Русский Журнал
Win Mac
Содержание Unix
Dos
11.02.1998
Медиа-Политика
Отзывы
Владимир Симферопольский Утечки информации в российской политике
Архивист


Россия - страна политических парадоксов и политических исключений. Становление рыночной демократии у нас фактически только началось, а уровень профессионализации взаимоотношений политики и СМИ уже достиг вполне приличной по сравнению с западными странами высоты. Об этом говорят некоторые очень характерные признаки. Пресса специализируется. Скажем, "Независимая газета", "Итоги", "Русский курьер" - это серьезные издания, в которых скандальных материалов можно тщетно ждать месяцами. С другой стороны, есть газеты, как будто специально созданные для "слива" компромата, - "Новая газета", "Московский комсомолец". Обе группы СМИ старательно выполняют свои функции, помогая в меру возможностей российской политике обретать зрелость.

Специализируются и журналисты. Причем здесь тоже можно говорить о появлении специфического феномена, имя которому - функция. Когда Александр Минкин в 1996 году с большим шумом уходил из самой популярной московской газеты, он был убежден, что его бывшие коллеги вскоре раскаются, поняв, какого аса пера потеряли. Возможно, так думали и некоторые читатели. Вскоре, однако, им наглядно объяснили что к чему, то есть показали тот непреложный факт, что Минкин - не личность, не имя даже, а функция в газете. Это стало ясно, когда "Московский комсомолец" опубликовал свою скандально известную расшифровку аудиозаписи разговора Анатолия Чубайса, Виктора Илюшина и формально до сих пор неизвестного "Сергея", в котором некоторые проницательные аналитики сразу узрели однофамильца известного визажиста. Кстати, та памятная публикация в "МК" по духу и букве была точным слепком с аналогичных работ Александра Минкина. Только подпись стояла другая. Человек ушел, а функция осталась за его газетой...

Специализация неизбежно ведет к повышению уровня профессионализма. И некоторые российские журналисты в совершенстве овладели техникой подачи информации, переданной в редакцию остающимися "за кадром" доброжелателями. Фирменный знак - "упаковывание" полученного документа в собственную статью. То есть сначала несколько строк "от автора", затем идет публикация документального компромата, а в конце - некоторые рассуждения подписавшегося под материалом журналиста. У Минкина они обычно носят морализаторский характер, у представителей "МК" более деловой, а по временам даже аналитический.

Опять же очень профессионально организуется "слив" компромата в прессу. Для некоторых близких к политике людей данная сфера стала источником очень неплохого заработка. А для политиков, которые не овладели нужным навыком и не имеют под рукой посредников, способных быстро оказать эту специфическую услугу, в "час икс" наступают тяжелейшие времена. Что могут подтвердить Александр Коржаков и Михаил Барсуков: их люди в памятные для российской политизированной общественности часы кризиса, вызванного скандалом с коробкой из-под ксерокса, пытались пристроить в СМИ, в первую очередь на телевидение, убийственную для их оппонентов информацию. Не получилось. А дальше последовали неизбежные отставки и уход в тень большой политики еще недавно всемогущих государственных руководителей как еще одно подтверждение классического "горе побежденным".

Процесс "утечек информации" вроде бы тоже профессионализируется. Но понемногу. С одной стороны, свобода печати привела в России к ситуации, когда поток конфиденциальной информации из государственных органов в прессу, не связанный с информационными войнами и конкурентной борьбой между банками и крупными компаниями, принял постоянный характер. Ссылки на "источники" в Кремле, в Белом доме, даже в ФСБ можно встретить в московских газетах часто. Правда, довольно нерегулярно, чуть ли не волнами.

С другой стороны, в большинстве случаев публикации "утечек" трудно поставить в заслугу самим журналистам. Откровенно говоря, большинство ссылок на "источники" в московской прессе связаны с так называемыми "закрытыми брифингами" государственных чиновников. В определенный час собираются особо доверенные журналисты, и им выкладывают информацию без права ссылок на конкретное лицо. От этого маленького междусобойчика выигрывают все: СМИ, которые получают возможность намекнуть на свои высокие связи, читатели, поскольку они могут ознакомиться с проверенной, а не высосанной из пальца информацией, высокопоставленные бюрократы, которые без всякого административного давления прочтут назавтра в газетах то, что им хотелось там увидеть. Но это - не "утечки" информации, это нечто совсем иное. И факт появления в печати подобных сведений, увы, не служит показателем профессионализации пишущих о политике журналистов.

Чиновники, как это ни покажется странным на первый взгляд, действительно профессионализируются в демократической системе куда быстрее, чем пресса. Они не изобретают велосипед - они идут, сами того не зная, по проторенной западными бюрократами дороге. И их мотивы передачи конфиденциальной информации в СМИ полностью совпадают с традиционными причинами, побуждающими прибегать к "утечкам" североамериканских и европейских чиновников. Кстати говоря, нередко рискующими при этом своим служебным положением.

На Западе очень распространена "эго-утечка". Политик (или чиновник) в частном разговоре разглашает конфиденциальную информацию прежде всего для того, чтобы создать у собеседника вполне определенное впечатление: "этот политик допущен к государственным тайнам, секретам "верхов" и даже, возможно, участвует в принятии важнейших решений". В России подобный мотив чаще появляется у некогда влиятельных, но сейчас находящихся не у дел политиков, которые сохранили кое-какие контакты с Кремлем и Белым домом. Для них очень важно расположение прессы, и поэтому они могут позволить себе "проболтаться". "Действующие" чиновники в беседах с журналистами куда сдержаннее. Не потому, что им чуждо все человеческое, скорее из-за того, что подавляющее большинство представителей СМИ находятся иерархически настолько ниже, что хвастаться перед ними просто неприлично. Чтобы расположить к себе не отставного бюрократа, требуется стоять с ним по крайней мере вровень. Если не по заработкам, то хотя бы по уму и влиятельности.

Опять же чаще на Западе и куда реже в России встречается "амбициозная утечка", когда государственный чиновник высокого ранга передает в прессу конфиденциальную информацию, стремясь получить политический капитал, оправдать свои действия в сложной обстановке или нейтрализовать возможный политический ущерб из-за допущенной ошибки. Джордж Буш сразу после приведения к присяге в качестве вице-президента США получил от видного американского журналиста предложение поставлять ему конфиденциальные сведения в обмен на благожелательное освещение работы второго лица государства. И это не было чем-то исключительным в американской политической практике.

Классический случай "амбициозной утечки" - появление в прессе информации о состоявшемся 18 апреля 1996 года в кабинете Бориса Ельцина секретном совещании, где обсуждался один вопрос: надо ли распускать Государственную Думу. Сразу же после того, как окружение президента отказалось принимать силовые меры против нижней палаты парламента, печать сообщила подробности принятия этого судьбоносного решения. Догадайтесь с трех раз, кто передал в СМИ совершенно секретную информацию...

Впрочем, в России куда чаще встречается подвид "амбициозной утечки", который условно можно назвать "оправданием на лестнице". Когда люди Александра Коржакова во второй половине 1996 года наводнили печать подробностями упоминавшегося выше "дела о коробке из-под ксерокса", поединок между главой СБП и его оппонентами уже был закончен. Проигравшая сторона не могла надеяться на реванш, то есть отставку Анатолия Чубайса и возвращение в Кремль главного охранника, но ей было важно хотя бы задним числом оправдать свои действия и доказать всем готовым ее слушать, что правда все-таки была на ее стороне.

"Утечка-дискредитация" - очень распространенный в России и за рубежом метод борьбы чиновников со своими коллегами-противниками. На Западе, правда, принято очень мягкое и искусное воздействие на общественное мнение. Чиновник в частных беседах с "доверенными" журналистами жалуется на плохой характер того или иного члена кабинета либо руководителя департамента, вспоминает смешные эпизоды, виновником или участником которых был оппонент, намекает, что тот постоянно совершает ошибки и проводит неэффективную политику. В результате у представителей СМИ рождается предубеждение против конкретного чиновника, которое впоследствии сказывается на характере освещения его деятельности.

В России такие методы борьбы с конкурентами не применяются. Не будет один министр жаловаться на другого. И не только потому, что есть другие способы одержать верх, но и потому, что очень немногие из членов кабинета способны сами или через своих помощников профессионально применять такую изощренную тактику. Впрочем, еще более важен другой мотив - доверительные беседы возможны только с равными или почти равными. Среди российских журналистов очень мало действительно влиятельных профессионалов, а на прочих не имеет смысла тратить время.

У нас "утечка-дискредитация" из бюрократического фехтования на шпагах обрела вид драки пьяных мужиков дубинами. Причины предельно ясны - в период первоначального накопления капитала едва ли не каждый высокопоставленный чиновник что-то да имеет за душой. Бывший пресс-секретарь президента Вячеслав Костиков вообще считает, что Борис Ельцин, как истинно русский руководитель, может смотреть сквозь пальцы на некоторые "шалости" своих подчиненных. В конце концов Олег Сосковец был отправлен в отставку вовсе не за любовь к алюминию, а только потому, что мутировал в "духовные отцы" Коржакова и Барсукова...

Вот почему дискредитировать оппонентов нужно не намеками на скверный характер или невинную слабость к горячительным напиткам, а чем-то совсем уж неожиданным и политически убийственным. О склонности министра юстиции Валентина Ковалева к мужским развлечениям на контролируемой "солнцевскими" территории в МВД знали давно и конкретно. Однако - вот она, российская специфика, - эта информация не была достаточным основанием для отставки члена кабинета министров. А вот обнародование фотографий голого министра с голыми же проститутками привело к желаемому результату.

"Утечка-дискредитация" может иметь различные формы. В сентябре 1991 года некий чиновник союзного МИДа опубликовал резкую анонимную статью, где, в частности, обвинил заместителя министра Алексея Обухова в пособничестве ГКЧП. Публикация оказалась миной замедленного действия и сработала только в 1992-м. Андрей Козырев рекомендовал Обухова на пост своего заместителя, однако получил резкую отповедь от президентской администрации, обнаружившей старый компромат.

Для того чтобы парализовать готовящегося к наступлению оппонента, можно нанести "превентивный удар", передав в прессу "разоблачающие" документы. Обычно они представляют собой в лучшем случае бюрократическую переписку или материал, направленный на согласование с различными инстанциями. Бюрократическое искусство заключается здесь в соответствующей обработке журналистов, которые должны придать публикации сенсационный характер, оттенив нужные "заказчику" стороны ситуации.

Опубликованное "Известиями" знаменитое письмо Александра Коржакова Виктору Черномырдину о некоторых проблемах экспорта российской нефти имело в общем-то вполне пристойный вид. Однако в результате развернувшегося скандала послание приобрело характер грубого вмешательства "какого-то охранника" в дела кабинета министров. Возможно, не случайно пресса в ту пору с особой силой набросилась на предложение руководителя СБП назначить Олега Сосковца главой комиссии по экспертной проверке вызывавших сомнение правительственных решений. В этой идее увидели намерение оттеснить премьера от курирования топливно-энергетического комплекса. Однако в то время ТЭК курировал на деле именно первый заместитель председателя правительства Сосковец.

Для того чтобы нанести "превентивный удар", совершенно не обязательно выходить на СМИ лично или через помощников: достаточно разослать "спорный" документ для согласования и анализа. А дальше в дело вступают либо здоровое честолюбие чиновников среднего звена, либо их политическая бдительность. Скопировать же документ на ксероксе, уничтожив предварительно улику в виде "исходящего-входящего" номеров, - задача не такая уж трудная.

