Андрей Дерябин. Психология толп


				4.06.98

Психология толп

М.: Институт психологии РАН, издательство "КСП+", 1998. - 416 с.; серия "Библиотека социальной психологии".

В этом году исполняется 100 лет со дня первого издания в России "Психологии толп" Ле Бона. Примерно в одно время с ней выходили работы с созвучными названиями, например: "Преступная толпа" С. Сигеле, "Мнение и толпа" Г. Тарда (обе 1892), "Психология французского народа" А. Фуллье (1898), "Революционный невроз" О.Кабанеса (1905), "Проблемы психологии народов" В. Вундта (1920). Добавить сюда "Психологию масс и фашизм" В. Райха - кажется, будто российские книгоиздатели и психологи, почуяв социальный заказ, рвутся поведать читателю о том, что такое толпа и как с ней бороться.

Итак, Ле Бон. Почему? Густав Ле Бон пережил Парижскую коммуну и как истинный французский аристократ мучился от перманентного страха "черни" и революции. Его ценности и опасения очевидны и в его работе, и в том, какие исторические фигуры были его поклонниками - Ленин, Муссолини, Гитлер и Геббельс. На японский язык "Психология толп" была переведена министром иностранных дел, на арабский - министром юстиции. Мотивы научных изысканий Ле Бона и интересы его поклонников вроде бы ясны. Не совсем понятны мотивы издателя, опубликовавшего "Психологию толп" в России в 1998 году.

Ле Бон полагал, что в толпе люди опускаются до примитивного состояния, которое характеризуется иррациональным поведением, доминированием бессознательных мотивов, подчинением индивида коллективному разуму или "расовому бессознательному". В толпе человек становится варваром, движимым инстинктами, он склонен к насилию/героизму, снижаются его интеллектуальные способности и чувство индивидуальной ответственности за свои поступки, эмоции выходят из-под контроля.

На самого Ле Бона повлияли идеи эволюционизма (с ними связано его мнение, что в толпе люди регрессируют на более низкие эволюционные ступени) и расцвет гипноза в тогдашней Европе. Как известно, под гипнозом человек теряет самоконтроль и становится очень восприимчивым к внушениям гипнотизера, и лебоновские представления о взаимоотношении толпы и ее лидера во многом из этого исходят.

Поклонником Ле Бона был Фрейд. Его "Психология масс и анализ человеческого Я" - во многом отклик на лебоновскую "Психологию толп". Интересно, что буквально до 1980-х гг. в области поведения толпы психология практически ничего не могла противопоставить идеям Ле Бона и Фрейда. Флойд Олпорт критиковал и того и другого, но его идиосинкразия ко всему "социальному" в психологии сводила эту критику к биологическому редукционизму и парадоксальному на первый взгляд выводу, что в толпе человек еще больше индивидуализируется (более ярко проявляются инстинкты и эмоции).

Авторство наиболее продуктивной и всесторонней критики принадлежит Стивену Райкеру, который в 1985 г. совместно с Джонатаном Поттером указал на 5 ошибок традиционных теорий толпы (включая лебоновскую):

I. Поведение толпы рассматривается этими теориями вне социального контекста. Таким образом, упускается из виду то, что за действиями толпы стоит, как правило, межгрупповой конфликт - между подчиненной группой и группой, которой принадлежит экономическая и политическая власть в обществе.

II. Игнорируется политическая и идеологическая подоплека поведенческой динамики толпы. С точки зрения традиционных теорий люди ведут себя в толпе бессмысленно, иррационально вплоть до серии стереотипных поведенческих паттернов. До середины 1980-х никто не рассматривал поведение толпы как направленное на поддержку интересов группы и социальной идентичности ее членов.

III. Традиционные теории подчеркивают, что одна из причин антисоциального поведения человека в толпе - анонимность. Это не так. Эмпирически установлено, что многие люди в толпе очень часто знают и узнают друг друга.

IV. Мотивы индивида в толпе. Сведение их к иррациональным инстинктам фактически означает, что попытка объяснения провалилась. СМИ порой вносят свой вклад в это заблуждение, замалчивая мотивы и представляя бунт, конфликт, стычку как не поддающееся рациональному объяснению "происшествие".

V. Подчеркивание негативного аспекта поведения толпы - деструктивность и т.д. Однако бывают и миролюбиво настроенные толпы, чья позиция нередко приводит к позитивным социальным изменениям. Кроме того, установлено, что деструктивность всегда преувеличивается масс-медиа. Например, драки футбольных болельщиков - очень часто всего лишь ритуальный обмен взаимоустрашающими жестами, без побоев и травм. Что интересно, журналисты об этом и не подозревают - потому что футбольные фанаты в интервью очень ярко живописуют свои мнимые расправы с "неприятелем" и порой искренне верят, что так оно и было на самом деле.

Стивен Райкер рассматривает поведение больших групп в широком социальном контексте и описывает процесс, в котором поведение индивидов в толпе приобретает идеологически значимые формы. В своем объяснении он исходит из феномена социальной идентичности и процессов социальной категоризации, дополняя разработанные ранее теории собственными идеями относительно того, как на процесс самокатегоризации индивида влияют идеология и политика.

В обыденной жизни человек определяет себя в терминах соответствующих категорий. В ситуации толпы как межгруппового конфликта - когда всегда есть "мы" и "они" - членство в одной из этих категорий/групп становится особенно выпуклым (например, "студент" vs "полицейский" или, если угодно, "омоновец"). Индивид быстро осознает стереотипные нормы и типичное поведение, характерное для этой категории в данной ситуации. В этом ему помогает то, что в толпе обязательно есть некто прототипический, наиболее экстремистски настроенный, в чьем поведении наиболее полно выражается настроение группы. Этот прототип - совсем не обязательно вождь авторитарного типа. Это скорей "заводила", который первым из толпы швыряет пивную банку в шеренгу полицейских и, таким образом, запускает групповое действие.

Не прибегая к спекуляциям относительно "животного" и "изначально злого в человеческой природе", Райкер дает ответы на два вопроса, мучившие многие поколения социальных психологов, начиная с Ле Бона: люди, до этого не знавшие друг друга, в толпе практически мгновенно организуются в некую однородную коллективность, осуществляющую целенаправленное поведение; и почему законопослушные граждане вдруг начинают чинить безобразия и насилие. В целом поведение толпы видится Райкеру (в противовес Ле Бону) рациональным и имеющим смысл: люди отстаивают свою социальную идентичность и интересы группы.

Вернемся к вопросу: "Почему Ле Бон?" Каков мотив издателя: наука? Политика? Прибыль? В свете того, что говорилось про теорию Ле Бона выше, первое маловероятно, хотя кто-то и сегодня может считать "Теорию толп" единственно научным исследованием проблемы толпы. Как сказано в предисловии, "приводимые в антологии работы практически не устарели - может, потому, что психология масс в принципе изменяется очень мало - по существу, а не по формам правления? Ответы - глубокие и до сих пор продуктивные - даются в работах предлагаемой антологии".

Политика и идеология? Вполне возможно. Судя по тому же предисловию, переизданная "Психология толп" должна стать настольной книгой власть имущих: "Предостерегающий голос авторитетных психологов прошлого избавит нас от взрывов "революционной энергии" масс - энергии всеразрушающей".

Кроме того, в академических кругах идеологический и политический эффект может вызвать не само произведение Ле Бона, а тот факт, что именно эта, а не какая-то другая книга издана Институтом психологии РАН. Лейбл Академии наук легитимирует подход Ле Бона как валидный и по-прежнему перспективный инструмент психологического анализа больших групп (соответствующие работы Стивена Райкера, к сожалению, не переводились на русский язык и не публиковались в российских академических журналах по психологии и социологии). К тому же серия ИП РАН называется не "История", а просто "Библиотека" социальной психологии.

Наконец, можно предположить, что работы Ле Бона и других авторов этой серии выбраны по чисто утилитарным причинам - все они уже издавались в дореволюционной России, значит, требуется всего лишь отсканировать оригинал, убрать "Ъ", отредактировать - и всё. Если так, то рассуждения издателей о научной и общественной значимости этих работ - не более чем объяснение для публики. Впрочем, весьма удачное - кто же будет оспаривать необходимость издания классики?

Объяснение это - самое простое и, наверное, наиболее вероятное: никому не надо платить ни за перевод, ни за копирайт, поскольку все работы серии давно стали достоянием общественности и истории. По крайней мере, Ле Бон. Беда в том, что это, во-первых, не отменяет идеологических последствий издания, и, во-вторых, оставляет читателя в неведении относительно того, что происходило в области психологии толпы за последние сто лет.

Андрей Дерябин
andred@psy.nsu.ru