Введение
Задача данного текста - предложить новое смысловое наполнение для русского слова "власть", основанное на энергетической концепции общественных процессов.
Основания для переописания "облака смыслов", стоящего за тем или иным
словом, содержатся в теории лингвистической относительности Сепира-Уорфа,
зафиксировавшей "принцип неопределенности перевода". Теория Сепира-Уорфа
находится на магистральном направлении развития актуальной лингвистики.
Данный текст не озадачен проблемой изложения этой теории. В наиболее краткой
форме вывод можно сформулировать следующим образом: человек не может
быть искренним, говоря на неродном языке.
Из этого может быть сделан вывод, мощно изменяющий представления о гуманитарных
дисциплинах в целом и об обществоведческих дисциплинах в частности. В данном
тексте утверждается, что обществоведческие дисциплины, исследующие ту или
иную цивилизацию, могут оперировать лишь построениями, достигнутыми в том
языке, в котором эта цивилизация существует.
Поэтому, сделав второе допущение - приняв гипотезу об особом характере
русской (российской) цивилизации как цивилизации Среднего мира, - мы можем
утверждать, что полезно произвести исследование феноменов русской общественной
жизни в их русском языковом отражении, воздерживаясь от того, чтобы апеллировать
к достижениям иноязыковых философских школ.
Для того чтобы привести пример проблемы, которую мог бы разрешить такой
подход, рассмотрим "облако смыслов" - множество коннотаций и аллитераций
- аналогичного русскому слову "власть" английского слова " power" .
В какие философские конструкции ни помещалось бы слово " power" в английском
тексте, читатель, для которого английский язык является родным, будет воспринимать
это слово как одновременно означающее понятие "энергии" - или, если придерживаться
русскокорневого подхода, "мощи" или "воли". Именно поэтому любое новое
- терминологическое - значение этого слова, наложенное на него любой иноязычной
философской школой, не сможет затенить этого его "питающего" значения.
Исследования в области управления и самоуправления поведением, от Юнга
с его архетипами - и до нейролингвистического программирования Бэндлера-Гриндера
и Эриксонианского гипноза, отчетливо показывают и делают ощутимой необходимость
перевода обсуждения форм и методов использования языка из академической
- в политическую плоскость. Именно в этой плоскости и рассматривает данный
текст проблему значений и смыслов "управляющих" слов русского языка.
Предлагаемая модель
ВЛАСТЬ, ВОЛЯ И ЛЮБОВЬ - ПРАКОРЕННЫЕ СЛОВА
Власть - это "энергия", воплощенная в обществе в двух формах - "воли"
и "денег". Собственно, слово "воля" вполне могло бы использоваться в качестве
русского синонима греческого слова "энергия" - тогда мы получаем "электроволю",
"волю пара", "атомную волю" и тому подобные словообразования. Приняв это
изменение, мы сразу же обнаруживаем, что в основе всех этих видов "воли"
лежит воля человека, а любая разновидность "механической воли" есть производная
от воли человеческой.
Пока я оставляю за скобками обсуждение источника этой воли - замечу
лишь, что для меня Вдохновенность этой воли не вызывает сомнений.
Такое развитие языка сразу же сшивает разрыв между отдельным человеком
- и так называемым Прогрессом.
Такое - малозатратное - инженерное вмешательство в семантику русского
языка вполне могло бы создать основания для производства в России срединной
модели гражданского общества. Почему? Прежде всего потому, что оно (вкупе
с еще несколькими инженерными коррекциями) позволяет моделировать общественные
отношения в России на вполне обыденном для любого гражданина языке. А это,
в свою очередь, позволяет ваять новые идеологии, абстрагируясь от иноязычных
конструкций, обманчиво понятных - но при этом моделирующих совсем чуждые
русской (российской) актуальной реальности системные проблемы и пути их
разрешения.
Реализуемость такой инженерной коррекции сегодня как никогда высока:
общество устало от иноязычных слов, накоплен значительный потенциал внутреннего
сопротивления, и на волне той воли, которая образуется при распрямлении
пружины внутреннего сопротивления, коррекция словоупотребления становится
вполне исполнимой средствами лишь нескольких СМИ либо даже нескольких новых
общественных деятелей и авторитетных деятелей культуры. Они не должны обсуждать
целесообразность такого нового словоупотребления или призывать к нему:
они могут просто начать практиковать такое словоупотребление. Возникнет
ли встречное сопротивление на пути такого словоупотребления? Конечно же,
возникнет - и станет еще одной опорой для него: ведь опираться можно лишь
на то, что оказывает сопротивление.
Такое понимание воли порождает и новое понимание власти.
Власть становится названием применения воли к предмету, ассоциирует
власть и работу, - а здесь остается один шаг до слова труд.
Власть становится оформлением воли - и сразу возникает разность представлений
о формах власти.
Новый смысл власти порождает отказ от выбора между ее обожествлением
либо демонизацией - порождает перемещение власти из области сакрального
в область инструментального. А это, в свою очередь, выпускает власть в
область методологической рефлексии - и, с другой стороны, позволяет легитимизировать
правила овладения ею, переводит всю политику в России на конструктивные
рельсы.
Очеловечивается образ так называемого Прогресса - и "ревнование Европе"
обретает творческий, трудовой характер, из космогонической проблемы - превращается
в проблему вполне рабочую.
Нужные действия
"Будь русским - говори ПО-РУССКИ!"
Те, для кого вышеприведенная аргументация представляется ясной и ощутимой,
могут уже сегодня начать лидерскую практику словоупотребления: замену в
собственном лексиконе слова "энергия" на слово "воля". Такой "эксперимент
над собой" был бы крайне важен для последующей методологической рефлексии
социально-инженерной операции.
Необходимо также разработать максимально возможно развернутую "академическую"
аргументацию такого развития языка.
Важно иметь в виду, что этот процесс может быть успешным, только лишь
присвоив энергию внутреннего сопротивления общественного сознания. В этой
связи такого рода развитие языка не может использоваться государством в
открытую - и может быть превращено в весьма авторитарную по содержанию
специальную операцию. Если же государство в его нынешнем состоянии окажется
неготовым к восприятию самой постановки проблемы (что наиболее вероятно),
то возможна реализация этой операции пулом инвесторов, который может быть
представлен как собственно финансовыми инвесторами, так и представителями
гуманитарно-технологического сообщества, способными инвестировать в данный
проект собственные трудовые и творческие источники (ресурсы) воли.
|