25.03.1998

В новое тысячелетие - без говна

Игорь Яркевич

Несмотря на некоторую вполне понятную эпатажность такого лозунга, он абсолютно оправдан. Прежде всего по чисто материальным соображениям. Человечество и Россия, в частности, накопили за последнее тысячелетие такое количество говна, что брать в новое тысячелетие эту чудовищную массу было бы просто нецелесообразно. Во-первых, это говно просто некуда деть. Оно бесполезно. У него нет перспектив. Его невозможно использовать ни в качестве минерального удобрения, ни в любом другом качестве. Во-вторых, это говно не физиологическое. С физиологическим говном, наверное, еще что-то сделать можно. Но вот что делать с эстетическим, политическим, культурологическим, духовным и другим говном? Ничего. От него надо отказываться. Про него надо забывать. Человечеству и России без него будет легче жить.

Для России этот лозунг, может быть, наиболее актуален. Россия в течение двадцатого века так тщательно собирала и коллекционировала говно всех видов, что размеры этой коллекции вызывают теперь тревогу даже у специалистов. Но если масштабы русского говна в области эстетики и экономики еще поддаются каким-то исчислениям, то говно, вышедшее из всех дыр, дырочек, пор и отверстий русской политики, не поддается даже самым приблизительным подсчетам. И если в сельском хозяйстве, промышленности или журналистике может все-таки найтись место не только для говна физиологического, но и для духовного, то с политическим говном делать нечего нигде. Поэтому с политическим говном можно расстаться без сожаления.

На уборке и уничтожении политического говна может себя наконец-то ярко проявить то поколение, которому до сих пор в постсоветской жизни довольно сложно себя показать - постсоветское поколение. Более того, есть все основания полагать, что именно на уборке и уничтожении русского политического говна постсоветское поколение, в конце концов, и обозначит себя как поколение, репрезентирующее идеологию, принципиально отличающуюся от идеологий всех "советских" поколений. А в случае хотя бы относительной удачи при уборке политического говна у постсоветского поколения есть все шансы войти в мировую историю как "поколение - ассенизатор". Трудная, тяжелая, неблагодарная, но, безусловно, притягательная роль! Расчистил же когда-то Геракл авгиевы конюшни! "Поколение Гераклов", "поколение победителей" - так, с любовью и завистью, будут говорить потомки о постсоветском поколении, если оно хотя бы частич-но сможет расчистить говно русской жизни.

Естественно, что глобальная уборка говна может одновременно решить многие проклятые вопросы современности. В частности, вопрос о месте Ленина. Не о месте в истории, а о месте у Кремлевской стены. Неслучайно в словах "Ленин" и "говно" пять букв. Мавзолей, как выдающийся памят-ник архитектуры, ни в коем случае трогать нельзя. Пусть стоит. И Ленина из Мавзолея выносить не надо. Пусть лежит. Но слово "Ленин" с Мавзолея убрать нужно. В конце концов, Мавзолей Ленина - Мавзолей не только Ленина, но и всего русского политического говна. А возможно, не только русского и не только политического. Вполне вероятно, что Мавзолей Ленина - Мавзолей говна как такового. Говна с большой буквы. И поэтому замена "Ленина" на "говно" вполне справедлива. И опять же количество букв совпадает. Такое решение вопроса может помирить и сторонников, и противников Мавзолея Ленина. Сам Ленин в Мавзолее будет по-прежнему, но называться будет по-другому. И в третье тысячелетие лучше вступать с говном, чем с Лениным.

Уборка говна может вдохнуть новую энергетику и в консервативный русский театр. Тема говна - доминантная тема европейской карнавальной традиции. На высмеивании говна можно организовать и русский карнавал. Что сегодня делать в театре? Да, в общем, нечего. Все уже поставлено. Все уже сыграно. Русский театр в очередной раз бежит по кругу, очерченному Чеховым и Чайковским. Театру пора на улицу, на свет, к людям, к толпе; театру пора забыть о пространстве помещений и вспомнить о пространстве жизни. Театру пора спрыгнуть с прогнившего духовного "верха" на телесный "низ" говна. В карнавальных шествиях двухтысячного года смогут найти выход творческой энергии сотни актеров, режиссеров, танцоров, певцов, балетмейстеров... Карнавал, в котором будет высмеиваться говно русской жизни во всех его формах, а потом торжественно сжигаться чучело говна, сможет привлечь на улицы русских городов десятки тысяч туристов. Не сразу, постепенно, шаг за шагом российский карнавал говна окрепнет и сможет соперничать с карнавальными шествиями Бразилии, США, европейских стран. А очищающая сила русского карнавала будет несомненной и для пространства русской жизни, и для внутреннего самочувствия русских людей. Смех, шутки, измазанные в говне чучела русских политиков от Рюрика и Ивана Грозного до Свердлова и Жириновского, песни, танцы, издевательства над говном - разве плохо встретить новое тысячелетие таким мощным карнавалом?

Уборка и уничтожение говна может отвлечь молодежь от наркотиков, а людей более старшего возраста - от алкоголя. Чем говно лучше наркотиков и алкоголя? Ничем не лучше. Значит, пусть новое тысячелетие будет не только тысячелетием без наркотиков и алкоголя, но и тысячелетием без говна!

Пора подумать и о символике. Символика должна быть скромной, но впечатляющей. Серая бесформенная масса, перечеркнутая буквами "НТБГ" - Новое Тысячелетие Без Говна. Аббревиатура может быть и другой - число "2000" в сочетании с "НГ": Нет - Говну.

Борьба с говном может объединить на пороге нового тысячелетия власть, интеллигенцию, армию, чиновников и народ. Не зря Юрий Лужков говорил о необходимости построить на каждой станции московского метро по туалету. Судя по всему, Лужков говорил не только об элементарной цивилизованности прохождения некоторых физиологических процессов, да и не только о метрополитене. Лужков говорил о другом. Москвичи и гости столицы - люди довольно приспособленные, и туалет как таковой им не нужен. Москвичи и гости столицы смогут найти для себя туалет везде, где угодно. Лужков говорил о значительно более серьезных вещах. Уборка и уничтожение говна имеет не только горизонтальное, но и значительно более мощное вертикальное измерение. Безусловно, Лужков говорил о туалетах духовных, экономических, социологических, политологических, культурологических, этических, эстетических и, конечно же, политических, где будет собираться и постепенно уничтожаться говно русской жизни всех видов и образцов.

Русская власть говорит так мало здравых вещей, что не обратить внимание на предложение Лужкова людям, заинтересованным в достойной жизни в третьем тысячелетии, было бы неразумно. За такими туалетами - будущее. Материальный и метафизический потенциал таких туалетов огромен.

Говно русской жизни обречено. С говном будет покончено. У говна шансов нет.

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru