Russian Journal winkoimacdos
25.01.99
Содержание
www.russ.ru www.russ.ru
Круг чтения архивпоиск

Владимир Набоков
Владимир Набоков. Лекции по зарубежной литературе. Остен, Диккенс, Флобер, Пруст, Стивенсон

М.: Независимая Газета, 1998. - 512 с.; тираж 10 000 экз.; ISBN 5-86712-042-2.

VN: гармония и алгебра

Книга предназначена для хорошего читателя, непременные атрибуты которого, по Набокову: наличие воображения, памяти, словаря и некоторого художественного вкуса.

Тем не менее, курс лекций "Европейская проза" (XIX-XX вв.), составленный Набоковым в 1950-51 годах в период его преподавания в Корнельском университете, заведомо обращен к аудитории, большая часть которой - читатели бездарные, заурядные, прескверные. Отсюда и собственные набоковские клише, повторяемые с завидным упорством.

О, здесь есть чем поживиться! Здесь сплетены многие набоковские предпочтения. Если угодно, это уголок его кумирни. За вычетом, пожалуй, Джейн Остин1 да автора Холодного дома, к каковому наш лектор относился с прохладцей (при том, что отец-англофил был почитателем и большим знатоком Диккенса). Это его частное Эльдорадо, книга книг с экслибрисом VN, с его подробными маргиналиями.

Надобно заметить, что VN был равно чужд как формальный подход к произведению, так и рассмотрение его социально-экономического аспекта, ибо он не спешил разделять форму и содержание. Отметая литературоведческие ходули, сетуя на куриную слепоту исследователей, на частые подмены одного другим, подтасовку, страсть к нелепым выводам из нелепых посылок, VN обращается к собственной магической призме, - и она его не подводит.

В чем же существо набоковского метода? В основу его положено два принципа: кропотливость (или, если хотите, неспешность) и наглядность. Он не повествует о литературе, он ее показывает: так фокусник порой приоткрывает тайну фокуса (до чего незатейливую!). То есть, прибегая к грубому сравнению, перед нами азбука с картинками, с тем только отличием, что представляется на суд кое-как грамоте обученных.

Кстати, необходимо упомянуть и о картинках: издание снабжено рисунками Набокова (скажем, VN изображает, в какого именно жука перевоплотился Грегор Замза); здесь же - начертанная его карандашом приблизительная карта Дублина со схемой перемещений основных персонажей Улисса; здесь же - факсимиле первой страницы набоковского экземпляра Превращения (английский перевод) с собственноручной правкой VN, который, как известно, проявлял чрезвычайную въедливость во всем, что касалось переложения с одного языка на другой, - в книге то там, то сям наталкиваешься на критические замечания по поводу неуклюжей работы переводчиков и неспроста: пристальное рассмотрение переводческих огрехов - также одна из набоковских idees fiхes (всякое словесное искажение, по VN, влечет за собою искажение смысловое).

Итак, что же мы имеем?

Вот краткая биографическая справка, вот столь же лаконичный исторический экскурс (эпоха, на какую пришлось создание произведения, определяет и культурный фон, чья характеристика прилагается тут же) и вот, наконец, переход к панорамному обзору шедевра.

Вл.Ходасевич писал некогда: "Формалисты (имея в виду Тынянова, Шкловского и др. - С.Г.) дали много толкового, но поле их деятельности - лишь частности, едва ли способные срастись в нечто целое". Позволю себе сказать, что теми же словами возможно охарактеризовать кипучее умствование господ структуралистов (и иже с ними с приставкой пост-), изощряющихся по части стаканных бурь, чьей терминологической инъекции не удалось избежать ни одному нынешнему критику. Вышеназванные господа принуждены, как свифтовские лилипуты, тщательнейшим образом изучать содержимое гулливеровых карманов, будучи не в силах оглядеть колосса с головы до пят, целиком. Для этого нужно нечто иное, нежели сухой мозг, который сродни рентгеновскому аппарату. Лишь глазомер художника (в самом обширном смысле слова) способен справиться с этой задачей. Что блестяще и доказывает VN, организуя триумф общего над частным.

