5.08.1998

Раскоп

Дмитрий Бавильский

Под центром Челябинска, на площади Революции, начато строительство подземного торгового центра

Едва ли не впервые какая-то стройка так безнадежно надолго становится главным событием в жизни города. Даже значительно более масштабное возведение метро не возбуждает столь сильных эмоций, как этот подземный супермаркет под главной площадью Челябинска. Понятно, почему так. Во-первых, самый центр, строители трудятся у всех на виду. Ожидая трамвая, каждый считает своим долгом проконтролировать ход работ.

Площадь Революции долго отучали быть площадью. Полноценно она могла исполнять свои "прямые обязанности" разве что во время редких народных гуляний. Но парады и демонстрации советских времен ушли в прошлое. На их место закономерно выдвинулся рынок: каждое утро десятки грузовых машин заполняли главное пространство города, продавая все что только можно. К вечеру торговлю сворачивали, и помывочные машины еще долго гоняли остатки мокрого мусора. И лишь ночью площадь могла, как раньше, дышать полной грудью, ощущая себя тем, чем она, собственно, и являлась - "ровным местом, незастроенным простором шире улиц, майданом" (словарь В. Даля). Теперь нашу Революцию и вовсе срыли.

Понятно, откуда ветер: рука Москвы, Манежная, Лужков-Церетели. Планов громадье оказалось зело заразным, несмотря на то что неоднократно сообщалось - подземелье на Манежной себя не окупило. Аренда и стоимость магазинов делают продажу простых, недорогих вещей нерентабельной, да и людей трудно приучить к новой, доселе не существовавшей точке. Чтобы москвичи и гости столицы внесли ее на свои индивидуальные карты, должны пройти годы и годы. Но челябинские предприниматели тоже особенно не торопятся. Вот уже и из графика выбиваться начали... Презрев стыд выгоды и утилитарности, они точно бросились с места в карьер - и сделали красиво себе и миру. Но с Москвой понятно - она вообще порт пяти морей, а нам-то зачем? Неужели у нас, в тихом рабочем городке, мало магазинов для богатых? Мы, мол, тоже - столица, пусть и Южного Урала? Или чтобы всем разницу показать?

Показали: в столице рыли закрытым способом, внешне ничего особо не меняя. Как и положено возле Кремлевской стены, не важно уже, что не по ту, но по эту сторону. Эмблема закрытой от народа власти. У нас же площадь разворошили пред нашими ясными очами: на миру и каменная твердь красна. А теперь даже и минимальное заграждение убрали - смотри не хочу. Капитализм у нас на Урале не победил еще окончательно и бесповоротно. Провинция... Скажем, денег не платят, но люди по инерции продолжают ходить на службу и работать даром. Таким образом, они существуют одновременно в двух эпохах - военного коммунизма и развитого социализма (при обязательном дефиците - но не товаров, а денег, на которые можно было бы купить товары). Котлован же переносит горожанина в режим реального времени, являясь символом именно текущего момента, ибо в нем следует похоронить не только наше общее прошлое, но и надежды на скорое выздоровление экономики. Все очень даже логично: кому-то не платят потому, что все деньги - здесь, на стройке конца века. Миллионы миллионов.

Другой важный опыт: в отличие от многоэтажного комплекса на Манежной, "наши"-то потянули только один этаж. Символичной оказалась сама малость культурного слоя Челябы - в Москве вглубь можно копать сколько душе угодно, хоть устраивай не только магазины, но и археологический музей. У нас же - скалы, гранит: кровью и потом. Эпоха первоначального накопления. Все еще только начинается, и потому какие такие музеи? Казино - и баста: сами еще не наигрались, чтобы о душе подумать!

Мимоходом, помимо прочего, развеянной оказалась и одна из самых красивых легенд советского времени. Раньше люди знающие и компетентные разве что шепотом рассказывали о тайных подземных ходах, якобы соединявших памятник Ленину и обком партии. Говорили и о гигантском бомбоубежище на случай атомной войны, расположенном аккурат под площадью. Отголоски этих преданий доносились до меня вплоть до самого начала раскопа. Но, к сожалению, оказались просто сказкой: я сам видел, с каким неподдельным трудом бурили и потом перемещали выкопанную землю. Можно, конечно, предположить, что тайная большевистская канцелярия залегала еще глубже. Но что тогда мешает хозяевам "объекта" сделать не один этаж, а два?

Есть, конечно, надежда, что стройка эта породит мощный импульс к возникновению новых мифов общекультурного и междисциплинарного "челябинского текста", украсит и усложнит не только инфраструктуру городского пространства, но и его метафизику.

Обладателям больших сбережений только кажется, что они обладают состоянием. На самом деле деньги обладают ими, диктуя логику существования, придумывая новые и странные траты. Избыточность гигантского строительства заставляет прозревать в планах южноуральского капитала глубокое, едва ли не мистическое значение. Само неслучайное и нестандартное место строительства обязывает искать вторые и третьи, далекие от бытового понимания, смыслы. Можно предположить, к примеру, что нашлись люди, для которых первостепенной оказалась проблема политико-экономической самоидентификации. Причем даже не столько своей собственной, сколько территории, на которой им выпало жить. Стало жизненно необходимым решить наконец степень самостоятельности, самодостаточности региона, который сначала - дом и родина, а уж потом - часть Урала, России, всего остального. Тогда затеянная этими людьми выставка достижений ненародного хозяйства - прямой отклик на витающий в воздухе социальный, в духе центробежных тенденций, заказ. Причем понимают они эту центробежность, по всей видимости, буквально - как движение не только в сторону, но и вглубь.

Земля-кормилица... Вот она, археология наоборот: вместо того чтобы восстановить правдивую картину никому теперь не нужного прошлого, город посредством раскопа добывает себе будущее. Словно ворожит себе достаток, выкликая из туманного еще небытия полную чашу изобилья. Здесь будет город-сад подземный и вечная зима вместо вечной весны - достаточно переместить груды старой земли, заменив их новыми бетоном и арматурами.

Чудны дела твои, Господи! В ситуации переходного (неустойчивого) периода нам важно определиться, оперевшись хоть на какие-то образы и понятия. И действительно - лучшего символа, чем гигантская яма, из которой должна прорасти благодать буржуазной жизни, нам сейчас просто не найти.

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru