25.12.98

Александр Покровский
П 48 БЕГЕМОТ: рассказы и повесть

СПб.: ИНАПРЕСС, 1998. - 224 с.; тираж 2 000 экз.; ISBN 5-87135-055-0.

Замечали вы или нет, что из морских людей получаются первоклассные сухопутные писатели?

Если замечали, то знаете, что из них получаются художники.

Если не замечали, то - замечайте.

В истории судовождения есть масса тому примеров.

Вспомним хотя бы романтичного бродягу Александра Гриневского. То есть Александра Грина. Он начал свое путешествие юнгой-безбилетником на волжском колесном пароходе и добрался до побережья Каспийского моря.

Продолжил - на Балтике.

Закончил - на Черноморском побережье...

В нежном возрасте по совету отца (старшего матроса торпедного катера) я прочел толстую советскую книгу рассказов и повестей Виктора Конецкого - нешуточного моряка и бытописателя дальних плаваний.

Рекомендую.

А в середине восьмидесятых годов нашего века группа молодых людей в тельняшках закончила ЛАУ - Ленинградское Арктическое Училище.

Как вы думаете, кто из этих людей получился?

Моряки-полярники?
Летчики-первооткрыватели?
Космонавты-разведчики?
Подводники-абстракционисты?

Нет.

Из них получились "Митьки".
Поэты и художники.
Любители портвейна и зельца за 17 копеек.
Анонимные алкоголики.
И театральные, можно сказать, деятели.

Очень правильное исключение подтверждает найденная мной недавно еще одна подводная книга свежего года издания, которую написал Александр Покровский.

Это уже его четвертая книга. Предшествующих я не читал. К сожалению.

Теперь разъясняю.

Есть, значит, художники-маринисты.

Покровский - маринист-писатель.

Подводная служба - непростое дело.

В каждой доле есть шутка правды.

"...У нас Демидыч в автономке помирал".
"Валеру все время пытались убить".
"Вот они - последствия полового голода".
"Сколько себя помню, всегда валял дурака".
"Нет у нас памятника любви к государству".

Это я привожу первые строчки из некоторых рассказов А. Покровского.

Папа говорил мне: "Настоящий мужчина должен побывать либо в тюрьме, либо в армии". Иногда после этого писатель становится мужчиной. Паче - писателем. А что такое автономное плавание, как не добровольное заключение под стражу? И все ведь - от любви к государству и его границам... А государство - моряка - как захочет, так и поимеет.

Один из эпизодов повествования, в котором описывается местонахождение молоденьких курсантов на балтийских болотах в непогожие ночные ноябрьские деньки в течение восьми часов в ожидании "транспорта" без чая, курева, еды и оправки - слишком уж смахивает на зэковский этап.

Но не только об этом я вспоминаю, глядя на твердый переплет четвертой книги Покровского.

В ней есть самое главное - неистребимый юмор рассказчика.

А что такое юмор?
Это смех.
А если ты смеешься - то живешь.
А если живешь, то пишешь вот эти рассказы.
И все смеются вместе с тобой.
И живут.
И пишут.

Константин Парамонов

Поиск книги в магазине "о3он":

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru