10.12.98

Верь, My Friend!

Сергей Митрофанов
mitron@rinet.ru

"Россия станет "экономическим тигром", если ей поможет американский малый бизнес," - так говорил мне американский бизнесмен и романтик Пол Тейтум в октябре 1996 года. А буквально через несколько дней, 3 ноября, его застрелили. Хотя с тех пор прошло ровно два года, сюжет, связанный с гибелью молодого предпринимателя, не потерял своей актуальности. Во-первых, не потеряли актуальность проблемы, связанные с хищническим перераспределением капитала в России - схватки стали жестче; во-вторых, не потеряли свою актуальность дискуссии о судьбе реформ и путях выхода из кризиса - и кризис стал глубже, и пути - запутанней. А в третьих, подобные истории так просто никогда не заканчиваются, ровно через два года, в ноябре 1998-го, имя Пола Тейтума вновь всплыло из мутных глубин масс-медиа.

Мистер West в стране постбольшевиков

С Полом Тейтумом меня познакомила его московская подруга Наталья Бокадорова, работавшая тогда профессором университета Стендаля в Гренобле. И собственно, ни о каком визите к американскому предпринимателю речи не шло. Просто мы встретились в отеле "Рэдиссон-Славянская", потому что, как сказала Бокадорова, там было тепло и светло.

Мы обсуждали один из безумных проектов того времени - какую-то очередную конференцию демократических сил. Затем Бокадорова сказала, что есть еще один человек, которому это будет, наверняка, интересно, и провела в кабинет американского миллионера. Так я познакомился с Полом Тейтумом и попал в центр большой интриги.

Я сразу подумал, что конференция была предлогом, а на самом деле меня позвали, чтобы я выступил на страницах своего издания - я работал в "Независимой газете" - в защиту интересов американской администрации "Рэдиссон-Славянской", о которых я до этого имел смутное представление. Но в Москве тогда постоянно кто-то с кем-то судился, и прессу втравливали в разбирательства то с одной стороны, то с другой. Причем, на этом всегда можно было заработать, а иногда - и сломать себе шею. Так что я не удивился.

Однако пришедший на зов Бокадоровой американец, чем-то напоминающий всех американских президентов сразу и актера Роберта Рэдфорда, совершенно не врубался, кто перед ним и что от него хотят. Он был готов шутить, пить кофе, угощать печеньем, его бросало в сторону на какие-то житейские переживания. Он был готов рассказывать анекдоты, и, естественно, поддерживал все, что предлагала Бокадорова. Конференция? Что ж, будем конференцию проводить. Книга? Будем книгу издавать. Факсы, телексы, конференц-холлы - все в вашем полном распоряжении. И тогда я понял, что инициатива исходила исключительно от Бокадоровой. На самом деле, это она решила прыгнуть на амбразуру в защиту такой громадины, как "Рэдиссон-Славянская", только потому, что их с Полом связывают личные отношения. Меня эта ситуация тронула.

А ситуация была непростой. Тогда как раз в Москву приезжал вице-президент США Альберт Гор в рамках совместной российско-американской комиссии Гор-Черномырдин, и в западных средствах массовой информации прошла серия скандальных и сенсационных публикаций. Суть их сводилась к тому, что российско-американское предприятие - роскошный московский отель мирового класса "Рэдиссон-Славянская" - стал в последнее время все более приобретать на Западе известность места, где свили гнездо криминальные чеченские группировки.

По мнению западных журналистов, конфликт заключался в том, что благодаря ноу-хау американцев и их инвестициям, "Рэдиссон-Славянская" превратилась в сверхрентабельное предприятие, однако на роль генерального директора СП, не без опоры на муниципальные структуры Москвы, стал претендовать исполняющий обязанности генерального директора Умар Джабраилов, чеченец по национальности. Каким-то образом российская сторона получила возможность контролировать счета совместного предприятия, с которых стали регулярно исчезать крупные суммы денег. Американцы терпели убытки, теряли терпение и пытались разделиться. Дело дошло до того, что гостиницу "Славянская" стали называть между собой "Рэдиссон-Чеченская".

