, тем более что авторы оставили без внимания бурно развивающийся политический сленг.

Леонид Лернер
Полный список книжных обзоров Книга на вчера

Новости электронных библиотек