"Утечка-прокидка" в классическом виде применяется помощниками высокопоставленного лица для заблаговременного выяснения возможной общественной реакции на то или иное решение. В этом случае политический риск для босса сводится к минимуму, а всю ответственность берет на себя его окружение. Балтасар Грасиан, испанский иезуит, живший в XVII веке, в своем "Карманном оракуле" точно описал сущность этого приема, наказав просвещенному читателю внимательно следить за реакцией публики на появление этих своеобразных замеров общественного мнения: "По тому, как их принимают, определи, каков будет ответ, особенно когда не знаешь, насколько удобны и уместны твои намерения. И успех обеспечишь, и еще останется время решить, затеять ли дело или отказаться. Так выясняются желания других, и благоразумный знает, куда ставить ногу: немаловажная предосторожность в просьбах, в любви и в правлении".

"Утечка-саботаж" направлена на то, чтобы предотвратить проведение конкретного политического курса или изменить его. В мировой практике она применяется, как правило, в обстановке раскола правительства или администрации. В США это обычно происходит при подготовке бюджета на следующий год; в России же раскол подобного рода - состояние перманентное.

В 1992 году прокоммунистические чиновники передавали информацию оппозиционной прессе. Особенно много шума наделали публикации закрытых внешнеполитических документов националистической газетой "День". В частности, она напечатала послание представителя России в ООН Юлия Воронцова о позиции Москвы в отношении югославского кризиса. Ведомственное расследование, проведенное министерством иностранных дел, не нашло источник "утечки". Кто бы и откуда он ни был, главным побудительным мотивом его (или их) поступка было скорее всего несогласие с прозападной ориентацией российской внешней политики.

В 1994-1995 годах - новый взрыв "утечек-саботажа". На этот раз уже со стороны чиновников, попавших в администрацию и правительство во время "либеральной волны". Не случайно наиболее громкие статьи были напечатаны в "Известиях", известном центре поддержки Гайдара и гайдаровцев. Цель публикаций - "утопить" "консерваторов" и "силовиков".

Встречаются и совсем уж изысканные утечки. Например, направленные на то, чтобы отвлечь внимание прессы и общественного мнения от скандала, который должен в скором времени разразиться по совсем другому поводу. Или чтобы, напротив, привлечь внимание главы государства к какой-то актуальной проблеме в условиях, когда его окружение блокирует попытки чиновника или даже целого министерства (такое случается не только в России) побудить первое лицо к принятию конкретного решения. Впрочем, для этого нужно, чтобы президент читал газеты.

В целом российские чиновники умело пользуются таким специфическим бюрократическим оружием, как "утечки". Проблема скорее в другой стороне - журналистах. Мало кого из них можно представить по-свойски и тем более на равных беседующим с политическими лидерами или высшими государственными чиновниками. Исключений мало: в основном главные редакторы газет и руководители телевизионных компаний.

В этой ситуации обычный путь заинтересованных в "утечках" высокопоставленных бюрократов лежит через ближайшее окружение владельцев информационных холдингов. Скажем, имя Сергея Зверева, доверенного лица Владимира Гусинского, практически неизвестно даже узким кругам политизированной публики (в прессе он упоминался разве что в связи со скандальной перепалкой между НТВ и главным редактором "МК" Павлом Гусевым), а между тем по своему политическому влиянию Зверев намного превосходит самого популярного телевизионного ведущего Евгения Киселева. Впрочем, такого рода посредники между миром политики и СМИ есть и в других информационных империях.

Именно эти "серые кардиналы" делают ныне погоду в российской политике. Их профессионализм - непременное условие функционирования потока "утечек", да и не только его. Отсюда влияние, которое даже не всегда соответствует уровню компетентности. Кстати, некоторые "кардиналы" вхожи практически в любой кабинет Кремля и Белого дома. В отличие от публичных политиков и "непубличного" Александра Коржакова, воспоминаний они писать не станут. Сегодня квалифицированная работа со средствами массовой информации не терпит гласности.




В начало страницы
Русский Журнал. 11.02.1998. Владимир Симферопольский. Утечки информации в российской политике.
http://www.russ.ru/journal/media/98-02-11/simfer.htm
Пишите нам: russ@russ.ru