11.12.98

Александр Бушков
Возвращение пираньи

М.: ОЛМА-ПРЕСС, СПб.: Нева, 1998. - Тираж 150 000 экз.; ISBN 5-224-00043-4.

Есть писатели, которые несут золотые яйца, а есть - которые пишут хорошие книги. Александр Бушков, о котором мы уже рассказывали по поводу его скандально известной "России, которой не было", старается совмещать.

Конечно, триллерист, - а Александр Бушков известен в основном по сериалу блокбастеров "По следу пираньи", - профессия для почтенной публики малодостойная. Однако он - один из немногих авторов, которые освоили миллионные тиражи уже в депрессивное время. И сегодня каждая новая книга печатается тиражом не менее 100 000 экземпляров!

Этого бывшего сибирского почтальона есть за что уважать. Во-первых, он сделал себя сам. И а-ля Мартин Иден преодолел сопротивление среды и даже запои, которые, вообще-то, неотъемлемы от судьбы провинциального интеллигента. Во-вторых, он сам пишет свои книги - а ведь известно, что многие творцы популярных блокбастеров давно перешли на бригадный подряд (Незнанский, Воронин, который совсем не Воронин, и т.п.). В-третьих, трудолюбив. Бушков выдерживает довольно жесткую договоренность с московским издательством "ОЛМА-ПРЕСС" - 6-8 романов в год - и старается не халтурить. А в четвертых, не глуп.

Ему и на самом деле есть что сказать: его философия агрессивна, как агрессивна любая убежденность, а широкая аудитория нужна, чтобы "протащить" некоторые идеи, не вполне увязывающиеся с образом триллериста. Фактически его "Россия, которой не было" и была такой тонко задуманной и издалека спланированной диверсией. За каждой его новой работой я слежу, как за выступлением любимой футбольной команды.

Итак, летний сезон Бушков завершил двумя увесистыми блокбастерами - "Волчья стая" и "Возвращение пираньи". Для того, чтобы понять, хорошие эти книги или плохие, надо вскрыть ту оригинальную идею, которая лежит в основе всегдашней крайне примитивной компьютерной догонялки.

Сказано не в упрек, ведь известно, что мировые бестселлеры (приходит на память, например, "День шакала" Фредерика Форсайта, переживающий уже вторую экранизацию) всегда делались быстро и просто: кто-то очень хочет убить кого-то, ему мешают и... все! Больше ничего там нет!

Как правило, молодой эпигон, наворачивающий в романе горы трупов и приключений, остается в недоумении: почему его книга, такая изощренная, такая стреляющая, такая кровоточащая, никому не интересна? У этой загадки, как и полагается, есть разгадка: сюжетных линий в мире изобретено не так уж много, они всем известны, выигрывает же тот автор, который насыщает столетиями отработанную схему точными характерами, подробностями, бытовыми деталями, собственным мировоззрением, в конце концов, - то есть создает эффекты объемного звучания и изображения.

Именно это Бушков и умеет.

К тому же он весьма тонко вносит в свои блокбастеры социальный аспект. Так, "Волчья стая" родилась из короткого сообщения, слуха, утки о том, что в петербургских Крестах на волне перестройки появились кооперативные, платные тюремные камеры. В них одуревший от прибылей нэпман мог посидеть, подумать, представить, как это может быть, если вернутся коммунисты. А возможно, просто спрятаться от кредиторов - с мотивировкой в сообщениях явно что-то не ладилось. Некоторое время журналисты раздували эту глупость, подпущенную, кажется, корреспондентом "Свободы" Митей Волчиком, а потом поняли, что их попросту надули.

Однако на основе этого слуха Бушков создает полномасштабный триллер, антиутопию и антиГулаг, в пику, как ему кажется, либеральному мракобесию.

В "Волчьей стае" некие дельцы основывают "дом отдыха" для богатых людей - концентрационный лагерь на манер Освенцима, в котором за хорошие деньги можно пощекотать себе нервы, потешить садистско-мазохистские комплексы, а желаешь - попробовать организовать подполье, устроить побег. Для новых русских лагеря - старье, воспоминание, сказки тоталитаризма, экзотика, способ на свежем воздухе скинуть лишний вес. Не опасно, как в кино, и в любой момент можно вернуться на свое рабочее место - брокера и бизнесмена.

Можно догадаться, что через некоторое время "лагерь понарошку" превращается в лагерь обыкновенный и из господ капиталистов начинают вытрясать деньги уже по-настоящему.

Тогда по-настоящему приходится организовывать восстание, убивать, умирать. Прорываться через тайгу на большую землю. По логике триллера закрадываются сомнения: а может, понарошку был Горбачев, весь либерализм-монетаризм, и уже вся страна в лагерях и вышках?

По счастью, нет: офисы стоят где стояли, и герои все-таки доходят до "своих". Но для чего? Для того, чтобы снова подозревать друг друга, ненавидеть, ждать предательского удара в спину...

Антиутопия? Да, но в успешных антиутопиях всегда большой заряд реализма. 17 августа страна убедилась, что жила при капитализме понарошку. Один знакомый предприниматель сказал: "Всего два года было нормально, и мы, как зомби, понесли свои деньги в банки. Даже не из-за процентов, а потому что хотелось, чтобы было как у них, с пластиковыми карточками, чтобы было удобно, чтоб был такой у нас... западо-восток. А оказалось, что все это одна декорация. Теперь мы снова подозреваем друг друга, ненавидим, ждем предательского удара в спину..." Так жизнь повторяет литературу.

В "Возвращении пираньи" - материала на хороший рассказ. Сделанный как роман, этот блокбастер, безусловно, теряет свою художественную ценность. Однако и здесь Бушков верен себе: есть и тонкая издевка, и самопародия, и даже некий элемент социальной критики, что присуще хорошей, пусть и коммерческой, литературе.

В романе "Возвращение пираньи" начальство отправляет полюбившихся читателям морских десантников и диверсантов-подводников на очередное задание в экзотическую страну: достать с глубины какой-то чемоданчик. (Кстати, на протяжении уже нескольких романов бравые морские дьяволы действуют в основном в лесах, что читателями почему-то проглатывается.) И на этот раз они носятся по прериям, рискуют собой, совершают немыслимые подвиги, причем совершенно напрасно. Потому что чемоданчик, оказывается, есть акция прикрытия, а на самом деле нужно из бандитского притона вызволить любовницу столичного чиновника. Стране же, как ее традиционно понимает служивый человек, все эти геройства ни к чему.

Некоторое время наши подводники "не врубаются" в такую постановку вопроса - они похожи на физиков-ядерщиков, которые на рабочем месте нарезают вручную резьбу на болты, - и все-таки вытаскивают с глубины какой-то чемоданчик. Но все правильно - чемоданчик никому не нужен, нужна любовница...

Метафора? Вполне.

Триллер? А в нем Экклезиаст: "Ибо человек не знает своего времени. Как рыбы попадаются в пагубную сеть, и как птицы запутываются в силках, так сыны человеческие улавливаются в бедственное время, когда оно находит на них", - такой не соответствующей жанру цитатой заканчивает Бушков свой роман, сам вынужденный, по сути, творить литературу бедственного времени...

Сергей Митрофанов

Поиск книги в магазине "о3он":

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru