Кирилл Кобрин. Игорь Померанцев. NEWS. Стихи. Проза


				27.08.98

Игорь Померанцев
NEWS. Стихи. Проза

Киев: Факт, 1998.

Игорь Померанцев выпустил свою пятую книгу. Первая издана в Лондоне, вторая и третья - в Санкт-Петербурге, четвертая маркирована "СПб./Нижний Новгород", в выходных данных пятой стоит "Киев, издательство "Факт". Первая книга, "Альбы и серенады", прозаическая; вторая, "Стихи разных дней", - понятно, поэтическая; третья, "Предметы роскоши", - опять проза; четвертая, "По шкале Бофорта", - эссеистика. Последняя, пятая, включает в себя все вышеперечисленные жанры. Книга называется "News".

Литературная судьба Игоря Померанцева причудлива. Он существует на трех пересечениях: географическом, культурном, жанровом. Уроженец Саратова, юный натуралист галицийщины, вольноопределяющийся Украины, немецкий беглец, лондонский анфан террибль, плохой пражанин, он умеет в литературе почти все - точнее, как сказал бы Борхес, он и есть литература. Померанцев пересаживается с жанра на жанр, как Джеймс Бонд с красотки на "роллс-ройс", а с "роллс-ройса" - на подводную лодку. Только, в отличие от агента 007, он жанры не использует, а создает; точнее, воссоздает заново. По Шкловскому, литература воссоздает смысл вещей; Померанцев воссоздает еще и смысл жанров.

Померанцев панически боится одного - повторения, монотонности, заезженности. На слово никому не верит. Поэтому: "Сказать себе: напишу-ка я хороший рассказ - это уже сдаться, поверить кому-то на слово. Вот, мол, правила игры, и ты, следуя этим правилам, постараешься стать чемпионом. Но ведь был же кто-то первый, кто придумал эти правила! И для него эти правила были приключением, порывом, жизненным открытием. Как же так случилось, что обретенная свобода оборачивается раболепием? Почему от урока свободы остается гибкая инструкция?" ("Вещь" и "жанр"). Постмодернист таких вопросов не задает. Слова "приключение" в его глоссарии нет. Игорь Померанцев - один из последних, отчаянных модернистов русской словесности.

Вышеприведенная цитата - из предыдущей книги Игоря Померанцева, но она почти полностью выражает смысл нынешней. "News" - это и журналистские "новости", и украинская "новина" ("добра", надеюсь), и просто "новость". Автор вспоминает пастернаковское "талант - единственная новость,/ которая всегда нова". В свою очередь, "новый", "неизведанный" по-английски - "novel", а это слово означает и "роман". (Вот, по-моему, единственный жанр, в котором Померанцев не работал, который не воссоздавал.) Получается, что название новой ("new") книги - "News" есть еще одно пересечение - разных авторских устремлений: радиожурналистика ("новости") плюс литература ("Но про самое главное в выпусках новостей никогда не говорилось: про то, что в Вероне юнец смертельно влюбился в юницу, что в Марракеше англичанин среднего возраста не может оторвать глаз от ключицы мальчика-араба...") плюс любимая малая литературная родина - Украина ("...что в Киеве перевели на украинский стихи Поля Элюара: Сьогодш вранщ/ прийшла добра новина:/ ти снила про мене"). Плюс талант, который - единственная новость.

Стихи Игоря Померанцева имеют важнейшее свойство: они существуют в этом мире, реально существуют - как вещи, которые можно пощупать, понюхать, выпить, съесть. Эти стихи имеют вкус, цвет, запах, букет. Их перебираешь, как камушки, и их плотность, выдержанность, отдельность, изящество, вещность рассеивают любую из вечно модных фанаберий и возвращают к бесхитростному, но единственно верному ощущению - жизнь прекрасна и сама по себе, и потому, что есть литература. Померанцев не открывает и не закрывает "бродских" перспектив ни в исподних, ни в космических сферах. Но может пересказать подслушанный накануне мальчиковый шепот:

Между ног у нее ракушка,
а в ракушке - мартышка,
а в мартышке - подмышка,
а в подмышке
душно,
тошно,
страшно.
Может проболтаться в разговоре:
В широком плаще
по ночному парку иду.
Из-за куста
кто-то. Смешной,
думал, что женщина.
Не отчаивайся, брат,
ночь длинна.

Наконец, может запросто рассказать собственный сон, да так, будто мама и папа Зигмунда Фрейда еще не познакомились:

Мне приснился эротический сон:
иду вечером
по незнакомой улице
и слышу сквозь
открытое окно,
как две пани
говорят по-польски.

Нет у поэта Померанцева башмаков-ходулей, нет и услужливых боев, таскающих за ним переносную кафедру. Жалко, конечно, что рабство отменили, ведь:

Теперь придется самому
ходить на рынок...

О чем он - прозаик, эссеист Игорь Померанцев? О том, "что многие слушатели, сидя у радио, совершают кругосветное - нет, космическое путешествие". Что английская погода "меняется несколько раз на день, так что получается, что обычный английский день - это сразу несколько дней, а значит, англичанин проживает в несколько раз больше жизней, чем итальянец или эскимос". Что последний британский палач Сид Дернли "считал себя профессионалом высокого класса, так как путем усердных тренировок научился вешать в течение семи секунд". Что сам он, Игорь Померанцев, предатель, "зрадник", "предал свое черновицко-буковинское отрочество", "стал невозвращенцем, попросил литературного убежища - пусть самого скромного - нет, не в русской, а в австрийской словесности. Той самой, где когда-то нашли приют украинец Стефаник, поляк Шульц, хорват Крлежа, итальянец Звево, американец Брох". Борхес утверждал, что каждый писатель создает своих предшественников. Считаю, что в цитированном списке не хватает одного шотландца, эмигрировавшего в английскую словесность. Иначе откуда бы взялось нижеследующее: "Помимо германских кукол в этом музее есть мексиканские духовики, склеенные из пальмового листа, японские самурайчики, индийские слоны из Кондапалли, богородские дергуны и кузнецы, итальянские марионетки из терракоты"? Как тут не узнать детского классификационного восторга героя "Острова сокровищ". Последняя, прозаическая вещь книги называется "Музей английского детства, или Я ненавижу сына". Ей предпослан эпиграф: "Когда я стану взрослым, большим, гордым, то скажу всем девочкам и мальчикам: "Не трогайте моих игрушек". Между прочим, из Стивенсона.

Кирилл Кобрин