Russian Journal winkoimacdos
28.07.98
Содержание
www.russ.ru www.russ.ru
Медиа-политика архивпоискотзыв

Электорат в гостях у сказки

Сергей Дунаев

Сергей Дунаев
u_heaven@hotmail.com


Нельзя "выбирать сердцем", выбирая при том "меньшее зло".

Записки на полях случайно попавшихся под руку прошлогодних и не прошлогодних газет: три сюжета современного российского политического мифотворчества

Россияне устали от политиков, политики - от россиян

Это еще можно называть демократией (если хочется).

Говорить о народном разочаровании в политической жизни давно стало общим местом. Уже сам факт, что на президентских выборах "партия власти" выступала не столько с призывом голосовать за своего кандидата, сколько с увещеванием хотя бы сходить на выборы, примечателен. Россия стремительно приблизилась к стандартам "гражданского общества", то есть общества довольных деполитизированных пофигистов, с той лишь небольшой разницей, что пофигисты отечественные - недовольные, причем не по поводу, а по определению. В декабре 1997-го в метро вывесили призывы пойти на выборы в Городскую думу - не за кандидата голосовать, опять же; просто взывал избирком к гражданской совести пассажиров.

Что же, впрочем, аномального в неверии власти? А вот всеобщее возбуждение по поводу политики, наблюдаемое в конце восьмидесятых, действительно чем-то подозрительно напоминало патологию. Цивилизованные страны все аполитичны, но проблема России, оказывается, в том, что аполитичность сограждан выступает одним из главных мотивов политической интриги власти.

Во-первых, так сограждан проще обманывать. Уже в этом большой плюс деполитизированного общества для самих политиков. Кто помнит, о чем говорил тот или иной деятель год-два назад? Многие несколько раз успели сменить окраску, как мелкие зверушки. Впрочем, даже если бы за политиками все досконально записывали, у них всегда остается возможность с прежним своим лицемерным постоянством менять лозунги. Потому что избирателю - все равно. Тогда возникает необходимость иногда вызывать к жизни химеры и придумывать новые мифы, пугать сограждан чем попадя. Так, предвыборная кампания Б. Н. была построена на незамысловатом тезисе, будто поражение реформаторов неизбежно обернется гражданской войной, репрессиями и "экспроприацией экспроприаторов". Тем же и сегодня (не с такой, правда, пропагандистской мощностью) стращают немногочисленные фанаты Чубайса многочисленных его ненавистников.

Есть миф, художественная придумка, от которой кому-то на сердце легче, а кому-то она объясняет сложность бытия. Тому, кто ее придумал, наверное. Миф называется "великая криминальная революция". "Через это проходили все развитые страны, такой вот исторический этап, но рынок неизбежно станет более цивилизованным, и т.д." - так говорят те, кто уже кое-что получил. Или надеется (еще). Или сочувствует из эстетических соображений, что - редкость. Те, кто хочет другого расклада, патетически заявляют, что все это плохо. Провальная тактика, поскольку никто из здравомыслящих оппонентов и не утверждает, будто хорошо.

Дикий капитализм якобы никак не может мутировать в цивилизованный, потому что предполагает другие правила игры. Наивных марксистов жизнь ничему не научила. Они ритуально отреклись от КПСС и подумали, что этого достаточно, продолжая, однако, мыслить (или - выражаться, что у них бывает много чаще) исключительно в марксистско-ленинских терминах. Утверждать, будто экономика обладает самостоятельной ценностью, что ее приоритеты могут быть для кого-то основными - все тот же марксизм… Банальные соображения выгоды важны для героев мультфильмов и владельцев мелких ларьков. Для тех же, кто взялся играть по-крупному, главные совсем другие вещи - специфический образ жизни, притягательность экстремала, жажда власти, реализация заблокированных комплексов, самоутверждение, просто желание выжить. (Криминальная субкультура тем и отличается от клерковской, что идеализирует риск, бесшабашное геройство и жизнь на грани.) Экономические стимулы срабатывают вначале, но потом их заменяют рефлексы иного и более сложного плана. А дельцы, бредящие наживой, - в лучшем случае специально для наивных (или наивными) придуманное объяснение происходящего.

Криминальный капитализм и капитализм олигархический (т.е. адаптация к частнособственнической жизни советских руководящих аппаратчиков, "социальная реабилитация" - святое ведь дело!) - это не просто выбор между типами политических элит. Оба они - "типы", этим все сказано. Но важно, какой режим свойствен каждому из них. Здесь сложнее. Если тип, называемый "криминальным капиталом", нуждается отчасти в имитации либеральных свобод и открытых границах, то тип второй в этом отнюдь не заинтересован.

Попытки государства включиться в игру на правах участника или как минимум зрителя, допущенного на зрелище по блату, требуют для начала принятия стратегии. Либо - открытая поддержка конкретных "группировок", либо - сознательная подрывная работа с ними в собственных, не вполне понятных целях. Исходя из реалий начала девяностых логично (что не значит - правильно) было делать ставку на формирование в России именно "дикого", а не "цивилизованного" капитализма. Во-первых, цивилизованный и так бы не получился. Во-вторых, любой режим нуждается в социальной базе, особенно в ситуации взрывоопасной. Средний класс, который хотели вырастить в России (впрочем, кто хотел? разве только либеральные публицисты), - биологический тип, не способный к войне за свои интересы. Он хочет уюта и тепла, а когда ему покажут менее утешительную перспективу, он тотчас смоется. Эти люди начинали свой бизнес с того, что открывали счета за границей, - чем они могли его закончить? Поэтому следовало формировать класс собственников, которым есть что терять (и чем больше, тем лучше - для власти), но которые не побегут. Класс, нутром ненавидящий "красных" и готовый стрелять в них в случае необходимости. Класс, умеющий создавать собственные силовые структуры - в конечном счете те будут работать и на политическую элиту. Кто бы это мог быть? Наверное, не брокеры с триколорными слюнявчиками.

Стенания, претендующие на морализаторство, теперь нелепы вдвойне. Поздно; одно это уже лишает их всякой надобности. А согражданам, утомленным перипетиями первой серии постановки, обещана вторая. С интригующим названием - "Криминальное чтиво".

Политика - римейк.

На премьеру - с тухлым яйцом. Президент как "меньшее зло"

Последние события в российской словно бы "политической" жизни примечательны своим полнейшим бесстыдством, только этим бесстыдством и радуют. Президентская кампания лета девяносто шестого проста и подлежит элементарной драматической раскодировке. Просто электорату, лишенному хлеба, предлагаются зрелища. Коммунисты могут бесконечно говорить о крахе экономики и нищете граждан - оппонент этого не слышит. Он взамен обещает культурные свободы, показывать в России MTV и разрешать избирателям ездить в шоп-туры. Стороны говорят совершенно о разных вещах, но в этом и есть гарантия удачливости антиоппозиционной стратегии: в таком споре собеседник, на которого не обращают внимания, неизбежно будет выставлен недалеким занудой. При всем том в обществе, заведомо не доверяющем масс-медиа, осуществить очередной инспирированный СМИ переворот - почти невозможный эксперимент. Однако эксперимент удался, и это ставит перед самим экспериментатором сложнейшую дилемму: то ли сам он чего не учел в мудреных своих расчетах, то ли электорат ему попался умнее (в том числе и самого экспериментатора умнее). Проблема ведь совсем не в том, чтобы убедить колхозников Орловской области голосовать за партии монетаризма и вестернизации, а в том, чтобы поднять к реальной активности прежде инертные социальные группы. И неважно совершенно, что КПРФ получила какие-то там большие проценты на последних парламентских выборах. Важно, что это были голоса наиболее политически пассивной, зомбированной части населения, готовой на ура воспринимать любого рода идеологический патернализм. Из этого не следует, разумеется, что ельцинский электорат как таковой более интеллектуален и достоин. Он просто в массе своей был настроен цинично (не pro, a contra - "выбери своего президента" - это ведь не оттого совсем, что Ельцин хороший, а оттого, что жить очень хочется. Идеология противников - романтическая до неприличия. Парадокс с точки зрения логики постановки, но объективный факт: невзрачный и угловатый, местами провинциально-инфернальный (ежели не вовсе мерзопакостный) Зюганов все же оперирует категорией "совершенства", чего у Ельцина не то что обнаружить, но даже представить себе немыслимо).

Политики, имеющие хотя бы условные игровые перспективы, действуют вне идеологий, но при этом используют самые разные идеологемы в своих циничных целях, нагло манипулируя мифологическим сознанием вверенного им социума. Те, кто дистанцируется от идеологий, делая вид, что не существует ничего, кроме грубо выверенных экономических интересов, все эти "промышленные лобби" и "аграрные радетели" - заведомые аутсайдеры гонки.

Тот политический класс, который сегодня мощно оттеснил на суперзадний план демократических инсургентов, имеет идеологическую базу вполне внятную и несложную - это выживание. Причем это не сдача позиций по-цивилизованному, к чему был подсознательно готов горбачевский истеблишмент, и не победа любой ценой, на что шли те, кто в свое время сделал ставку на Руцкого и Хасбулатова и вознамерился просто - "силой" - развернуть историю вспять. "Реформы", как оказалось, тоже миф.

Миф, подобный тому, что пригрезиться может ночному взломщику, проникшему в сверхсекретный центр полетов НАСА и воровато восседающему за пультами тренажеров. Временно уверенному, что он в каком-то там космосе летает...

Любовь зла

Политические мифы стало трудно использовать. Они оживают.

Говорят (коммунисты говорят), будто Ельцина после выборов подменили. Любопытный казус - так дается заведомо идиотическое объяснение совершенно очевидному факту. С тем, видимо, чтобы и факт перестали замечать. Что зря: Ельцин post-1996 действительно другой политик. Единственно, что при нем осталось, это объем полномочий, для оппонентов - необъятный, для советников - невнятный. Пообещав относительно либеральное развитие страны заинтересованным в этом, он неизбежно оказался заложником собственного мифотворчества, а меж тем незадолго до выборов неотвратимо катился к авторитарной диктатуре.

А кому, собственно, это "относительно либеральное" надобно? Национальная буржуазия (ларешники с матрешниками), отличаясь от "низов" бытием, слабо различается с ними в сознании. Голодный шахтер проголосует за Зюганова, но и давящийся изобилием "новый русский" - не за Гайдара. Для таких придуман Лебедь. Та незначительная часть ньюрашенов, которая составляет олигархию, также ориентирована на встраивание в авторитарное правление. Для оппозиции же свобода означает возможность бесконечно порицать систему при заданной невозможности переиграть ее по заданным ею самой правилам. Интеллигенты, получившие возможность читать Солженицына в открытую, - слишком незначительная социальная группа, чтобы на нее "работать". На выборах стратеги Б.Н. пугали молодежь, что Зюганов запретит ей слушать музыку и пошлет копать траншеи. Но, объяснив тинейджерам, чем плохи комми, они позабыли добавить, чем сами предпочтительны. А для молодежи постбеловежья культурные свободы стали сами собой разумеющимися и никакой благодарности от нее за это власть не получит.

Разговор на выборах шел о том, что массовому избирателю и даром не нужно. Либеральное развитие России перестало быть сколько-нибудь ориентирующей политической программой (меньше 4% у ДВР на выборах 1995 года). Однако при том оно стало мифом.

Не что иное как мифотворчество определяет политические симпатии большинства. Мало кому интересно было проанализировать действительные последствия маячившей победы того же Зюганова летом 1996-го - управляемый кремлевскими элитами немедленный распад страны (или даже неуправляемый). Проблема в том, что современная Россия не государство, а режим. Без Бориса Ельцина (кто бы ни был им назначен впоследствии, включая самого Бориса Ельцина) она нежизнеспособна. "Демократия" просто идентификационный код, нанесенный себе группировкой, задавшей "модель развития". С помощью того же мифотворчества можно придать негатив любому иному политическому проекту.

Для чего берется какой-либо очевидный факт и обрисовывается не с точки зрения методологии, а с позиции мифа (причем, желательно, первобытно-доходчивого). Факт, к примеру, - неспособность российского правительства решать проблемы национальной экономики без привлечения инвестиционных траншей МВФ. Результат - компрадорское развитие отечественного капитализма. Социальные последствия - прежде всего, отчуждение избирателя от правящей элиты.

