Russian Journal winkoimacdos
6.01.99
Содержание
www.russ.ru www.russ.ru
Круг чтения архивпоискотзыв

Дух i Лiтера

1998, # 3-4, Киев: Сфера.

Дух среди букв

Издаваемый Киево-Могилянской Академией сборник "Дух i Лiтера" редакция называет "часописом", что по-русски точнее всего переводится как "временник". Подобно прочим киевским предприятиям такого рода, он тяготеет к всеохватности. Отсюда очевидные недостатки - жанровая неопределенность и раздутый до невозможности объем: последний номер (1988, # 3-4, изд. "Сфера") насчитывает 496 страниц. Дать в рецензии сколько-нибудь полный обзор такого материала немыслимо, поэтому придется ограничиться общим впечатлением, пускай и поверхностным.

А общее впечатление состоит в том, что "Дух i Лiтера" - издание чрезвычайно респектабельное, хотя две грубейшие опечатки в цитате из Поля Рикера, вынесенной в качестве декларации на вторую страницу обложки, сразу вызывают некоторое замешательство. Но какое из киевских изданий без подобного греха - пусть первым бросит в него камень. Хотелось бы также видеть в солидном научном сборнике справочный аппарат и хоть какие-то сведения об авторах: разве что сами авторы друг друга знают и без того хорошо, а на постороннего читателя рассчитано не было. Ну и рубрики названы не без литературного изыска: за одним из названий - "Что есть истина" - так и видится определенный персонаж.

Философский аспект преобладает в текстах "Духа i Лiтеры".

Это чувствуется сразу: если в публикациях последнего номера затронуты, главным образом, области права, богословия, мифологии, то речь идет более о философии права, философии религии и философии мифа. В политическом отношении сборник обнаруживает себя как трибуна украинской гуманитарной интеллигенции, преимущественно национал-либерального направления и прозападной ориентации. Поэтому, в отличие от других подобных изданий, все иноязычные тексты - в том числе, русские - даются в украинских переводах. Такое стремление дистанцироваться от "северо-восточного соседа" вполне объяснимо, но несколько нарочито: я смею думать, что тексты Сергея Аверинцева, как и прекрасная статья Юлия Шрейдера о религии и науке, не проиграли бы и на языке оригинала, а Ростиславу Дымерцу можно было бы и не трудиться переводить.

Номер открывается материалами междисциплинарного семинара им. И.Лысяка-Рудницкого, рассматривавшего на этот раз три темы: "Право и бесправие", "Национальная безопасность", "Вера и религия в современной Украине". Каждый из выступающих не столько идентифицировался с одной из этих разнонаправленных тенденций, сколько сочетал в себе все три. Особенно, когда дело коснулось вопросов веры. Мы давно привыкли, что проблемы экономики, права, медицины и искусства обсуждают у нас политологи, культурологи, публицисты - кто угодно, кроме специалистов. Но когда в ходе диалога Зиновий Антонюк заявляет: "...И главное, чтобы мы воспитывали личность как против государства, так и против клира или религиозной структуры, стремящейся наложить на личность какие-то оковы", - а ему никто не возражает, то это, простите, все равно, что проводить семинар о достоинствах живописи Пикассо в обществе слепых.

Центральное место в номере отдано материалам международной конференции "Мифы современной Украины", проводившейся в прошлом году в Полтаве при участии Женевского университета. Швейцарцы во главе с французским русистом Жоржем Нива блистали элегантностью стиля и некоторой философской отстраненностью, наши отличались более громоздкими построениями и нервозной патетикой. Мудрый Мирослав Попович явно чего-то важного не договаривал, пламенный Вадим Скуратовский своей статьей "К генезису мифологических образований в украинском современном сознании" скорее иллюстрировал тему, чем исследовал ее. В статье Александра Гриценко убаюкивающее журчание терминологии и детская радость от того, как из буковок получаются формулы, навевали образ незамутненно чистой науки, которой можно только позавидовать. А верный себе Леонид Финберг, о чем бы ни зашла речь, переводил разговор на еврейский вопрос. Это выглядело, по крайней мере, последовательно.

