17.11.98

О пристрастиях читателей

Иван Давыдов
ivand@russ.ru

В одном из выпусков "Выбора Пушкина" рассказывалось, среди прочего, о книге одного из античных апологетов христианства, Лактанция. Называлась книга "О смертях преследователей". Воспоминания об этой книге и заставили меня назвать статью именно так, как я ее назвал. Впрочем, не имея, в отличие от Лактанция, необходимости с кем бы то ни было бороться, я, соответственно, менее кровожаден. И ничего плохого читателям не предрекаю.

Что читают те, кто читает нас? Вопрос далеко не праздный для пишущих. Хотя не все с этим согласны. Один не вовсе посторонний РЖ человек написал недавно в редакцию: "Убрать к едрене матери "читателя, заказывающего рецензии", потому что, во-первых, порочна сама идея, во-вторых, журнал все равно не выполняет обещаний; в-третьих, отбор предлагаемых читателю книг осуществляется в таком спектре, который заведомо исключает определенный тип читателя". И был по всем статьям не прав. Прежде всего, журнал и читатель должны быть интересны друг другу. Не знаю, интересен ли вам РЖ. Видимо да, раз читаете. А вот пишущему всегда довольно интересно: кто же его, все-таки, читает, кроме корректоров? И что помогает ответить на этот вопрос лучше, чем выяснение книжных пристрастий читающего?

Попыткой ответить на него и стало введение читательских голосований в еженедельный "Выбор Пушкина" (который, кстати, существует в РЖ больше пяти месяцев, хотя срок ли это для подведения итогов - лично я не уверен). Но, попробуем. Итак, сформулируем вопросы поточнее, прежде чем начать исследование. Вопросов, собственно, два: кто выигрывал и почему.

Дать ответ на первый не составляет никакого труда. Техника, как известно, достигла к концу века немыслимых высот и позволяет представить полный список книг, победивших в законченных на данный момент голосованиях. Нет даже нужды воспроизводить его, достаточно дать ссылку.

Сложнее ответить на второй. Когда в первый из списков для голосования была включена новая книга В. Жириновского (так, кстати, до сих пор и не появившаяся в книжных магазинах, хотя ее сигнальный экземпляр был еще летом), особых сомнений в ее победе не было. Не знаю, стоит ли объяснять, почему. Уж точно не потому, что среди читателей РЖ преобладают члены ЛДПР (хотя кто знает - таких исследований не проводилось), и не потому, что все без исключения читатели интересуются геополитикой и русским вопросом. Но это было лишь началом. И с каждым новым выпуском становилось, как говорила одна девочка, "все страньше и страньше".

И "определенный тип читателя" стал понемногу вырисовываться. Кстати, о типах. Попробуем для начала предположить, о каком типе, заведомо исключаемом набором книг в "Выборе Пушкина", говорил наш суровый критик. Первое, что приходит в голову: это - упрек в снобизме. Несправедливый, поскольку книги там - самые разнообразные, на любой вкус, даже и на самый непритязательный. Вот, например, "Москва тюремная", один из авторов которой - Федор Бутырский, отец Слепого (или Бешеного?), любимец публики, если верить рейтингам. Книга, поданная издательством в качестве всеобъемлющей энциклопедии, на деле оказалась набором разрозненных рассказов из жизни заключенных, без малейших претензий на какие-либо изыски. Но она должна была выиграть, если следовать логике нашего критика. Так нет, столь серьезного конкурента обошел сборник Павла Пепперштейна, изданный "Ad Marginem". Можно ли сделать из этого вывод, что "определенный тип читателя" исключается не подбором книг, а общей направленностью журнала? Думаю, да.

Но что если не о снобизме шла речь, а о чрезмерно узкой направленности подбора книг? Безусловно, фактор субъективности в "Выборе" налицо. В конце концов, не робот Сергей Дацюк объезжает московские магазины в поисках новинок, а живые люди. И в силу врожденных пристрастий (если верить Готфриду Вильгельму Лейбницу) или же в силу воспитания (если верить Джону Локку, оного Лейбница оппоненту) получилось так, что ряд книг просто выпадает из их поля зрения. Я мог бы написать, что мы будем над этим работать, что мы постараемся сделать "Выбор Пушкина" по-настоящему всеобъемлющим. Но не буду. Говорят, о вкусах не спорят. О вкусах, да, но не о вкусе. Вкус либо есть, либо нет его, и спорить тут не о чем. И мы плохому вкусу потакать не будем; наоборот, в меру слабых сил своих и в соответствии с собственными представлениями постараемся бороться с его проявлениями. В частности, впредь печатать как можно меньше таких фраз, как предыдущая.

Вернемся к списку победителей. Какого же рода книги привлекают внимание читателей РЖ? Представляется возможным, как пишут серьезные люди в аналитических записках, выделить следующие тенденции:

1) Научная литература явно превалирует над художественной.

Это, все-таки, довольно странно. Вроде бы, художественная литература, попадающая в подборки "Выбора Пушкина", - довольно приличного уровня, по крайней мере, на наш непритязательный вкус. В то же время, внутри этого аморфного класса "хороших книг" различные направления представлены довольно широко: от Жана Жене, любимого снобами, до "Старших арканов", рассчитанных на более широкую аудиторию, впрочем, тоже специфическую.

Двухтомник Сорокина, писателя, которого все чаще и не без оснований называют культовым, тот самый двухтомник, который на последней Московской международной книжной выставке-ярмарке уступил только новому шедевру Александры Марининой, проиграл в одном из сентябрьских выпусков "Выбора" сборнику трудов Карла Густава Гемпеля. Почему? В предисловии к Гемпелю, если не ошибаюсь, говорилось, что читатель устал от чрезмерно усложненных текстов современных писателей и, несомненно, оценит прозрачность текстов Гемпеля. Несмотря даже на изощренность логической техники, используемой философом, оговаривалась автор предисловия. Неужели угадала? Если честно, не думаю; при всем моем уважении к одному из крупнейших философов науки. Думаю, победа Гемпеля - случайность. Да и голосование тогда не было особенно активным.

И, тем не менее, художественные произведения выигрывают в голосовании "Выбора Пушкина" крайне редко. Иногда это вполне объяснимо. Например, победу книги Туве Янссон - первого тома собрания сочинений - было легко предвидеть. Повести о приключениях маленьких троллей любят представители всех возрастов, социальных слоев, полов и национальностей. И необходимость их публикации под одной обложкой давно назрела. Труднее объяснить победу "Исповеди "неполноценного" человека" Осаму Дадзая, писателя, практически неизвестного в России, хотя и неплохого. Что привлекло читателей здесь? Традиционное неравнодушие русской Сети к японской культуре? Но сборник стихов и прозы Бусона, одного из трех великих мастеров хайку, был встречен довольно прохладно и не занял в голосовании даже второго места... Магия имени? Или тот печальный факт, отмеченный в аннотации, что автор покончил с собой, бросившись в воды реки Сумида?

А последняя книга Дмитрия Пригова, не только популярнейшего поэта, но еще и героя тусовки, набрала в два раза больше голосов "против", чем "за". Случай в истории "Выбора Пушкина" беспрецедентный.

Итак, предпочтение явно отдается нон-фикшн.

2) Философия не очень занимает читателей РЖ.

По ряду причин мне грустно это констатировать, но факт остается фактом. Даже "раскрученные" французы (я-то думал, что "Истории сексуальности" Мишеля Фуко многие отдадут голоса просто из-за названия) редко выходили из наших голосований победителями. Так чего же им нужно? - хочется не без гнева воскликнуть. Итак, то, что им нужно...

3) Качественные учебные пособия.

Если заглянуть в статистику, которая, как известно, знает все или почти все, и попытаться не отслеживать только победителей, а дать более подробный анализ, этот тезис станет очевидным. Собственно, победитель пока был только один - "Общественное животное" Эллиота Аронсона (не знаю, стоит ли включать в ту же категорию "Историю Европы, рассказанную детям" Жака Ле Гоффа). Но и другие книги по психологии того же издательства, и учебники по истории культуры всегда набирали немало голосов. А вот ориентированные на профессионалов материалы научных конференций редко привлекали к себе внимание, что вполне понятно.

4) Книги по истории и литературоведению.

Вот эти-то книги и интересуют, судя по голосованиям, наших читателей больше всего. Причем лидирующие позиции неизменно занимают книги по литературоведению, исторические труды уступают.

Ну что ж, господа гуманитарии, по преимуществу филологи. Мы постараемся учесть ваши вкусы с тем, чтобы сделать книжную рубрику РЖ интересной. Пардон, оговорился: еще более интересной, вот.

P. S. А по части философии вы не правы. Еще Фридрих Ницше в статье с симптоматичным названием "Мы, филологи" заметил, что муравьиная работа поколений филологов нужна лишь для того, чтобы появился один философ.

P. P. S. И о названии "Выбор Пушкина". Оно - не признак мании величия. Как известно, у РЖ была печатная версия - "Пушкин". Материалы о новых книгах, которые постоянно публиковались "Пушкиным" и составили, видоизменившись, "Выбор".

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru