¹

Анекдот - другая сторона объединяющих и жизнеутверждающих идей. Известно ведь: если есть Идеи - то есть и анекдоты, эти идеи ниспровергающие ². А нет идей - нет и анекдотов. В оппозиции "идея - анекдот" - суть общества, разделенного на народ, власть и интеллигенцию. Власть утверждает идеи, интеллигенция эти идеи ниспровергает в анекдотах, а народ, матерясь, пьет водку и ими - анекдотами - закусывает. Народ в таком обществе безвластен и неинтеллигентен, власть неинтеллигентна и не народна, интеллигенция не народна и безвластна ³.

Политики в таком обществе нет, одна экология: жрут друг друга взаимно и оценивают ближних и дальних по степени съедобности. Интеллигенция поливает власть и жалеет народ вслух, а про себя - презирает. Она - к тому же - признает только власть идей и художественных образов, а все другие власти считает говном. Власть - и не без основания - считает говном интеллигентов и осознает себя как силу, которая может по морде интеллигенту заехать и в народ стрельнуть - при необходимости. Народ власть не любит, а интеллигенцию предпочитает видеть в гробу.

Другие страны как-то обходятся без этой дряни. Нет там ни народа, ни власти, ни интеллигенции, одни люди - граждане своей страны. И отношения между людьми гражданские и политические, а не экологические. Одно плохо, мало у них таких идей и таких анекдотов. И жизнь "за бугром" поэтому лишена высоких идейных смыслов и мелких радостей застольных анекдотов.

Самопроизвольная (что бы там ни говорили конспирологи) деградация режима почти начисто смыла совсреду. Большая часть тех, кто еще десять лет назад был народом, властью и интеллигенцией, постепенно становятся людьми и озабочены в основном бизнесом, хлебом насущным да зрелищами. Но есть и те, кто продолжает ощущать себя частью общества, разделенного на народ, власть и интеллигенцию. Обитают они в основном в отечественной политике, которая пока прямая наследница советской экологии. Но и там реликты чувствуют себя неуютно и потому намерены возродить народ, который можно презирать, и власть, которую можно поливать в анекдотах. Но особенно им хочется возродить интеллигенцию, которая сможет снабжать власть жизнеутверждающими идеями, а народ - ниспровергающими идеи анекдотами.

Желание перейти от слов к делу упирается в невозможность дела, естественно в рамках принятой онтологии "народ - власть - интеллигенция". Идти в народ - накладно, да особенно и не с чем. К тому же где его найдешь, настоящий народ. Идти во власть - не пустят, а если и пустят, то используют в лучшем случае на гигиенические прокладки. Остается идти в интеллигенцию: классово близка, охраны не положено, в кулак не сморкается. Но она ангажирована: пишущие сильно заняты в интеллектуальной обслуге власти и ничего не читают, кроме газет, а читающим книжки надоела политика и безденежье.

Советскую интеллигенцию взращивали много лет путем идеологической индоктринации. По-другому, наверное, и не получилось бы. Для индоктринации нужны идеи. Истоки уверенности в том, что любое говно превращается в конфетку под действием этого катализатора, лежат в творчестве вождя мирового пролетариата. Даже перепревший навоз исторической памяти волшебным образом ⁴
делится на фракции "народ", "власть", "интеллигенция" - как только соприкасается с настоящими идеями. Но Ильич пока несвоевременен, а Саддам, команданте Маркос и Лукашенко слишком экзотичны.

Опыт реконструкции русской идеи демонстрирует: при попытке вымучить идею получается несмешной анекдот. Для успеха дела нужны такие идеи, которым можно сопоставить смешные политические анекдоты. Если идея не допускает трансформации в анекдот, то она не настоящая.

Я думаю, что новые политические идеи возникнут - не дай бог, конечно - вовсе не в заказном академическом творчестве. Скорее они взрастут в политизированном искусстве. Был когда-то такой литературный герой - Хулио Хуренито, гениальный провокатор. Он - по воле Ильи Эренбурга - занимал активную жизненную позицию, совершал поступки и генерировал идеи, последовательно реализованные членами ВКП(б) вскоре после его смерти. Хуренито погиб в Арзамасе (или в Армавире - не помню уже) в конце гражданской войны, но его дело только-только померло. Сегодня наследники ⁵
Хулио Хуренито творят новые, к счастью пока только художественные реальности. Но имеют при этом политические амбиции.

Можно действовать и по другому. Например, начинать сочинять политические анекдоты, запускать их в массы ⁶, а потом реконструировать из признанных смешными анекдотов объединяющие идеи. Инструмент для проверки анекдотов для этого есть.

Некоторые идеологи - методом тыка - начинают осваивать этот путь. Вот и название журнала "Пушкин" произошло - по свидетельству его автора ⁷
- из анекдота. Мне кажется, что Чернышев (он же, в соавторстве с Криворотовым, - С. Платонов ⁸) использует эту логику в своей философской прозе. Он онтологизирует и интерпретирует ситуации, созданные авторами фантастических произведений (от Платона до Стругацких) и старых политических анекдотов, разворачивая их в объединяющие идеи. Но анекдоты у него "с бородой", а потому и идеи несвоевременны. А как старается! Подкинуть бы ему свежих анекдотов, да взять неоткуда.

Читая о перфомансах и компроматах, слышу, как новые идеологи шуршат и шустрят по закромам в поисках идей. Жду появления в электронных библиотеках рубрик "политические анекдоты". Если возникнут, то уже созрели где-то жизнеутверждающие идеи. Надо будет думать "ехать - не ехать", да держать наготове сидор с известным "походным" набором. Сколько лет не вспоминал о А. Галиче. А тут вдруг захотелось послушать. Помните: "Ох, не шейте вы, евреи, ливреи..."