Александра Финогенова. Лидия Смирнова. Моя любовь


				12.03.1998

Моя любовь

Лидия Смирнова

Предисл. В.Войновича. - М.: Вагриус, 1997. - 384 с.; тираж 25 000 экз.; серия "Мой ХХ век"; ISBN 5-7027-0479-7.

Почти наверняка можно предсказать реакцию большинства на это "лицо с обложки" - скорее всего, скучающая улыбка сочувствия полузабытой, стопроцентно советской "звезде", оказавшейся на склоне лет не у дел и решившей выплеснуть "все, что накопилось". Ибо кроме Любови Орловой кто из той когорты "сталинских любимчиков" вызывает у нас "радость узнавания"? Практически все ушли из жизни, а живущие среди нас возникают на экране только по большим юбилеям и годовщинам в качестве непременного атрибута. Да и общее отношение к их черно-белым (и в кинематографическом, и в идеологическом смысле) персонажам остается в лучшем случае снисходительным. Так и с экранной Смирновой. Ее Шурочки, Жучки, Дуськи, нарочито наивные и непосредственные, с надуманными проблемами и сказочно-счастливым их разрешением рождают стойкий приторный привкус, словно вас силком накормили чем-то нестерпимо сладким. Поэтому после прочтения пяти-шести страниц невольно смотришь на титульный лист: "Ужель та самая?.." За хорошенькой пухленькой мордашкой - ум, сила воли, глубочайшие эмоции, интереснейший житейский и женский опыт, сам по себе просящийся на пленку. Да, она "советская" - с типично "счастливым" детством, тревожной, далеко не романтичной юностью, всенародным признанием - и дикостью быта. Удивительно как раз другое: с первых же страниц фигура Настоящей Женщины, женщины-мифа напрочь затмевает какие-либо политико-временные ассоциации. В названии мемуаров заключен смысл жизни личности. Словосочетание "Моя любовь" с самого начала карьеры (так назывался первый заметный фильм актрисы) и на протяжении всей жизни составляет единственное подлинное призвание Лидии Смирновой.

Женщина. И женщина прежде всего. С откровенностью, не имеющей ничего общего с бесстыдством, она спешит поведать множество лав-стори, и выглядит это совсем не как подсчет "побед", а как свидетельство того самого женского магнетизма, который искусственно не сымитировать, не изобрести. Непередаваемая притягательность ряда кинокадров вызывает в памяти пресловутый голливудский секс-эпил Гарбо, Дитрих... Есть женщины в русских селеньях! А ее романы - Дунаевский (с потрясающей самоценной подборкой философско-любовных его к ней писем), Рапопорт, Воинов, сколько отвергнутых поклонников, влюбленностей без памяти, наконец, "роман втроем" - и это между вполне зрелыми серьезными людьми в "то время". Однако ее метания и эгоистическая смелость любящей, стыд и острая жалость к невольно пострадавшим от нее судьбам достойны по меньшей мере уважения и понимания, опровергают фальшивый имидж "роковой женщины". "Никто не скажет обо мне столько плохого, сколько я сама", - не раз повторяет она, доказывая этот по-мужски безжалостный постулат на протяжении всего повествования. Кстати, мужского в этой женщине немало - речь идет о таких качествах, как принципиальность в вопросах творческих (рассказы о довольно неприглядных поступках или привычках коллег), общественных (весьма самокритичное описание своей деятельности на партийном и депутатском поприще), личных. Особенно трогает тот факт, что все эти "сферы", как в книге, так и жизни актрисы "слиты" в уникальный смирновский сплав, и все его компоненты "играют" только на фоне друг друга. Она не может иначе.

Профессионал. Лишь на второе место можно поставить собственно актерское призвание Лидии Смирновой, как по страстности ее рассказов, так и по мощи влияния на ее судьбу. Кажется, что это была единственная и идеальная колыбель для пробуждения и осуществления всех талантов, возможностей и желаний этой личности. Так, первый же триумф молоденькой инженю дал импульс глубоко насыщенным тревогой и счастьем, игрой и трагедией отношениям с Исааком Дунаевским, но одновременно стал жестоким уроком наивной и честолюбивой девушке в пропитанной идеологией и интрижками атмосфере "храма нового искусства". Совершенно трезво оценены и описаны многие перипетии актерских отношений и судеб - опять же завязанных на "семейно-бытовом" уровне. Она видит и рассказывает о событиях, как будто случившихся только что, - такой живостью и искренностью веет от воспоминаний 30-50-летней давности. Перед нами предстают Орлова и Александров, Ладынина и Пырьев, Серова и Симонов, Крючков, Тихонов... Всех перечислять смысла не имеет, объединяет же их в повествовании Лидии Смирновой математически точно выбранный ею ракурс: вроде бы мелкий штрих - а уже безошибочно определена суть человека. Чутье, данное не каждому пишущему мемуары: лишь тому, кто готов испробовать его преимущества и побочные эффекты прежде всего на себе.

Свидетель. Страшная эпоха родила и воспитала Лидию Смирнову. "Подозреваются все", - пишет она, глухая недоверчивость на долгое время отравит существование театра и кино. Выжила тогда, пережила годы тотальной слежки сравнительно легко, а, благодаря привилегированности известной актрисы, ей удалось и помочь многим коллегам и знакомым избежать как бытовых, так и куда более грозных осложнений. Примечательно, что гостья Сталина и член парткома направляла весь авторитет и все усилия именно на помощь, конкретную помощь конкретным людям, а не "подпольную борьбу" и безнадежное в тех условиях противостояние колоссу власти. Это ли не любовь - к людям, к подлинной жизни? Без ложного стыда гордясь полученными званиями и наградами, Лидия Смирнова абсолютно права, разводя эти стороны жизни: в кино находил выход ее талант актрисы, в общественной деятельности - порядочного человека. И остается только сожалеть, что людей, подобно ей, сумевших прожить и внутренне честно, и "общественно полезно", было тогда наперечет. Актриса и сама отводит себе как очевидцу ХХ века непоследнее место: она прожила и пережила все его грандиозные потрясения, от революции до перестройки, и, как она сама пылко признается, была бы счастлива стать свидетельницей века грядущего. Она с горечью отмечает перемены в самом ритме жизни - возможность наконец прилично заработать обернулась невиданным пренебрежением к простым человеческим отношениям, разлаживается нормальное общение, царит культ тусовки. Относясь к событиям минувшим как к почти недавним, она сохраняет это чувство "сиюминутности" ощущений, тесного приобщения и к современной жизни. Причем в связи не только с инфляциями и реформами, но и с глобальными психологическими изменениями общества - и своими, как части этого общества в эту историческую эпоху. Дай ей Бог не утратить этот жгучий интерес к жизни, а уж Любовь зрителя и читателя воздаст ей сторицей.

Александра Финогенова
Купите эту книгу в магазине "Озон"! Полный список книжных обзоров Книга на вчера

Новости электронных библиотек