Андрей Рябов. 1998 год: новый исторический выбор в условиях узкого коридора возможностей


				16.12.98

1998 год: новый исторический выбор в условиях узкого коридора возможностей

Андрей Рябов

Прошедший 1998 год, по-видимому, войдет в историю российских реформ как переломный. И дело здесь не в том, что он был чрезвычайно богатым на события, изменившие привычное течение политического процесса и поставившие общество перед новыми, неожиданными альтернативами. 1998-й воочию продемонстрировал, что исчерпанными оказались политические, экономические и социокультурные ресурсы той модели развития, которой Россия следовала на протяжении 90-х годов.

В сфере политики это проявилось, во-первых, в глубоком кризисе механизма принятия решений, сформировавшегося в рамках политической системы суперпрезидентской республики. До 1998 года дискуссии об эффективности этой системы, споры вокруг проблемы полномочий президентской власти развертывались в основном в русле политического противостояния властвующей элиты и левой оппозиции. В прошедшем году ситуация кардинальным образом изменилась. В данном контексте значимыми оказались такие действия главы государства, как немотивированная, с точки зрения публичной политики, отставка кабинета В.Черномырдина и замена его кабинетом "молодых технократов", не имевшим никакой поддержки ни в элитах, ни в обществе, необоснованные обещания не допустить девальвации национальной валюты, попытка в обстановке острого августовско-сентябрьского политического кризиса вновь сформировать правительство, опирающееся лишь на президентские структуры. Эти действия показали наличие глубоких фундаментальных противоречий между интересами президентской власти, не способной реализовывать общенациональные социальные проекты, а ориентированной только на собственное самосохранение, и интресами как широких общественных слоев, ожидающих от властных структур целенаправленных действий по разрешению сложных социально-экономических проблем, так и различных элитных групп, стремящихся к расширению и укреплению своего доминирующего положения в обществе. После драматических событий марта-сентября в большей части общества и истеблишменте сформировалось понимание необходимости серьезных институциональных изменений в существующей структуре власти, которые позволили бы создать механизм принятия решений на высшем уровне, учитывающий интересы максимально широких общественных слоев и предполагающий ответственность за принятые решения. На практике это вылилось в то, что целесообразность реформирования действующей Конституции, ограничения полномочий президентской власти была признана большей частью истеблишмента, в том числе и теми его группами, которые ранее вообще отказывались признавать наличие этой проблемы.

Во-вторых, в сфере политики огромное значение, с точки зрения дальнейших перспектив развития страны, имело фиаско так называемых "олигархических" финансово-политических групп, во многом превративших государство как систему агрегирования и реализации общенациональных интересов в инструмент осуществления своих корпоративных целей. Финансово-экономический кризис, разразившийся 17 августа, не только привел к потере этими группами их былого экономического могущества, способности в прежних масштабах влиять на принятие политических решений, но и показал несостоятельность их претензий на роль ведущего субъекта политики, способного консолидировать интересы различных общественных групп. В результате стало очевидно, что без восстановления роли государства как выразителя общенациональных интересов, независимого от влияния узких привилегированных групп, невозможно проведение никакой разумной и целенаправленной политики (ни правой, ни левой).

При обсуждении экономических итогов 1998 года нередко приходится слышать мнение, что этот год продемонстрировал исчерпанность радикально-рыночных методов реформирования российской экономики. Однако такая постановка проблемы представляется некорректной. Когда государство фактически находится под контролем "олигархических" групп и не в состоянии обеспечить эффективное расходование своих финансов, любая политика - реформаторская или реставраторская - неизбежно обречена на неудачу. Говоря об исчерпанности ресурсов для реализации прежней модели развития России, я имел в виду другое. Эта модель, характеризовавшаяся безуспешными попытками провести финансовую стабилизацию экономики при сохранении прежней, доставшейся еще от социалистического периода экономической и социальной системы страны, основывалась на трех группах факторов: ресурсах "трофейной" советской экономики, масштабной внешней финансовой помощи и ресурсе доверия общества к власти. Кризис 17 августа показал, что этих ресурсов больше нет. В дальнейшем России придется проводить социально-экономическую политику, исходя из жесткой ограниченности имеющихся финансово-экономических ресурсов.

Однако реализация этого насущного требования на практике наталкивается на серьезную проблему социокультурного характера. Как известно еще из трудов М.Вебера, модернизация на основах рыночной экономики требует от общества осуществить переход от традиционных, идеологизированных ценностно-рациональных моделей поведения к целерациональным. Это предполагает, что любой хозяйственный или социальный субъект самостоятельно принимает решение, но и несет индивидуальную ответственность за его результаты.

Кризисное развитие России в минувшем году отчетливо продемонстрировало, что наша страна на протяжении всего периода реформ так и не осуществила эту "революцию ценностей". В сознании различных групп населения - от элитных до социально незащищенных - стремление к максимальной экономической свободе, освобождению от различных ограничений со стороны государства странным образом переплеталось с сохранением прежних патерналистских установок, предполагающих, что ответственность за принятые тем или иным субъектом решения должно нести государство. Именно эти факторы обусловили возникновение такого чисто российского феномена, когда в общественном мнении активно формировались устойчивые западно-ориентированные потребительские стандарты и притязания, в то время как уровень промышленного производства продолжал неуклонно снижаться. Создание в обществе психологического климата, при котором считалось нормальным пользоваться благами рынка, но не платить за них, и сыграло роль цементирующей основы для "коалиции реформ". Это и обеспечивало соответствующий уровень поддержки власти, пока сохранялись ресурсы для реализации экономической политики, сочетавшей курс на финансовую стабилизацию с сохранением прежней структуры экономики и социальной сферы. Но вот в прошедшем году возможности продолжения такой политики оказались исчерпанными, а уровень требований к власти со стороны различных социальных групп, включая и элитные, продолжает нарастать, поскольку нет никаких признаков того, что население готово к рациональному восприятию происходящих в обществе процессов.

