24.10.98

Письма во власть. 1917-1927. Заявления, жалобы, доносы, письма в государственные структуры и большевистским вождям

Сост. А. Я. Лифшин, И. Б. Орлов. - М.: РОССПЭН, 1998. - 664 с.; тираж 1500 экз.; серия "Документы советской истории"; ISBN 5-86004-188-8.

Заглавие уже дает достаточное представление о содержании книги. А вот с аннотацией, утверждающей, что "отобранный комплекс документов позволяет проследить характер и динамику изменения массового сознания в первое послевоенное десятилетие в рамках единой системы "народ-власть", согласиться трудно. Хотя бы потому, что в самой книге не проводится социологического разделения ни авторов писем, ни их социального положения, ни самих письменных обращений.

Об изменениях массового сознания судить сложно: жанр писем вождям присущ вовсе не всему массовому сознанию, но - сознанию лишь определенных групп и людям с соответствующим темпераментом. Писем интеллигентов, священнослужителей, литераторов и вообще богемы здесь не найти - но это невыполнение задачи отслеживания "динамики массового сознания" никоим образом не делает книгу хуже. А вот набор человеческих типов, которым свойственно соотноситься с властью в письменном виде, представлен достаточно полно. Письма, как уже сказано, никак не разделяются ни по поводам написания, ни по авторам - рядом с обращением неизвестного самоучки-энтузиаста-изобретателя может стоять письмо крестьянина, окончательно доведенного до голодной смерти, требования демобилизуемых солдат оставить им ружья для проведения дальнейшей революции в деревне соседствуют с относительно здравыми рассуждениями спеца об улучшении хода жизни, инвектива в адрес большевиков следует за просьбой освободить невинно арестованного. Доносы рядом со славословиями, жалобы рядом с частным проектом расщепления атома посредством электрического тока.

Разумеется, при подобном охвате трудно рассчитывать, что в результате чтения книги сложится какое-либо определенное, мотивированное знакомством со всеми документами мнение о рассматриваемом периоде времени. И очень хорошо, что эту иллюзию авторы не ставили своей задачей (пример того, что может при этом получиться, представляет другая книга того же издательства, "Общество и власть, 1930-е годы", о которой - разговор отдельный). Все происходит по-другому.

Во-первых, книга не рассыпается на отдельные материалы. Тут следует отметить хороший отбор - некоторые письма настолько замечательны уже по стилю и форме выражения, что кажутся написанными Платоновым. Во-вторых, авторы книги нашли очень простое, даже очевидное - и крайне эффективное в данном случае - решение по части соединения столь разнообразного материала: они его комментируют. Но как? Дотошно, основательно они комментируют все реалии, проскальзывающие в письмах. И делают это настолько удачно, что именно эти примечания и создают хронологическую основу тома, возникающую ненавязчиво и естественно - ну ясно же, что какого года письмо, того года в нем реалии по преимуществу и появляются. И придумывать специально ничего не надо.

Если комментаторы и пытаются делать предположения о мотивах автора того или иного письма, то в таких случаях тон будет мягким, предположительным. В результате же получилось весьма серьезное введение в не самые простые десятилетия русской истории, введение, избежавшее следования заранее заданной схеме и в то же время - учитывая изначальную разрозненность исходного материала - не позволившее громадному массиву информации разбежаться по частным случаям. Хочется особо отметить, что при этом в комментариях не происходит "контрабандного" изложения версии истории, которой придерживаются авторы: они не вклеивают частные письма в общий ряд, отдельно работают с каждым.

Славно слышать профессиональный тон по любому, собственно, поводу. "В целом спокойное состояние денежного рынка стало нарушаться с мая 1925 года, чему способствовал плохой урожай 1924 года и связанный с этим рост хлебных, а затем и других цен... червонец вскоре перестал быть золотым" - и с письмом анонимного автора Калинину стало понятнее, и история с червонцем выяснилась заодно.

Так что на самом-то деле заявленная в аннотации динамика массового сознания все-таки отслеживается (но именно что отслеживается, а не навязывается дидактически) - за счет фиксации меняющихся реалий и возникновения нового отношения к этим новым вещам. Странно, но именно этот частный способ изложения истории - письма, собственно, представляют собой набор воспоминаний частных лиц - и позволяет за счет внешней своей неорганизованности охватить события настолько малоизвестные или неугодные власти, что шансов стать элементом общенародного знания у них ранее не было никаких. Даже если не брать в расчет характерные "особенности" советской историографии.

Итак, все это крайне интересно, никоим образом не дидактично, совершенно не вымышленно и - минимум на две трети совершенно неизвестно. В сто раз беллетристичнее и увлекательнее, чем Дюма и мемуаристы из ГРУ/КГБ вместе взятые.

Андрей Левкин
Levkin@zhurnal.ru

Ссылки:

• Общество и власть: 1930-е годы. Повествование в документах www.russ.ru/journal/kniga/98-10-23/levkin.htm
• Голос народа: Письма и отклики рядовых советских граждан о событиях 1918-1932 гг. www.russ.ru/journal/kniga/98-05-14/david.htm

Поиск книги в магазине "о3он":

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru