Александр Люсый. Юрий Поляков. Сочинения: В трех томах.


				19.03.1998

Юрий Поляков

Сочинения: В трех томах. - М.: ОЛМА-ПРЕСС, 1997.

Популярнейший Юрий Поляков издал "малое" собрание своих сочинений, представ перед читателем в разных жанрах. Подборку стихотворений оставим в стороне сразу: присутствие их казалось бы оправданным, будь они подписаны кем-нибудь из персонажей автора. Увы, Поляков почему-то не обратил свойственное ему игровое начало к своим же истокам... Остаются органично дополняющие друг друга проза и публицистика. Как смотрятся теперь в весьма "товарном" виде некогда прочитанные взахлеб - в затрепанных номерах "старой "Юности"" - "Сто дней до приказа", "ЧП районного масштаба", "Апофегей", так виртуозно рифмовавшиеся с тогдашним состоянием общества и читательского сознания? Насколько они, помещенные на сей раз в переплеты красочного политэротического дизайна, актуальны сейчас?

Первое чувство - ностальгия по тому, уже давнишнему, прочтению Полякова и всему, что с этим было связано. Таким же чувством (что уже заметила критика) пронизан и поляковский "Козленок в молоке". Ведь и здесь реалистическая при всем своем гротеске игра с сегодняшним постмодернизмом охватывает пусть и хронологически недавнюю, но успевшую уйти в безвозвратное прошлое эпоху единого и неделимого еще Союза писателей - специфического культурного организма, для постижения которого до Полякова, как ни странно, не нашлось своих Гессе и Борхеса.

В отдельных деталях жизнь обогнала пророчества поляковских персонажей. Вспомнить хотя бы того же Костю Гуманкова, который, насмотревшись во французской столице эротических телепередач, сохраняет наивную уверенность-сокрушение, что "у нас такого никогда не будет". И книги с девственно чистыми листами бумаги выходят перформативно-всерьез, даже с "айэсбиэном" ("Зады Азов" Александра Бабулевича). Впрочем, утяжеленная глянцевыми переплетами и в этой утяжеленности своей ждущая внутреннего стилистического перехода в новое качество, проза Полякова стала, на мой взгляд, отставать не столько от жизни, сколько от острой поляковской публицистики. Рассеянные по его статьям неологизмы - "торгонавты", "ближнее зазеркалье" - как свернувшиеся кольцами сюжеты ненаписанных повестей, которых ждут от автора избалованные его же продуктивностью читатели.

Довольно длительная литературная пауза Полякова - осознание принципов "реализма с человеческим лицом", основы которого он излагает в редактируемом им альманахе "Реалист". Знаменательна и попытка Полякова донести свое "не могу молчать" до масс. Однако, к удивлению доверенных лиц писателя, в московскую городскую Думу во время последних выборов он не попал. Как ни дистанцировался в своем критическом пафосе Поляков от организационно оформившейся оппозиции, прошел по его округу все же твердый "лужковец".

Позволю себе предположить, что так познанная одномандатность окажется не поражением писателя, а обретением важного литературного опыта. Недавно Б. Соколов в статье "Два лица постсоветской литературы. О прозе Юрия Полякова и Владимира Сорокина" ("Дружба народов", 1997, # 6) очертил две возможности поствыборного (в широком, не только столичном смысле) литературного развития: "Либо возвращение к не стесненному цензурой старому доброму реализму, либо тористая дорога литературного эксперимента, на которой возможны стремительные взлеты к вершинам слова и мысли и не менее стремительные падения, граничащие с уходом в графоманство". Удивляет это "либо". Поляков-реалист тоже экспериментирует и даже проваливается, хотя и за пределами осмеянного им белого листа бумаги. В то же время, по мнению Соколова, он знаком с исканиями Сорокина. А тот с поляковскими - вряд ли. Пушкин тоже нещадно высмеивал темного футуриста XVIII века Семена Боброва, а потом вдруг захотел у него "чего-нибудь украсть". Постперестроечный Эрос в одномандатном округе Юрия Полякова впредь будет вынужден осваивать и новые приемы художественного баллотирования, а не одни лишь проходные темы.

Александр Люсый
Полный список книжных обзоров Книга на вчера

Новости электронных библиотек