Ситуация накалялась. Однако Пол, похоже, не испытывал беспокойства - он чувствовал себя большим белым человеком, за спиной которого стоит большая страна, которая всегда может кинуть бомбу на ненавистный режим. Только в Москве это не годилось. Он ходил с телохранителями, хотя сама процедура мне казалась смехотворной. Например, я стучал к нему в номер, и телохранитель, разглядывая меня в маленький глазок, спрашивал из-за двери: "Кто там?" Мне это казалось несерьезным.

Еще мне казалось, что дела в фирме шли не блестяще - слишком аскетический образ жизни вел миллионер. Он занимал небольшой номер из двух комнат, телохранитель сидел на стуле во второй. Костюмы висели на дверце шкафа. Ну и джентльменский набор: телевизор, магнитофон, факс, ломающаяся кофеварка - все.

Как мы и условились, я взял у Пола интервью для публикации, но пленку забрал с собой в Париж, куда улетел на несколько дней. Причем одна из целей поездки была - переговорить в "Доме науки о человеке" о нашем с Бокадоровой (теперь уже и с Полом) проекте. В частности, мы хотели устроить серию международных круглых столов на острые политические темы и провести их в "Рэдиссон-Славянской". По моей идее, Тейтум получил бы дополнительную защиту, если бы московская политическая интеллигенция сделала "Рэдиссон-Славянскую" своеобразным дискуссионным клубом, а-ля клуб "Перестройка".

Итак, я улетел в Париж, Бокадорова тоже улетела дорабатывать свой контракт в Гренобль - там она хотела подключить к проекту местную профессуру. Последнее под большим секретом в темном коридоре сказал мне личный секретарь Тейтума. Он считал меня своим и, подмигивая, поделился: "Наш вопрос решен! Через несколько дней все будет нормально. В Москве все изменится. Мы заручились поддержкой у Лебедя, и кроме этого гостиничного комплекса, возьмем еще несколько зданий". Я еще иронически подумал: уж не переворот ли они тут замышляют? Тем более что Лебедь тогда председательствовал в Совете Безопасности и ему мерещилось, что этот Совет что-то вроде всероссийской комендатуры.

Дальнейшие события развивались так. В Париже я услышал из программы новостей, что Лебедь снят, причем его действительно обвиняли в том, что он на своем посту готовил переворот. Так же я узнал, что в это время Тейтум звонил Бокадоровой в Гренобль и жаловался, что его дожимают.

У него вдруг оказалась просрочена виза, и соответствующие органы стали находить нелепые препятствия ее продлению, хотя кругом говорилось о необходимости привлечения инвестиций.

Или другой эпизод: пребывая в депрессии, Пол пошел в собственный кинотеатр, но туда вдруг явился милицейский патруль и на том основании, что у Пола не было билета, попробовал увести американского миллионера в отделение. "А что там меня ждало?" - спрашивал Тейтум. Затем российская (чеченская) сторона отключила свет в офисе бизнес-центра и отобрала служебные машины. Кстати, это была одна из причин, почему в роковой день Пол пешком шел по подземному переходу Белорусского вокзала.

Да, в воскресенье 3 ноября в этом переходе одной из самых охраняемых площадей Москвы на глазах у двух телохранителей (они профессионально попадали на землю) и сотен свидетелей, которые, как водится в таких случаях, ничего не видели и тем более ничего не запомнили, он был застрелен из автомата.

То, что на главенство в СП претендовали две структуры, и то, что одна из них использовала различные способы давления на конкурентов вплоть до использования наемных убийц, - ситуация для Москвы не новая. "Новое" же заключалось в том, что это было первое преступление, в результате которого в Москве убили отнюдь не рядового американского гражданина, а бизнесмена, за которым стоял капитал акционеров, превышающий сотни миллионов долларов, и впервые это было сделано демонстративно.

Преступление ушло с первых полос российских газет и сводок новостей буквально спустя несколько часов. Муниципальные и федеральные власти не выразили тревогу и даже не пообещали, что приложат все усилия к его раскрытию. Казалось, их совершенно не беспокоило, что прервется поток иностранных инвестиций. Впрочем, американская сторона тоже отреагировала вяло, поскольку сама была занята перевыборами президента.

