Russian Journal winkoimacdos
26.01.99
Содержание
www.russ.ru www.russ.ru
Круг чтения архивпоиск

Александр Беляков
"Эра аэра". Стихи

М.: "Carte Blanche", 1998. - 76 с.; 200 экз.

www.levin.rinet.ru/FRIENDS/BELYAKOV/Era_Aera.html

Неистовый Белинский, несомненно, поступил бы с поэтом Александром Беляковым точно так же, как в свое время обошелся с Владимиром Бенедиктовым. То есть, фигурально выражаясь, убил бы. Мол, чиновник в поэзии не может быть выше свободного поэта (такого, как, скажем, Гандлевский или Кибиров), не обремененного хождением в присутственное место, где царят плесень и гниль. Но, к счастью, прошли те времена, когда поэтов непременно нужно было расставлять по местам, словно чиновников по классам. А значит, не только никого убивать не надо, но и каждым поэтом, наработавшим свой индивидуальный голос, надо дорожить.

Да, Беляков, безвыездно проживающий в Ярославле уже 37 лет, чиновник. Однако таковым он не родился. Был вначале математиком, программистом. Потом свернул на журналистскую стезю, откуда сравнительно недавно "шагнул во власть", точнее, встал с ней рядышком, заняв должность пресс-секретаря губернатора Ярославля. Но долго в столь неудобном положении не продержался, поскольку тут необходимо иметь незаурядное чувство равновесия и координации. Спустился на более устойчивую ступеньку губернской управы, где от человека не требуется безукоризненной выбритости щек и ясноокости взора. И все это время писал стихи, издавал тоненькие малотиражные сборнички и даже стал лауреатом Международного литературного конкурса "Глагол"...

Зачем я все это говорю? То есть зачем надо городить все эти биографические сведения, словно человек вознамерился куда-то баллотироваться, а я хочу либо вывести его на чистую воду, либо напротив - разрекламировать? Да потому, что современной поэзии с Александром Беляковым повезло, ибо он является лазутчиком во властных коридорах, своим человеком в чужом лагере, собирающим бесценный материал. И поскольку он поэт, то и материал его имеет особую ценность - не фактическую, а эмоциональную. Разве не интересна внутренняя эстетика региональной власти? Еще как интересна!

Конечно, эту роль смог бы сыграть Евгений Бунимович, который нынче депутат Мосгордумы. Однако он в последние годы что-то приумолк. Или Евгений Сабуров. Но у Сабурова иной статус - он крупный вельможа, и, следовательно, ракурс зрения у него иной. Так что кроме Белякова во всей России некому.

Чтобы поскорей покончить с неприятной процедурой, начну сразу же с характерного для подавляющего большинства авторов прокола, которого не избежал и автор "Эры аэра". Беляков начинает книгу (и уже не первую, а третью!) с того, что душит его как человека, как гражданина, как социально взрослого индивидуума, что "не дает права молчать". То есть начинает как бы с "очень серьезного и очень важного для всех нас":

Подпирая челом гуттаперчевый Вест,
Подпирая калигами вздыбленный Ост,
Терминатор империи мальчиков ест,
Зацелованных, заспанных, прямо из гнезд.

Косолапый пророк, целомудренный тать,
Он под острым углом на суглинке пророс
Для собачьей работы, и нам не видать
На бульдожьем лице ни улыбок, ни слез.

Оно, может, и ничего. Вон ведь и иродианская аллюзия присутствует. Но потом, продвигаясь вглубь "Эры аэра", понимаешь, что для данного поэта это довольно слабо. Особая претензия к "собачьей работе" состоит в поедании младенцев. Так что ежели кто-то или что-то душит, то надо вначале освободиться от цепкого захвата, а уже потом писать.

Углубляясь, все более и более начинаешь радоваться за автора, которому удается совмещать (зачастую в пределах одного стихотворения) иронию, сарказм, вполне трезвое видение оболочки жизни и видение (за счет расфокусировки зрения) ее скелета и скрипучих пружин, - вдруг обнаруживающие строки, которые вроде бы "парщиковские". Однако написаны они не так, как у Парщикова, который, по справедливому выражению Нины Искренко, "жрет неорганику", а легко, изящно, без надрыва:

Блажен программист, искушающий каратиста,
Чей алгоритм - катапульта, сиречь баллиста.
Клавиатура-дура горазда плодить миры,
Но трижды славен создатель, погибший внутри игры.

Однако метафоризм, хоть его Беляков и не презирает, не является для автора краеугольным камнем. Это лишь один из множества поэтических приемов всех времен и народов, которыми автор удачно манипулирует в соответствии с постмодернистской стратегией. Если тема требует сюрреалистической аранжировки, то она тут как тут. И не в аморфной бредо-форме, а поданная ажурно, с симметричными цезурами, с внутренними рифмами:

Кто розовой балдой гуляет под водой,
Титаник молодой, левиафан могучий,
Дюралевых плотвиц пленяет бородой,
Кимарит на мели и фыркает под кручей?

Кто пялится на них под шепоты шутих
Из окон земляных, нарезанных пунктиром?
Кто в собственную плоть забился и затих?
Кто веки опустил и обернулся миром?

А вот в чистом виде иронизм конца предыдущего десятилетия:

Два кусочка студня
Спали до полудня
А потом до полночи
Колыхались, сволочи...

Можно отыскать и семантические игры, замешанные на фонетической близости, как, скажем, у Владимира Строчкова или Александра Левина:

Два чинных чинаря,
Два умудренных шланга,
Сухой листвы потусторонний дом,
Восточно-европейская молчанка
В ошейнике златом.

Казалось бы, из этой всеядности должно получаться что-нибудь эклектичное и аморфное, как тот же самый студень. Однако стихи Белякова держит очень четкий стержень русской традиционной версификационной формы, не давая им качаться, шататься и перемешиваться. Автор даже начинает каждый стих с заглавной буквы, что нынче встречается столь же редко, как и компьютер 386-й модели.

Что же касается вышеобъявленных плодов лазутчества Александа Белякова в губернско-управский стан, то их множество. Это, так сказать, мгновенные отпечатки состояния души, окруженной пресс-папье, двухтумбовыми столами, входящими, исходящими и компьютерами, в основном выполняющими две функции - интерьерную и игральную.

Хриплый Осип наступает на стилягу Филалета.
Снятся офисным несушкам дыроколы и бананы.
Очарованный отделкой твоего бронежилета,
Голозадый бодхисатва вылезает из нирваны.

Сто усталых аксакалов переваривают хором
Твой привет самаритянский и улыбку по-чеширски.
Ветер гонит списки падших по валютным коридорам, -
Только Господу известно, кто зачислен в эти списки!

Лубяная коломбина ледяного балагана,
Где твои пороховницы, драпированные сталью?..
Это время воровато. Эта музыка погана.
Эта взрывчатая радость - на одно лицо с печалью.

Ну, и т.д., и т.п. Все это можно, к счастью, прочесть не только в книжке, тираж которой мизерен, но и в Интернете, на сайте Александра Левина, который приютил и обогрел Александра Белякова. И дал ему много килобайтов виртуальной жилплощади.

Владимир Тучков

Поиск книги в магазине "о3он":

книга на вчера книжные обзоры

© Русский Журнал, 1998 russ@russ.ru
www.russ.ru www.russ.ru