Эмоциональное напряжение придали процессу статьи Виктора Малахова "Миф о мифе..." и Анатолия Тихолаза "Советская и постсоветская мифология в свете философии мифологии". Первый, предварительно усыпив бдительность оппонентов теоретическими изысками, внезапно выстрелил несколькими тезисами, столь же блестящими, сколь и актуальными. "Современная украинская культура, - заявил он, - чрезвычайно патетична, зачастую во вред не только этической серьезности, но и нюансированному восприятию реальности в целом". И далее: "..."Перепрыгивание" через неповторимый в самом своем трагизме опыт чуть не целого столетия порождает немало лицемерия, которое постепенно тоже становится своеобразным человеческим опытом". Как бы подхватывая этот импульс, А.Тихолаз выдвинул два важных теоретических положения - о различении мифа (в котором искренне живут) и мифологемы (которой лицемерно пользуются) и о единстве большого мифа и большого стиля как его эстетического выражения. С убедительностью охарактеризовав советский миф, он завершил статью словами: "...Если Украине суждено-таки пережить явление нового мифа, то это произойдет в иной Украине". Здесь есть, во всяком случае, тот продуктивный критический подход к самим себе, который столь необходим при формировании любой культуры и столь редок в наше время.

Последующие выступления носили уже в большей степени частный характер и замкнулись на проблематике "национальных мифов". Микола Рябчук демонстрировал яркий пропагандистский стиль, предлагая как данность тезисы об "оккупации" Украины и колонизации ее Россией, с которыми его гипотетические оппоненты ни за что не согласились бы; я сам, возможно и поверил бы в оккупацию, если бы по Крещатику маршировали боевики, скажем, "Памяти", а не УНА-УНСО или ветераны бандеровского движения. Впрочем, агрессивность пожилых "западенцев" часто тоже преувеличивают: помню, когда я на русском языке объяснил двум седоусым демонстрантам, где можно купить оболонское пиво, они прекрасно меня поняли и поблагодарили.

Несмотря на содержательность статей о мифах в документальном кино (Елена Левченко), прессе (Юрий Бауман) и учебниках истории (Надежда Гончаренко), становилось все более заметно, что авторы, во многом повторяя друг друга, так и не выходят на уровень категорий. Само по себе, конечно, важно, что все они признают смехотворность претензий на античный период национальной истории и украинское происхождение Богородицы, но вряд ли одного этого достаточно, чтобы вызвать слезы умиления у всех, кто последние десять лет по мере сил противостоял этому бреду.

Материалы остальных рубрик "Духа i Лiтеры" так или иначе примыкают к обозначенным тематическим линиям. Переводные тексты Г.Флоровского и С.Аверинцева собирают в одно целое проблемы права, веры и мифологии. На это же направлены достаточно специальные статьи Марка Саньоля ("Право и справедливость по Беньямину") и Ростислава Дымерца ("Проблема наследования власти в трактате Ф.Прокоповича "Правда воли монаршьей"). Куда отнести Оксану Забужко с ее философией полового колониализма, я не знаю. Эссе-пасквиль об Иосифе Бродском ("Прощание с империей: несколько штрихов к одному портрету") - это лишь апология комплекса неполноценности; да и пишет она хоть бойко, да длинно. А вообще-то, как бы наши авторы ни хорохорились, заметно, что Россия волнует нас больше, чем мы ее. Как сказала той же О.Забужко американская дама на какой-то конференции: "Не волнуйтесь, на вас все равно никто не смотрит".

Сергей Мамаев

Поиск книги в магазине "о3он":

книга на вчера книжные обзоры

© Русский Журнал, 1998 russ@russ.ru
www.russ.ru www.russ.ru