Мне кажется, Пол Тейтум догадывался о российских правилах игры. Но игнорировал их, как пионер-одиночка, покоритель Дикого Запада. Он пытался заняться строительством, забывая, что эта наиболее прибыльная сфера контролируется очень сильными людьми из мэрии и правительства. Он пытался быть посредником между западными инвесторами и российскими деловыми кругами, которые, между прочим, поделены на кланы. Таким образом, он вступал в политическую борьбу в качестве неудобной фигуры, не очень понимая смысл этой борьбы и степень ее ожесточенности. И наконец, он допустил роковую ошибку в своих поисках "крыши". Возможно, он что-то пообещал Лебедю, но некие силы предотвратили смычку между западным капиталом и своими политическими противниками.

Была, возможно, еще одна причина.

В наших разговорах американский бизнесмен делился подробностями московского бизнеса. В частности, он утверждал, что даже его предприятие облагается нелегальным "налогом" (можно себе представить уровень "налоговых инспекторов"). "И Вы об этом открыто заявите?" - удивленно спросил я. "А что такого?" - беспечно ответил Тейтум. - "Мы даже на свои деньги провели исследования и опросили других бизнесменов", - он показал толстый фолиант, - "они могут подтвердить". Однако, когда позже я брал официальное интервью, Тейтум попросил выключить магнитофон.

Пол Тейтум был романтиком. Он считал, что Россия может стать новым "экономическим тигром". Со своими предложениями он даже как-то выступил на Совете Федерации РФ. Он утверждал, что правда жизни за средним классом, рядовыми акционерами, а не за монополиями и олигархиями. В тот период американский предприниматель зачитывался новым детективом Фредерика Форсайта "Икона". Сюжет книги развивался в Москве вокруг гостиницы, а действие происходило, когда на власть в стране претендовала мафия. Пол искренне веселился, обращая внимания на аналогию. "Чем кончилась книга?" - спросил я. "Я еще не дочитал", - ответил он.

P.S. Пола похоронили на Кунцевском кладбище, как он и завещал. Никто из его богатых родственников не приехал, и хлопоты взяла на себя Бокадорова. Деньгами помог его запуганный преемник - на поминках он говорил чуть ли не шепотом.

Американцев окончательно вытеснили из гостиницы, а преступников, конечно, не нашли. Акция "Свободные Боны" на тысячу долларов - изобретение Тейтума, чтобы собрать средства и выиграть судебный процесс - так и лежит среди моих бумаг в архиве. Это не деньги - память.

Умар Джабраилов не попал в круг официально подозреваемых.

Некоторое время я чувствовал влияние "чужих" денег в СМИ. Однажды ко мне пришел человек, которого я знал, как проводника информации спецслужб - он все время приносил материалы, которые к нормальному журналисту попасть не могли, с фотографиями, с ксерокопиями документов, причем писал безграмотно. Так вот этот человек попытался опубликовать статью, из которой явствовало, что Пол задолжал преступной группировке и сам чуть ли не был преступным воротилой, за что его и убили. Я прогнал информатора, но статью опубликовал "Собеседник". В другой газете появилась информация, что из-за Пола покончила с собой какая-то девица, потому что Пол отказался на ней жениться, и якобы за Полом охотился другой ее жених.

В ноябре 1998 года появился новый сюжет. Некие честные сотрудники ФСБ, которые сами специализируются на похищениях и убийствах (ну профессия такая у людей!), признались, что им было известно, что в страну въехал американский киллер, офицер ФБР, которого нанял брат Тейтума. Этот киллер якобы получил разрешение у руководства ФСБ убить Джабраилова и с разрешения же российских властей ввез оружие. Однако почему-то киллер Джабраилова не убил и затерялся в московских просторах. Чеченец, о котором, оказывается, все всем известно, продолжает спокойно сидеть у себя в офисе.

Понятно, что сюжет лишь повторяет детектив "Парк Горького" и развивается в интересах лиц, которые всем известны, но о которых не принято говорить вслух. Понятно, что в реальности брат Тейтума вряд ли бы оплатил киллера, раз он даже не приехал на похороны и поскупился поставить Тейтуму памятник. Не говоря уже о том, что, как нам известно, у Тейтума брата не было.

Однако более всего меня поражает та легкость, с какой у нас назначаются преступники и жертвы, та циничность, с которой мы закрываем глаза на очевидные факты, и та абсолютная прозрачность происходящего, притом, что в этой прозрачности никогда не сыскать концов.

© Русский Журнал, 1998

russ@russ.ru