Что мы имеем в виду, когда говорим о форме повествования? - пишет VN. - Прежде всего, это его структура, то есть развитие некой истории, ее перипетии; выбор героев и то, как автор их использует; их взаимосвязь, различные темы, тематические линии и их перечисления; разные сюжетные пертурбации с целью произвести то или иное косвенное действие; подготовка результатов и следствий. Короче говоря, мы имеем в виду рассчитанную схему произведения искусства. Это и есть структура.

Другая сторона формы - это стиль, иначе говоря, то, как действует эта структура; это авторская манера, даже манерность, всяческие хитрости; и если это яркий стиль, то какого рода образность он использует и насколько успешно; если автор прибегает к сравнениям, то как он употребляет и разнообразие метафоры и подобия - в отдельности или вместе.

Форма (структура и стиль) = содержание; почему и как = что.

Человеку, не удосужившемуся заглянуть ни в один из романов, подвергаемых анализу, делать это и необязательно. Разбирая композиционный уклад произведения, распутывая фабульный клубок, VN дает неофиту развернутое представление о том, что и как происходит на страницах, скажем, той же Госпожи Бовари. Сцену за сценой комментирует он Превращение, главу за главой Мэнсфилдпарк и Улисса. VN обильно цитирует любимых авторов, - наверное, более половины объема всех лекций составляют собой цитаты из произведений. VN указывает на то, чем следует восхититься, - на мастерски выписанную сцену или умело сработанный диалог, - и не устает восхищаться сам, и это Набоков-то, отнюдь не склонный к восторженности! Вообще же, в этой книге вы почти не обнаружите резких оценочных суждений, - VN ограничивается, как правило, мягким укором. Вот он отмечает банальность описаний природы у Джейн Остин; вот называет одну из глав Улисса неудачей; с явным неудовольствием констатирует "болезненную склонность Джойса к отвратительному", а именно к описанию пускания ветров, патологическому интересу к акту дефекации и проч.; повествование Диккенса то и дело спотыкается; роман Сервантеса (в приложении обнаруживаются фрагменты лекций о Дон Кихоте) - "сущее пугало среди шедевров"; Замза, ставший жуком, не может закрыть глаза, ибо обычный жук не имеет век и т.п. В остальном - благорасположение и упоение, полное сочувствие и приятие.

Определяя стилевые особенности того или иного автора, VN прибегает частенько к собственной терминологии ("как я это называю"), любопытной хотя бы уж тем, что в большинстве своем она не имеет явных литературоведческих эквивалентов. Допустим, "структурный переход" у Флобера (то есть "плавный и изящный переход от одного предмета к другому внутри одной главы") или же "ход конем" и стиль "с ямочками на щеках"2 у Джейн Остин, или же "синхронизация" у Джойса (то есть удивительно точная манипуляция персонажами, постоянно сталкивающимися во время перемещений, умение ни на минуту не потерять их из вида). Подобные нюансы стиля, выявленные и обозначенные Набоковым, делают анализ еще более обстоятельным и выпуклым, что в свою очередь дополнительно подогревает читательский аппетит.

Х.Л.Борхес предостерегал когда-то от чтения литературы о литературе: самостоятельность впечатления и толкования - прежде всего. Однако же хочется читать и перечитывать, ибо лучший читатель, как утверждает наш лектор, - именно перечитыватель.

Сергей Гузев

Примечания:


Вернуться1
"Я не люблю Джейн и предубежден против писательниц. Это другой класс." В одном из писем к Алданову обронено мимоходом: "Беллетристающие дамы".


Вернуться2
"...когда между прямыми информативными членами предложения незаметно вводится элемент тонкой иронии".

Поиск книги в магазине "о3он":

книга на вчера книжные обзоры

© Русский Журнал, 1998 russ@russ.ru
www.russ.ru www.russ.ru