Отсутствие сильной рациональной составляющей специфическим образом проявилось и в поведении элит. В периоды острых политических кризисов марта-апреля и августа-сентября они оказались неспособными к достижению позитивного политического консенсуса вокруг какого-либо конкретного социального проекта. Оттого-то оказались невостребованными хрестоматийные технологии преодоления политических кризисов типа "круглых столов" или "пакта Монклоа". Максимум, чего добились российские элиты на этом направлении, так это достижения негативного консенсуса, определяющего некие границы в политике, которые ни при каких условиях нельзя переходить. Долгое время символом такого консенсуса в российской политике был В.Черномырдин. Осенью 1998 года в данном качестве его сменил новый премьер Е.Примаков, что, в общем-то, понятно. Ослабленные и дискредитированные кризисом элиты оказались неспособными к активным и инициативным действиям. Поэтому им и нужна была такая фигура во главе кабинета министров, которая гарантировала бы ведущим группам максимальное сохранение их уже сложившихся интересов.

Резюмируя сказанное, можно предположить, что в новом году Россия окажется перед очередным серьезнейшим выбором в своей современной истории, возможно, более значимым, чем выбор 1991 года. Я умышленно оставляю за скобками этой статьи рассуждения о возможностях различных политических сил и лидеров усилить свое влияние на проведение политического курса страны, о вероятных альянсах и коалициях, о перспективах парламентских и, что нельзя сбрасывать со счетов, досрочных президентских выборов. В контексте предшествующих размышлений эти проблемы важны, но не являются основополагающими. Решающее значение прежде всего будут иметь те узкие политические, социальные и экономические рамки политического процесса, внутри которых вынуждена будет действовать любая власть, любое правительство. Описать эти рамки - это, пожалуй, то единственно возможное, что доступно на уровне реального прогноза.

Итак, при оценке перспектив политического развития в новом году в первую очередь следует учитывать фактор чрезвычайно узкого поля для выбора экономических стратегий, определяемого, по сути, всего двумя альтернативами: либо жесткая финансовая политика, либо инфляционный экономический курс. Возможность выбора неизбежно осложнится проблемой социокультурного раскола общества. Анализ различных социологических данных показывает, что примерно от 15% до 30% населения ориентированы на рыночные ценности, на западные стандарты образа жизни (они уже успели пожить в этих условиях). И потому эти группы ни при каких условиях не согласятся с той или иной формой возвращения к административно-распределительной экономике. Для остальных 70%-85% возвращение к подобной модели если и не является желательным, то по крайней мере не вызывает категорического неприятия. Проведение жесткой финансовой политики с опорой на минимальную социальную базу поддержки в рамках демократических процедур политического процесса выглядит весьма проблематично при наличии мощной, активно стремящейся к власти левой оппозиции и возрастающего объема требований со стороны социально уязвленных групп населения. В принципе выход из этой ситуации возможен на пути введения элементов мобилизационного режима. Но для этого необходимым является соблюдение двух ключевых условий. Во-первых, это значительное укрепление государства, повышение эффективности государственного аппарата, которое при нынешнем уровне его коррумпированности и слабой управляемости неосуществимо чисто административными методами, а реально достижимо лишь за счет мощной поддержки снизу, которая представляется весьма проблематичной в силу отсутствия политически активных групп в среде сторонников реформ. Во-вторых, в целях сохранения эффективности власти даже в обстановке введения элементов мобилизационного режима потребуются институты общественного или хотя бы элитного контроля за деятельностью властных структур. Но при нынешнем президенте, как показали события 1998 года, это практически нереально (в декабре Б.Ельцин недвусмысленно дал понять, что в период его президентства никаких серьезных изменений в Конституцию внесено не будет).

Выбор в пользу инфляционной политики неизбежно поведет за собой экономическое и политическое "закрытие" страны, отток из нее наиболее активной и образованной части населения, что тем самым перечеркнет перспективы превращения России в ХХI столетии в современное, динамично развивающееся государство. В краткосрочном плане это либо обусловит передвижку власти к левым силам, либо выдвинет на повестку дня вопрос о создании правительства "силовиков". Вполне реально также, что переход к инфляционной политике усилит экономическую и политическую обособленность российских регионов, что ускорит дезинтеграционные процессы в Российской Федерации.

Теоретически, возникающую коллизию можно преодолеть с помощью левого президента и правительства, осуществляющих правую политику. Однако в нашей стране, где левые силы в период реформ не прошли этап внутренней модернизации, такой вариант едва ли осуществим. Значит, по идее остается только один "оптимистичный" сценарий - приход к власти нового харизматического лидера, пользующегося огромным доверием у населения, верного демократическим ценностям и способного сформулировать соответствующее "послание" к народу, которое, не будучи обращено к рационалистическим мотивам и доводам, укрепит у населения веру в свои силы и в лучшее будущее для нашей страны.

russ@russ.ru