Для последней способ обезопасить себя в медиа-пространстве - подать проблему на языке придурков, чтобы наглядно показать "общественности": каждый, касающийся данной темы-табу, - по определению фашизофреник. Причем не надо даже тратить время на моделирование такой мифологемы - ее создаст сама оппозиция. И вместо адекватной дискуссии в смысловом поле "национальная безопасность - компрадорское развитие - потеря реального суверенитета" получается примерно следующая Indonesia forever:

Сидит где-нибудь в Бильдербергском клубе мондиалист и пьет чай. Параллельно что-нибудь пакостное изобретает: термоядерный уксус или демографическое истощение разных свободолюбивых засранцев. В свободное от таких крайностей время строит какой-то непонятный Храм. Чего-то там про Разум космический. На упыря вообще похож чем-то неуловимым. "Что за невыносимая прелесть бытия! - думается мондиалисту на досуге. - И что за нелепые сомнения мнятся мне от полнейшего моего безделия ненужного". Тогда он картинно (хотя никто и не видит) дергает головой, изображая драматические метания в душе. Минуты две. А после приказывает чего-нибудь разбомбить и предается спиритуалистическим сеансам. Вызывает дух Сида Вишеза, дабы тот объяснил ему, отчего курсы валют на камерунской бирже скачут, подобно местным шаманам, народных традиций хранителям. А оный самый дух Сида Вишеза только плюется кипятком и ругается, что позвали.

Вышеприведенная… мягко говоря, внеконтекстуальная сентенция - мифологема, причем абсолютно адекватная с точки зрения современной псевдополитической субкультуры, созданной при благословении либо попустительстве команды Б. Н. ("Завтра" и т.д.). Власть сама спровоцировала оппозиционное сознание на работу в холостом режиме, на конспирологическую деградацию вместо нормального понимания сути происходящего. Оттого не удивительно, что политические споры протекают в жанре психиатрических миниатюр или же откровенного хамства с той и другой стороны. Идеологические противники мифологизировали друг друга и мыслят политическую борьбу только как "последний, решительный бой" с тем, чтобы "убить зверя" (оккультного, храм - не случайность). Или же просто врут в такой незамысловатой манере.

При том не стоит считать адептов такового оригинального взгляда на мир заведомыми идиотами: мыслят они мир сложнее, так они - видят, что еще не одно и то же. И чем, кстати, означенная ахинея лучше демшизовых зловещих призраков коммунизма, окопавшихся где ни попадя и только ждущих, как бы молодую демократию под шум придушить? И это в то время, когда абсолютно скабрезные персонажи, начисто лишенные столь фантасмагорической жути, прибирают власть в России к рукам, и не помышляя о подобных вычурных пакостях... Совки представляли Америку хищным костляво-жирным Uncle Sam’ом - американцы Россию страной, где по улицам гуляют бурые медведи. Для избирателя какого-нибудь мелкотравчатого ДВР "комми" - это загадочные человекоребусы с кастрюлями заместо голов, умственно отсталые в лучшем случае. Для комми - "демки" столь же отвратны, уродливы и глупы. Политики дискутируют не с оппонентами, а с собственными кошмарами. Естественно, такой диалог выглядит как заведомо излишний акустический шум в пространстве.

Все это - только до поры до времени "смешно". После воспринявшие такие убеждения могут начать действовать, и тогда и крысам, и дудочнику придется несладко. Жители Джакарты поверили в то, что гадкие китайцы загубили их экономическую мечту. Убивали китайцев в девяносто восьмом. Но убеждение, что "что-то не так", возникло намного раньше...

Клиника - верный (наверно...) диагноз мифам российской оппозиции. Психиатрические фантомы обрели жуткую свою плоть, тривиальные фобии исключили всякую возможность формирования альтернативного политического пространства. "Демократы" теперь могут рассуждать о полезности пиночета (рецепт), патриоты - о необходимости гадить властям "конституционно". Над Москвой летают ведьмы с метлами, а элита решает собственные проблемы.

Теперь - повторить эксперимент once again.


© Русский Журнал, 1998 russ@russ.ru
www.russ.ru www.russ.ru