Russian Journal winkoimacdos
12.03.99
Содержание
www.russ.ru www.russ.ru
Круг чтения архивпоиск

Юрий Елагин
Всеволод Мейерхольд. Темный гений

М.: Вагриус, 1998. - 368 с.; тираж не указан; серия Биографии; ISBN 5-7027-0764-8

Мейерхольд дал корни театрам будущего -
будущее и воздаст ему.

Е.Б.Вахтангов

В конце века принято подводить итоги происшедшему во всех областях жизни. Исследователи и историки изощряются в наименованиях стилей и течений, но человеку конца XX столетия, не обремененному необходимостью научного анализа, наверное, важнее представить себе цельную картину. И вряд ли сами произведения искусства, увлекающие каждое на свой лад, дают такую возможность. Особое значение приобретают произведения "промежуточного" жанра - свидетельства очевидцев и участников событий. И ценность их определяется авторским умением, верней, интуитивным, художническим чутьем, позволяющим найти органичное сочетание факта, хроники и собственных впечатлений, отстраненности летописца - и восторгов и разочарований сопричастного.

Книга Юрия Елагина является именно таким свидетельством. Прежде всего, это биография одной из самых ярких и трагических фигур в искусстве рубежа веков и первых десятилетий ХХ века, биография, написанная младшим современником великого режиссера, зрителем многих его спектаклей и свидетелем событий жизни, музыкантом и "человеком театра" (Юрий Елагин в 30-е годы работал в оркестре театра им. Вахтангова). Книга была издана впервые в 1955 году в Нью-Йорке (автор в годы войны эмигрировал в США).

"Не забуду - и всем расскажу, кто только захочет слушать", - эти слова автора книги приводит Михаил Чехов в предисловии к первому ее изданию. Страстное желание рассказать-донести, чтобы услышали и не забыли, ощущение сопричастности и даже некоторой общности, родства душ (музыкальность и редкая музыкальная образованность Мейерхольда позволяли критикам называть его режиссером-музыкантом) создают книге тот самый нерв, без которого свидетельствование о противоречивости натуры Мейерхольда, его непростом пути в искусстве и трагической судьбе было бы немыслимым. В то же время фактический материал книги собран с дотошностью. Авторский голос звучит в полную силу в отступлениях-комментариях и стихает, будто бы теряясь в подробностях описаний, а то и вовсе уступает место другим свидетелям и очевидцам - коллегам Мейерхольда по театру, поклонникам и противникам его творчества, партийным искусствоведам. Неоднократно звучит и голос самого режиссера - в цитатах из писем, книг и выступлений разных лет.

Личность Мейерхольда может служить символом эпохи: ученик Немировича-Данченко, актер художественного театра через некоторое время станет творческим антиподом своих учителей. Увлекающийся революционными идеями юноша в 1909 году в книге О театре напишет: "Единственно верный лозунг художника - это "искусство для искусства"". Теоретик и практик условного театра сделается "режиссером его императорского величества", а несколькими годами позже - вождем "Театрального Октября" в комиссарской кожанке и фуражке. А чего стоит нетерпимость к инакомыслию в искусстве и непримиримость к инакомыслящим, не исключающая уважения к ним и даже любви. А также качество, названное биографом "динамичностью": склонность к бесконечному поиску, постоянное разрушение самим же созданного ради неведомого, но видимого внутренним взором художника нового. Это качество является одной из авторских трактовок образа "темный гений": "темный" означает не только предпочитающий обращаться к глубинным, потаенным, "ночным" сторонам человеческой души и контактировать с ними, но также - непонятный, непредсказуемый, не желающий потакать вкусам.

"...В наше время художник создает свой собственный, не сводимый ни к какому коллективному знаменателю стиль... То, что до сих пор было свойственно целому народу, целой эпохе, в наши дни становится достоянием каждого художника в отдельности", - писал о первых десятилетиях XX века известный литературный критик Эммануил Райс. У Мейерхольда, по воспоминаниям его ученика Е.Б.Вахтангова, стилем, отличным от остальных, был каждый спектакль: "Каждая его постановка - это новый театр. Каждая его постановка могла бы дать целое направление". Юрии Елагин намеренно не стремится к классификации школ и стилей, считая, что "цельность эпохи и есть ключ к ее пониманию".

Цельность трактуется автором книги как общее стремление к поиску "новых форм" при совершенно разных путях этого поиска. И подобно музыкальной гармонии, складывающейся из разных звуков, в книге Темный гений помимо подробного жизнеописания из множества элементов возникает цельная картина интереснейшего времени. Тем более сильное впечатление производит рассказ о наступлении других времен: цельность, подобная разнообразию систем и функций единого живого организма, разрушалась насаждаемым "сверху" унылым единообразием соцреализма, а непокорные художники исчезали из жизни, и вместе с ними исчезало и всякое официальное упоминание о них.

Информацию, данную в книге, дополняют иллюстрации - фотоснимки документов, портреты и шаржи, эскизы к постановкам и запечатленные на фотопленке моменты спектаклей и репетиции. Доля же авторского вымысла в повествовании незначительна и вполне оправдана чувствами оставшегося в живых свидетеля уникальных событий - и чудовищного преступления не только перед людьми, но перед историей в целом.

Анна Мирошниченко

Поиск книги в магазине "о3он":

книга на вчера книжные обзоры

© Русский Журнал, 1998 russ@russ.ru
www.russ.ru www.russ.ru