Russian Journal winkoimacdos
23.10.98
Содержание
www.russ.ru www.russ.ru
архивпоискотзыв

Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах

Отв. ред. А. К. Соколов, сост. С. В. Журавлев, Л. П. Кошелева, Л. А. Роговая, А. К. Соколов, В. Б. Тельпуховский; предисл. А. К. Соколова. - М.: РОССПЭН, 1998. - 352 с.; тираж 2000 экз.; серия "Социальная история России ХХ века"; ISBN 5-86004-180-2.

Увы, нет в этой книге ни "общества", ни "власти", ни, похоже, "тридцатых годов"... Вот разве что "повествование", но - не "в документах" (да и что бы это, собственно, могло такое быть - "повествование в документах" - роман в письмах?); скорее уж - "повествование, несмотря на документы".

По главкам книга разбита в соответствии с желанием авторов использовать лозунги, штампы, клише соответствующего периода: "Социалистическое наступление", "Кадры решают все!" , "Сталинская конституция", "Любовь и изобилие", "Большевистский порядок в колхозе", "Счастливое детство". К тридцатым годам подошли как к пирогу, нарезав его на аккуратные сталинские кусочки - но при таком подходе трудно получить что-то реально объясняющее, даже если в каждом куске и будет начинка из архивных материалов, эти лозунги категорически опровергающих. Главное дело-то уже сделано, соглашайся не соглашайся...

Второй любопытный момент - соотношение авторского текста и архивных материалов. Получается примерно половина на половину - странный жанр, не то школьное изложение, сделанное взрослым, не то речевка о тридцатых годах. Что для авторов важнее: их рассуждения или материал, который они рассуждениями оформляли? Получается, что рассуждения, и документы обречены служить лишь иллюстрациями к авторскому ходу мысли. Письма, в конце концов, писали люди разные, а авторы книги - одни и те же, да еще и изъясняющиеся чудовищно ходульным стилем: "Удалось ли избавить молодежь от язв и пороков современной цивилизации?"

При всем при том авторский ход мысли задан теми же самыми процитированными составляющими официальной советской жизни. Отчего и возникает ситуация, когда любой из приведенных исторических материалов будет додумываться, и додумывания будут тяготеть к тому, чтобы склеить сам документ со следующей порцией мнений автора по его поводу, мнения будут иллюстрироваться следующим письмом - и так далее. Выводы же выглядят достаточно незатейливо: "Как мы видим, опять виноват "классовый враг".

Авторы как бы уже заранее все знают и теперь растолковывают детали, непременно подтверждающие их точку зрения. Само время стушевывается, а вместо него всем руководит коммунистическая власть: история, оказывается, и в самом деле была подчинена линии партии, вот только знаки надо поменять. Плюс на минус.

Заявлена же книга такими словами: "Показывается, какой сложной и противоречивой была жизнь этого поколения, которому предстояло участвовать в Великой отечественной войне и вершить судьбу страны в послевоенный период". Ну ладно, сказано, что "для широкого круга читателей". Но в данном случае "широкий круг" можно обрести единственным способом: сделав книгу обязательным учебным пособием... вот только - для кого? Сами документы предполагают опыт и взрослое разумение, а слащавость авторского текста относит сей продукт к разряду неудачных книг для младшего школьного возраста.

Так что остается говорить не о результате, а о подходе. Похоже, для авторов все население Советского Союза к началу 30-х годов уже представляло собой вполне однородную массу, допускающую описание гуртом; массу, разнообразие в которой возможно лишь такого рода: "Автор, как видно из письма, лишь недавно приобщившийся к грамоте, не знает ряда букв и правил грамматики".

Но вот что - помимо самих разрозненных писем - в книге действительно интересно, так это тот пафос повествования, который странным образом возник внутри авторского текста. Текста, напоминающего новодел исторического пафоса рассматриваемого периода - пусть даже с использованием новояза: "Письмо свидетельствует о сложностях типично большевистского менталитета в разгар массовых репрессий"; "Анастасия так и не отказалась от мужа, веря в его невиновность. Вероятно, только эта вера в то, что тебя не предали и ждут, помогла Вилли Коху, как и тысячам других заключенных сталинских лагерей, выжить"... Просто "Волга-Волга" какая-то на новый лад.

И, кстати, где же, в самом деле, радостные массы, энтузиазм населения, полеты в стратосферу, встреча челюскинцев? Главка "Любовь и изобилие", в которой вроде бы самое место полному лицемерию сложившейся и укрепившейся власти, этим отчего-то не занимается: "Несмотря на определенные позитивные перемены, в целом процессы оставались весьма противоречивыми, отражая всю сложность ситуации в стране".

Так что это издание - хороший пример того, что получается у людей, прилагающих свои мнения к предмету, которого они не чувствует. Очень советская, по сути, книга: так писали бы и рассуждали сейчас у нас, в СССР, если бы перестройка удалась.

Андрей Левкин
Levkin@zhurnal.ru

книга на вчера Отзыв книжные обзоры

© Русский Журнал, 1998 russ@russ.ru
www.russ.ru www.russ.ru